А заключались эти новые впечатления прежде всего в том, что в корпусе многое успело измениться, пока смена Пахтора отдыхала. Наметанным глазом он оценил обстановку и понял: еще вчера собирались делать тут одно, а сегодня – что‑то совсем другое, и та смена, что вкалывала, пока Пат отдыхал, успела уже провернуть большую кучу дел – только не тут, куда сейчас пришли монтари, а в другой половине корпуса, за прозрачной переборкой, где вчера (ну, если точно – не вчера, а каких‑нибудь часа три тому назад) все выглядело совсем по‑другому.
То, что там успело за эти часы возникнуть – ближе всего к переборке, – было видно хорошо, потому что находилось на чем‑то вроде помоста. Как будто то были места для зрителей: словно в театре. Там стояли стулья – десять рядов по двенадцать мест, – и как раз сейчас по этим местам рассаживали тех людей, с которыми группа монтажников едва не столкнулась снаружи.
Но, похоже, им предстояло тут сыграть роль вовсе не зрителей?
Такое невольно приходит в голову, когда видишь, как на головы усевшимся надевают шлемы, напоминающие те, какими пользуются любители виртуальной компьютерной жизни, а кисти рук пристегивают к подлокотникам стульев. Что‑то это напоминало Пату. Кажется, какой‑то мужик с Теллуса рассказывал, что в старину был такой способ казни: усаживали вот так и пускали ток. Но тут, конечно, ничего подобного быть не могло.
А что же могло?
Может быть, Пат и об этом успел бы задуматься, глядя сквозь прозрачную переборку, но скомандовали одеваться, потом – слушать задание, указали каждому место (совсем не так, как вчера), дальше – подключить шланги и приниматься за дело.
Уже пока объясняли, Пат понял: монтировать им предстояло то, что по ту сторону прозрачной стены было уже сделано предыдущей сменой и начало действовать.
А когда прозвучал сигнал начинать, тут уже стало не до оглядывания. Хотя сама работа была куда проще вчерашней: половина бригады собирала такой же помост, какой был за переборкой, другая же – и Пат в ней – делала работу более сложную: устанавливала перед помостом колонну, подключала к ней гибкие бронированные трубы, тянула их, аккуратно разматывая, к помосту, на котором уже обозначили места для стульев, и напротив каждого ряда группа Пата ставила по совсем уже небольшой колонке, к которой и подключались отводы от гибкой трубы. А от каждой малой колонки шли уже совсем тонкие трубочки, каждая из них заканчивалась тремя ответвлениями с наконечниками, которые, как Пату сперва показалось, странно отблескивали, а когда он пригляделся, то понял, что они светились сами – свет словно тек по их поверхности, но не вытекая из трубок, а как бы втекая в них и возникая неизвестно откуда. Похоже, что каждая такая трехглавая трубка предназначалась отдельному стулу – и тому человеку, которому придется на нем сидеть.
Тумана на сей раз в корпусе не было – ни на одном рабочем месте. Но работа все ускорялась и ускорялась, так что вскоре времени на удовлетворение своего любопытства ни у кого больше не осталось.
А когда прозвучал сигнал шабашить, снова пришлось удивиться тому, какую уйму дел они успели переделать; да и по ощущениям полный рабочий день прошел, а по часам – какие‑то два с минутами.
Оставалось только еще раз покачать головой в недоумении.
Перед тем как, выполняя команду, покинуть зал, Пат из любопытства снова кинул взгляд – через прозрачную переборку – в ту, первую, уже работавшую половину зала. Там тоже день завершился и люди, приведенные туда и занимавшие стулья, которые Пат принял было за зрительские, поднимались со стульев и выходили в проход. Господи, можно подумать, что и они тут весь день вкалывали до седьмого пота, а не сидели себе на стульчиках неизвестно зачем: волокутся еле‑еле, хватаясь за спинки стульев и друг за друга, прямо ноги у них подгибаются, а лица… Что за чертовщина: да это же не те люди вовсе! Что их там – сменили, что ли, пока монтажники работали?.. Пятясь, чтобы не задерживать других, Пат все таращился на инвалидную команду. Другие люди? Нет, кажется, те же самые; Пат тогда, при встрече, запомнил – не с какой‑то целью, а просто он хорошо запоминал лица – лишь нескольких; но еще лучше, пожалуй, ему запоминалась одежда – и вот на этот счет он был совершенно уверен: и этот странный кафтан неизвестно из какого мира был в той встреченной толпе, и один… два… три форменных кителя Торгового флота компании «Астрокар», и вон то женское платье, какое было бы более уместным на каком‑нибудь курорте. На Аморе, в мире Топси. Хотя откуда ему знать – он же там никогда не был. Ну, это не важно. Но люди все‑таки те самые. Те, те. Вот только постарели они за эти несколько часов – ну, пожалуй, лет на десять. А если…
– Пахтор! Не лови ворон! Задерживаешь!
