Наступила мертвая тишина. И постепенно, очень медленно, стали возвращаться ночные звуки — пение органа и робкое, похожее на икоту, всхлипывание. Звуки становились все отчетливее, и, наконец, к Хайгенсу вернулся нормальный слух. Боковая дверь лодки с лязгом открылась, и оттуда выбросили какой-то предмет. Он быстро развернулся, перекрыв выжженную пламенем площадку, где стояла лодка.

Это был металлический трап.

Из лодки вышел человек. Он повернулся лицом к кабине и обменялся с кем-то рукопожатием. Спустившись по лесенке к металлическому трапу, он прошел над дымящимся полем. В руках у него был небольшой саквояж. Дойдя до конца трапа, незнакомец ловко спрыгнул на землю и быстро направился к краю посадочной площадки. Затем он махнул рукой тому, кто остался в кабине. Трап тут же поднялся и исчез в конусе лодки. Из-под хвостового оперения вырвалось пламя и за ним — столб удушливой пыли. Затем опять — яркая вспышка и невыносимый рев. Пламя стало быстро подниматься сквозь дымовую завесу. Когда к Хайгенсу снова вернулся слух, он услышал только гул. Маленькая светящаяся точка в небе уходила все дальше и дальше па восток, где ее ждал корабль.

Из чащи опять донеслись ночные звуки. Жизнь на Лорене Втором протекала независимо от людей. Но все же что-то изменилось. Посреди ярко освещенного поля стоял теперь человек небольшого роста с саквояжем в руках и удивленно оглядывался. Как только поле перестало дымиться, Хайгенс направился к нему. Сурду и Ситка шли впереди. Фаро Нелл, как преданная собака, плелась за хозяином, не спуская заботливого материнского взгляда со своего детища.

Человек на площадке во все глаза смотрел на этот парад. Не очень-то приятно спуститься ночью на незнакомую планету и, утратив после отлета корабля связь с космосом, очутиться лицом к лицу с семейством гигантских медведей. Одинокая человеческая фигура в такой компании казалась нереальной.

Незнакомец растерянно смотрел на приближающийся отряд. Когда медведи подошли к нему, он испуганно отшатнулся. Хайгенс крикнул:

— Привет! Не бойтесь медведей. Это друзья.

Ситка подошел к приезжему и осторожно обнюхал его. Запах был вполне удовлетворительный, запах человека. Затем он грузно опустился прямо в грязь, не спуская с незнакомца дружелюбного взгляда. Сурду усиленно обнюхивал край площадки. Подошел Хайгенс. Он сразу заметил, что на прибывшем была форма офицера Колониальной службы. По знакам отличия было видно, что он в высоких чинах. Все это не предвещало ничего хорошего.

— Где же ваши роботы? — спросил незнакомец. — Какого черта они там делают? И почему вы перенесли станцию? Меня зовут Роун. Я прибыл сюда, чтобы составить отчет о вашей колонии.

— О какой колонии? — удивился Хайгенс.

Роун начал раздражаться.

— Колония роботов на Лоренс Втором. И не пытайтесь доказывать, что идиот водитель высадил меня не на той планете. Это ведь — Лорен Второй? А это — посадочное поле? Но где же ваши роботы? Вы должны были уже сооружать решетку. Что здесь произошло и на кой дьявол здесь эти звери?

Хайгенс усмехнулся.

— Здесь, — сказал он вежливо, — нелегальное, незаконное поселение. Я — преступник, а эти звери — мои сообщники. Если хотите, можете не иметь дел с преступниками, но я не ручаюсь, что вы доживете до утра, если не воспользуетесь моим гостеприимством. А я тем временем обдумаю, что мне делать с вами дальше. Честно говоря, у меня есть все основания убить вас.

Фаро Нелл стала на задние лапы возле Хайгенса. Наджет заметил нового человека. Настоящий ребенок, он вел себя весьма дружелюбно. Застенчиво ворча, он стал мелкими шажками приближаться к гостю и вдруг чихнул от смущения Мать одним прыжком очутилась рядом и шлепнула его. Наджет отчаянно завизжал. Визг шестисотфунтового кодьякского медведя звучал внушительно. Роун переступил через низкую ограду поля.

— Я думаю, — сказал он нерешительно, — что нам лучше всего спокойно поговорить. Но если это — нелегальная колония, то вы арестованы и все, что бы вы ни сказали, обернется против вас.

Хайгенс снова ухмыльнулся.

