Фаррускад (в ужасе). Панталоне (как выше). Приди в себя, безумец! Узнай свой жребий — он свершится вскоре. Из человека в страшного дракона Ты превратишься; пламя извергать Из глаз ты станешь, грязная слюна Из пасти потечет твоей ужасной, И, волоча чешуйчатое брюхо, Уродливое, грязное, пойдешь ты По всей пустыне, выжигая всюду Растения и почву! С диким воем, Пугая самого себя, ты будешь Напрасно клясть судьбу. Фаррускад (в еще большем ужасе). О горе! горе! Что делать мне? Панталоне (как выше). Идти без промедленья Сейчас за мной. Фаррускад. Увы! Кексайя, как же Моих детей потерянных покину? Не в силах я!.. Панталоне (как выше). Стыдись! За мною следуй. Детей любви постыдной, бездны ада Забыть навек ты должен. Дай мне руку. Фаррускад. Да, светоч пресвятой, с тобой пойду я, Хоть здесь оставлю сердце. Поручаюсь Тебе всецело. (Протягивает руку жрецу, который превращается в Панталоне.) Панталоне (не заметив превращения, продолжает собственным голосом). Так. Послушным будь. О Фаррускад, а я найти сумею Те мысли и лекарства, что тебя Керестани заставят позабыть, А с нею и детей — плоды позора. Фаррускад (с жестом удивления по поводу происшедшей перемены, в сторону). Кексайя оказался Панталоне? Что вижу? Панталоне (продолжает, как выше). Фаррускад. Как смеешь с повелителем своим Вести такие речи? Прочь отсюда! Прочь, дерзновенный, с глаз моих долой! Панталоне(оглядываясь). Увы! Увы! Я ведь говорил, что всеми самыми прекрасными тайными средствами нам не удастся спасти его из лап этой пачкуньи ведьмы! (Стремительно убегает.) Фаррускад (с порывом). Керестани! Меня еще ты любишь И хочешь, чтоб я ждал тебя. Но боже! Что вижу!.. Чудо!.. Явление VII Тогрул выходит в пышном одеянии, в образе старого короля Атальмука, отца Фаррускада. Голос за сценой должен говорить за Тогрула, он же будет сопровождать речь жестами вплоть до момента следующего превращения. Действие должно вестись в порядке предыдущей сцены. Тогрул выходит со стороны, противоположной той, в которую выбежал Панталоне.
Тогрул. Да, конечно, чудо. Проклятая колдунья так сильна, Что делает бесплодными попытки Долг милосердья выполнить и даже Вид слуг неверных придает жрецам. Я видел все. При виде отца Фаррускад остается неподвижным, как бы в экстазе. (Приближается и продолжает.) Ничто мне не сокрыто. Знай, сын мой, — тот, кого за Панталоне Ты принял, — жрец Кексайя. Не дивись Ты превращению его и бегству — Твоей колдуньей вызваны они. Фаррускад (смущенно). Отец… Родитель… как… вы здесь… в пустыне… О дорогой отец мой! (Бежит, чтобы обнять его.) Тогрул. Отойди! Я был твоим отцом, теперь же я Его бесплотный призрак, тень пустая. (Плачущим голосом.) Я стал таким от горя, потеряв В несчастье сына. Восемь лет я плакал, И наконец страданьям уступили Измученные члены, что теперь Заключены немым холодным прахом В могиле тесной. Ты тому виною! Фаррускад. Ах, дорогой родитель! Значит, я Отцу родному смерть принес! О небо, Вот как пришлось вас снова увидать! (Плачет.) Я был удержан женщиной прекрасной, Прекраснейшей из всех, которых видел Глаз смертного. Она — моя супруга, И двух детей имел я от нее. Три дня назад, отец, она исчезла, И вот… Тогрул. Не говори! Тебя бы должен Возненавидеть я: Керестани, Колдунья мерзкая, тебя держала В своих сетях. Она тебе явилась, Принявши образ лани, ты ж, безумный… Стыжусь сказать все то, что мне известно… О, если горе бедного отца Ты сердцем чувствуешь и если есть В тебе к нему хоть искра уваженья, Хоть тень любви, послушайся меня, — Иди за мною. Удались отсюда, Из этого убежища порока, Злодейств и всякой скверны. Фаррускад. О отец мой, Как тяжко я страдаю, потеряв Отца такого… Пусть же вам покажет, Как вас любил я, как ваш призрак чту, То, что теперь в глубоком покаянье И горести последую смущенно В страну, куда отец мой поведет, Керестани покину. Знает небо, Каких усилий стоит это мне! |
