Грин любил Катю Бибергаль.

Узнав, что Катя в Петербурге (она бежала из архангельской ссылки в Швейцарию, а затем вернулась в Россию), Грин помчался в столицу.

Вера Павловна Калицкая рассказывает, со слов Грина, что его первая встреча с Катей в Петербурге произошла в декабре 1905 года. Уже в эту первую встречу Катя поняла, что перед ней совсем другой человек, охваченный жаждой писать и внутренне отошедший от

PAGE 451

эсеров. Катя не мыслила своей жизни без революционной работы. Произошло несколько объяснений, тягостных для обоих.

Бибергаль работала в военной организации эсеров, вела кружок. Катя очень ценила в Грине талант агитатора, умение говорить образно, живо, увлекательно. Она пригласила его провести занятие. Он согласился только ради нее. Но и здесь произошла ссора: он спрашивал, когда она станет его женой, а она неизменно отвечала, что он ушел из ее жизни с того момента, как отошел от партии.

Он явился к ней для последнего объяснения. Как всегда, Катя ответила отказом. Грин вытащил маленький дамский пистолетик, скорее игрушку, нежели боевое оружие. «Она держалась мужественно, вызывающе, - рассказывал он потом В. П. Калицкой, - а я знал, что никогда не смогу убить ее, но и отступить тоже не мог и выстрелил».

Пуля застряла в левом боку. Рана оказалась неопасной. Оперировал знаменитый хирург Греков, и вскоре Катя поправилась. Грин еще несколько раз приходил на квартиру, где жила Бибергаль, хотел с ней объясниться, но она всегда устраивала так, что в комнате находился кто-то третий.

Они расстались навсегда, но Грин часто вспоминал ее. Образ Кати Бибергаль в ранних его рассказах мелькнет не раз.

ПЕРВЫЕ ГОДЫ ПИСАТЕЛЬСТВА

7 января 1906 года в Петербурге, при «ликвидации боевого летучего отряда» эсеров, был арестован мещанин местечка Новый Двор, Волковышского уезда, Гродненской губернии Николай Иванович Мальцев.

Ровно через месяц охранка известила департамент полиции:

«…Мальцев показал, что его зовут Александр Степанов Гриневский, он потомственный дворянин, уроженец Вятской губернии, дезертировавший в 1902 г. из 213-пех. Оровайского резервного батальона и осужденный приговором севастопольского военно-морского суда… к ссылке на поселение, но в силу высочайшего манифеста… был освобожден 24 октября от даль

PAGE 452

нейшего наказания; на нелегальное положение перешел 10 декабря прошлого года».

Где и когда достал Грин паспорт на имя Мальцева, пока остается загадкой. Да и арестовали его совершенно случайно - он оказался в зоне облавы. На нелегальное положение Грин перешел потому, что охранка стала хватать подряд всех амнистированных и «особое совещание» без суда и следствия щедро раздавало «ордера на ссылку».

Грина заключили в Выборгскую одиночную тюрьму *. часто вызывали на допросы, но никаких сведений о явках, о товарищах по партии жандармы так и не получили.

В марте Грин подал прошение на имя министра внутренних дел:

«24 октября 1905 года я был выпущен из севастопольской тюрьмы в числе прочих амнистированных, где содержался вследствие приговора военно-морского суда Севастопольского порта, присудившего меня к ссылке на поселение по обвинению в ст. 129, 130 и 131-й уго-ловн. улож. 7 июня 1904 года. После этого я приехал в Петербург с единственной целью - приискать какие-либо занятия, необходимые для существования. Ввиду неопределенности политического момента и связанной с этим неуверенности в прочности своей свободы, я колебался начать жить под своим настоящим именем, вследствие чего не имел постоянной квартиры и вынужден был пользоваться квартирами частных лиц. Последовавшие вскоре аресты лиц, получивших амнистию, заставили меня - из опасения подвергнуться той же участи - взять фальшивый паспорт на имя Николая Иванова Мальцева, под каковым именем я и был без всякого повода с моей стороны арестован агентами охранного отделения 7-го января с. г. у Николаевского моста в 3 ч. дня. Затем меня отправили в Пересыльную тюрьму, где я и просидел до 26-го января, после чего был переведен в С.-Петербургскую одиночную тюрьму, где нахожусь по настоящее время, не зная ни причины своего ареста, ни срока своего заключения. Все время я

* В официальных документах тюрьма на Выборгской стороне, неподалеку от Финляндского вокзала, именуется еще и «Петербургская одиночная». Жители города называли ее и просто «Кресты» (тюремный корпус, если смотреть на него сверху, расположен крестом).

PAGE 453

числюсь за охранным отделением. Ни при мне, ни на квартире моей не было найдено ничего, что могло бы дать повод к такому несправедливому заключению мена в тюрьму. Если раньше, до амнистии, мое заключение и могло быть оправдываемо государственными соображениями, общими для всех политических преступников, то теперь, после амнистии, не имея ничего общего ни с революционной или с оппозиционной деятельностью, ни с лицами революционных убеждений - я считаю для себя мое настоящее положение весьма жестоким и не имеющим никаких разумных оснований, тем более что и арестован я был лишь единственно по подозрению в знакомстве с лицами, скомпрометированными в политическом отношении. На основании вышеизложенного честь имею покорнейше просить Ваше высокопревосходительство сделать надлежащее распоряжение об освобождении меня из тюрьмы, с разрешением проживать в г. С.-Петербурге. Политический заключенный Александр Степанов Гриневский. Марта 6-го дня, 1906 года».

Это прошение было его частным делом, ничьих интересов Грин не касался.

Первую страницу прошения наискось перечеркнула надпись: «Отклонить».

«От департамента полиции объявляется дворянину Александру Степанову Гриневскому, что по рассмотрении в Особом совещании, образованном согласно ст. 34 Положения о государственной охране, обстоятельств дела о названном лице, - господин министр внутренних дел постановил: выслать Гриневского в отдаленный уезд Тобольской губернии под надзор полиции на четыре года, считая срок с 29 марта 1906 года. 19 апреля 1906 года».

Приписка:

«Настоящее постановление мне объявлено мая 4 дня 1906 года А. С. Гриневский».

Поезд, увозивший Грина в ссылку, отошел от перрона Николаевского вокзала 15 мая 1906 года. Александра Гриневского сопровождал «Открытый лист», в котором сообщалось:

«Приметы:

PAGE 454

лета: 25, рост 2 аршина 77/8 вершка (что соответствует 1 метру 76 сантиметров. - В. С.), лицо: чистое, глаза: карие, волосы, брови, усы: русые, борода: бреет, нос: умеренный, особые приметы: не записано».

В графе «По чьему распоряжению и по какой причине пересылается» говорится: «Согласно постановлению г «осподина» министра внутренних дел Гриневского выслать в ведение тобольского полицмейстера для водворения под надзор полиции в местности, по указанию тобольского губернатора, на 4 года, считая срок с 29 марта 1906 года». Из других глав документа явствует, что арестант «препровождается» без наручников и что от Петербурга до Москвы ему было выдано пятнадцать копеек «кормовых денег».

13 июня тобольский губернатор получил от туринского исправника телеграмму: «Административно-ссыльные политические дворяне Георгий Карышев, Александр Гриневский, одесский мещанин Михаил Лихонин, Гавриил Лубенец скрылись благодаря скоплению в Турин-ске семидесяти поднадзорных, незначительного числа городовых».

Тобольский губернатор немедленно известил о побеге департамент полиции, и в циркуляре разыскиваемых лиц, под номером 19000, появились сведения о Гриневском; когда и где арестовывался, за что и т. д.