— Вы правы, — сказал он. — Но теперь вы должны держаться возле меня, и тогда мы сможем вернуться на станцию. Я бы поручил Сурду нести ваш чемодан, он любит таскать вещи, но боюсь, что ему могут понадобиться зубы. Нам идти почти милю.

Он повернулся к медведям:

— Ну, пошли на станцию!

Ситка Пит, ворча, поднялся и занял свое обычное место впереди. За ним нехотя последовал Сурду.

Хайгенс и Роун шли рядом между Сурду и Фаро Нелл с Наджетом. Только так можно было на Лорене Втором пробираться по лесу в полумиле от укрепленного жилища. На пути они встретились с “ночным бродягой”, которого яркий свет привел в состояние истерии. С безумным страхом он стремительно несся сквозь чащу. Ударом лапы Сурду свалил его на землю в десяти ярдах от Хайгенса. При виде мертвого зверя Наджет ощерился и даже сделал вид, что собирается напасть на врага. Мать его отогнала.

Снизу послышалось умиротворенное ворчание. Звери наконец успокоились. Свет на посадочном поле погас. Тропинка, ведущая через чащу, погрузилась во мрак.

Хайгенс ввел гостя в комнату. Послышался шелест крыльев. Орел высунул голову из-под крыла и холодно посмотрел на людей.

— Это Семпер, — сказал Хайгенс. — Семпер Тираннис. Он тоже житель Земли. Но он не ночная птица и поэтому не встречал вас.

Роун испуганно смотрел на огромную птицу, сидящую на вделанном в стену насесте.

— Орел? — спросил он. — Раньше были кодьякские медведи, видоизмененные, если вам верить, но все же медведи, а теперь почему-то орел… Да, ваши медведи — неплохой боевой отряд.

— Они еще и вьючные животные, — сказал Хайгенс. — Они могут тащить на себе несколько сот фунтов и при этом почти не терять своих боевых качеств. И их питание не проблема. Они кормятся в чаще. Не сфиксами, конечно. Сфикса есть невозможно.

Он достал бутылку и стаканы и пригласил Роуна к столу. Роун поставил на пол свой саквояж и взял стакан.

— Интересно, — спросил он, — почему Семпер Тираннис? Я еще могу понять такие имена, как Ситка Пит или Сурду Чарли. Очевидно, они названы в честь мест, где жили их предки. Но откуда Семпер?

— Его обучали для охоты, — ответил Хайгенс. — Его науськивают на дичь, как собаку. Его зовут Семпер Тираннис — вечно жестокий. Он слишком велик, чтобы сидеть на руке, и ее заменяют мои плечи. Это — летающий разведчик. Я обучил его извещать нас о приближении сфиксов. Во время полета он несет крошечный телевизионный аппарат. Вообще от него много пользы, но все-таки до медведей ему далеко. Роун сел и отпил из стакана.

— Любопытно… очень любопытно. Значит, это — нелегальное поселение. А я инспектор Колониальной службы. Мое дело — составить отчет о ходе работ, но тем не менее я должен вас арестовать. Вы, кажется, говорили, что собираетесь застрелить меня?

— Я пытаюсь найти какой-нибудь выход, — упрямо сказал Хайгенс. — Я попал в скверную историю, это — незаконная колонизация, и за нее полагается большое наказание. Самое логичное было бы убить вас.

— Я понимаю, — проговорил медленно Роун. — Но если уж мы об этом заговорили, то дуло моего пистолета из кармана направлено прямо на вас.

Хайгенс пожал плечами.

— Вполне вероятно, что мои люди вернутся сюда раньше, чем ваши. Боюсь, что вы окажетесь в незавидном положении, если они застанут вас сидящим на моем трупе.

Роун кивнул.

— Это — тоже правда. Вероятно, ваши земляки не обрадуются мне. А вы, я вижу, не из тех, кто теряется, когда на него направлен пистолет. Но ведь вы легко могли меня убить, когда ушла ракетная лодка. Я тогда ни о чем не подозревал. Впрочем, мне кажется, что это не входит в ваши намерения.

Хайгенс снова пожал плечами.

— Знаете, — сказал Роун, — часто секрет хороших отношений между людьми кроется в том, что ссоры откладываются. Давайте отложим обсуждение вопроса о том, кто кого убьет. Я вас честно предупредил, что при первой же возможности отправлю вас в тюрьму. Незаконная колонизация — скверное дело. Но вы, как я, понимаю, тоже собираетесь что-то предпринять в отношении меня. На вашем месте, я, очевидно, поступил бы так же. Все ясно. А пока я предлагают заключить перемирие.