Ладно. Потом разберемся…
Да, и вот еще что случилось: когда монтажники, уже вымывшись, переодевшись и бережно упаковав робы в чехлы, выходили из корпуса, чтобы возвратиться к своему жилью – к тому, другому входу, от которого, ковыляя, удалялись те люди, им навстречу двигалась другая, такая же по численности, разношерстная толпа – помоложе тех, кто только что вышел. Похоже, хозяйство это работало круглосуточно.
А к тому подъезду, откуда только что вышел Пат и вся команда, тяжелые грузовики только что подвезли и начали разгружать – что там было? Да стулья, вот что. Значит, и здесь будет такое же, как в той половине…
«Да, странная тут была работа. Но ведь по первому разу все кажется странным, верно же? Привыкнется и к этому», – успокоил себя Пахтор. И сразу стал думать о другом: сколько это полных рабочих дней получается у них за одни только сутки?
Ладно, разберемся со временем…
43. Совещания не бывают короткими
(Все еще шло совещание, и я внимательно слушал, стараясь не пропустить ни слова из медленно, очень медленно тянувшихся разговоров.)
– Что еще у вас, доктор Эрб?
– Осталось доложить по объекту «Пигмей» – хотя там мои функции ограничиваются лишь наблюдением, как вы знаете. Работа ведется строго по графику, и даже при свертывании ускорительной технологии до полного завершения остались считаные дни.
– Кан Эрб, очень хорошо, и об этом достаточно: тема, как вы помните, строго закрытая.
– Я хотел только сказать, что число монтажников на этом объекте весьма ограничено. А всех остальных, сейчас высвободившихся, я могу направить куда угодно – если будет надобность.
– Надобность возникла, Эрб. Направьте всех их в распоряжение Тазона.
– Боюсь, что я не совсем ясно понял…
– Что же тут такого, что нельзя было бы понять? Монтажники нам больше не нужны – во всяком случае, в существующей ситуации. А энергия – необходима. Хотя бы для того, чтобы успешно завершить объект «Пигмей». Вот и передайте их хроногенетикам, а по канцелярии переведите в разряд больных и спишите. А вы, Тазон, выкачивайте их сразу до нуля: тут не царство теней, и мы его создавать не собираемся. Это – то, что мы можем и должны сделать у себя дома, причем немедленно. Однако серьезных проблем, как вы понимаете, это не решит. И по этой причине мы должны найти более действенные варианты, которые смогут обеспечить достойный выход из наших непредвиденных трудностей. Вы уже поняли, о чем я говорю?
(«Я вот, например, пока мало что понял, – подумалось мне. – Никогда не любил точные науки. Надеюсь, что те мужики окажутся поумнее меня – или, во всяком случае, лучше информированными. Что же это все они приумолкли – торжественно, как на похоронах? Эй, ребята, расслабьтесь, молвите словечко хоть кто‑нибудь! А то я просто начинаю скучать!..»)
– Но, кан Элюр, у нас столько работы впереди…
– Значит, вы еще не поняли, Эрб. Объясню популярно. Возникла угроза гибели фирмы – пусть даже не физической. Для того чтобы, самое малое, удержаться на достигнутом уровне, а если и отступить, то лишь на полшага, у нас есть, как я вижу, лишь две возможности. Первая: максимально использовать методику получения энергии из альтернативных источников, только что предложенную доктором Тазоном. И вторая: если этот выход окажется недостаточно эффективным – произвести очередное переселение. Все равно, если Аномалия затухает, не остается никаких причин предпочитать Улар другим, более удобным для жизни мирам. И мы снова сменим адрес.
