А за природу доктор Крат не ответчик, не так ли?

Ну, не вся природа, конечно; не будем бросаться чрезмерными обвинениями. Но именно та часть ее, которая сейчас играла главную и жизнеопределяющую роль для Улара и людей на нем, а короче – для всемогущей компании «ХроноТСинус»: ХТ‑Аномалия! На существовании и режиме которой только и были основаны все расчеты. И которая вела себя просто идеально все время, пока за ней проводилось наблюдение: фигурально выражаясь, все стрелки на шкалах стояли ровно, как прибитые. И продолжали все так же держать площадку, когда ею уже начали пользоваться, а все остальные миры и власти продолжали оставаться в неведении относительно даже самого существования этого природного отклонения от нормы.

Так, во всяком случае, докладывал ученый. Говорил только то, в чем уверен. И оставлял при себе то, чего утверждать еще не мог. Но уже подозревал. И от одного этого подозрения холодный пот проступал по всему телу.

Хозяин же, кан Элюр, чувствуя какую‑то недоговоренность, конечно, думал дальше. Со своих позиций.

Ситуация, думал Кан, выглядит куда грустнее, чем он надеялся, когда возникли первые признаки сбоя. Нелепая ситуация. В самом деле: представьте себе, что на широкой, полноводной, от начала времен, наверное, текущей реке вы построили мощнейшую гидростанцию, на чьей энергии основывается все производство и даже само существование возникшего вокруг промышленно‑жилого района. И в самом разгаре работ по достройке новых поселков и пуску новых заводов река вдруг перестает течь. Потому что вода уходит, и чем дальше – тем стремительнее куда‑то вглубь. В недра планеты. То ли промыла себе путь к гигантской каверне, о которой никто ничего не знал и не знает, и теперь поток будет ниспадать туда, пока не заполнит эту полость, а это может случиться завтра, или через год, или через тысячу лет. А может быть, это и не подземное море, но просто русло глубоко под корой, по которому вода утекает, как ей и положено, в море‑океан? Так или иначе, турбины обсохли, генераторы отключились, энергии нет. Конец мечтам. И вложенным деньгам тоже.

Эх, надо было ядерную строить!..

В случае с рекой – наверное, да. А с Аномалией – никак. Чтобы заменить ее, пожалуй, и тысячи ядерных не хватило бы. Тем более что расщепляющихся материалов на Уларе нет. Во всяком случае, не обнаружено до сих пор. Да их никто и не искал. И оборудование для таких станций – на продажу – собирались производить только на одном из предстоящих этапов развития. А в нынешней обстановке никто не продаст «ХроноТСинусу» и килограмма ядерного топлива, и даже одного, пусть самого слабенького, синтез‑реактора.

Без энергии жить нельзя. Производство ее падает. Причем с ускорением. Еще немного – и начнется обвал. Паника. Конец.

И это – в условиях, когда в руках находятся ключи к подлинному и небывалому могуществу, в масштабе, можно с уверенностью сказать, не одной только Галактики. И – гм… – не одной только видимой Вселенной…

Придется ударить в большой колокол…

– Кан Астин! Прерву вас на минуту. Сейчас я вызову сюда всех лиц узкого круга. Надеюсь, вас не затруднит повторить при них в общих чертах то, что вы доложили мне?

Доктор Крат подавил вздох. Только что он решился, наконец, закончив доклад, просить об освобождении от должности Главного энергетика. Но не при всех же!

– Разумеется, кан Элюр!

– Именно так обстоят наши дела сегодня, уважаемые каны! – этими словами, обращенными ко всем, кто был срочно приглашен для важного разговора, подвел итог своим размышлениям и прогнозам кан Элюр Синус, внук Открывателя, сын Основателя и нынешний владелец и вдохновитель «ХроноТСинуса» вместе со всеми дочерними компаниями и предприятиями. – Мы на краю пропасти. Поэтому с текущей минуты я запрещаю думать о чем‑либо другом, кроме одного: где взять энергию, которой нам уже недостает и будет все более не хватать с каждым новым днем, часом, минутой. Этих минут у нас мало. Предупреждаю: если в течение максимум трех дней мы не найдем способ, позволяющий сразу же начать восполнение недостающей энергии хотя бы для сохранения уже достигнутого уровня, – наше будущее закончится, не успев начаться. И вопрос сохранения жизни каждого из нас и качества этой жизни, если сохранение окажется для кого‑то возможным, – станет исключительно личным делом каждого в отдельности.

После совсем коротенькой паузы кан Элюр добавил:

– Кстати: я наложил запрет на всякий отъезд с планеты. И не только любого из нас, но и вообще. Есть ли у кого‑нибудь вопросы?

Вопрос нашелся только у доктора Тазона, хроногенетика:

– Кан Элюр, будет ли запрещен также и въезд на Улар?

Хозяин чуть помедлил, прежде чем задать встречный вопрос:

– А вы полагаете, что его нужно закрыть?

– Я не полагаю так ни в коем случае, – прозвучал уверенный ответ. – Напротив.

– Я тоже пока не вижу такой необходимости, – согласился кан Элюр. – Поскольку верю всем вам и надеюсь, что в установленный мною срок выход будет найден. Нам ведь приходилось решать и более сложные задачи, не так ли?

Легкий гул прошел среди собравшихся.

– Тогда все свободны. Но не от мыслей. Желаю успехов каждому.

«Ну и хорошо, что не успел попросить, – подумал Крат. – Потому что он наверняка ответил бы мне: на переправе лошадей не меняют – или что‑нибудь в этом роде. Я думаю, Тина будет даже рада – она боится всяких осложнений. А после этого запрета о бегстве не приходится и думать – пока положение не стабилизируется. Нет, спорить с судьбой – это плевать в небо, воистину».

19. Доктор Тазон по‑прежнему в работе

После неожиданного совещания хроногенетик доктор Тазон вернулся в свой отдел не так, как всегда, не топ‑топ ножками, но словно прилетел на крыльях. Широких. Орлиных.

– Сегот! Где вы там? Куда пропали?

– Да здесь я, кан… Что стряслось? Что‑то плохое?

– И очень. Хотя на самом деле – хорошее.

– Расскажете?

– Зачем же еще я вас звал? Слушайте: производство энергии падает…

– Да, слушок уже пошел – будут свертываться…

– Чтобы этого не случилось, кан Элюр распорядился: всем искать другие источники сырья для сохранения, а затем и увеличения энергетических мощностей. Понимаете, что это значит для нас с вами?

– Похоже, мы в седле, кан Тазон!

– Да, Сегот! Да! Другие только начнут искать. А мы уже почти завершили поиск! И если бы сегодня у нас было достаточно подопытных объектов, то… Сегот, у нас сейчас одна задача: найти способ получить побольше… кроликов. Срочно. Давайте нажмем на все педали.

– Я думаю, доктор, вы могли бы уже просить кана Элюра о разрешении…

– Тсс, Сегот! При всех? Вы же знаете наши нравы! Сразу же куча остолопов выступит против моей методики – хотя бы из чистой зависти. Нет, хозяину нужно нести готовый продукт, решение задачи! Так что пока придется изворачиваться самим.

– В таком случае… Знаете что? Я еще раз попробую договориться со службой иммиграции. По‑моему, учет прибывающих у них достаточно дырявый. Может быть, уговорю – что‑то нам и перепадет.

– Хорошая идея. Мы смогли бы предоставить им часть нашей аппаратуры… экстракторы… Надо только найти способ получать извлеченное прямо сюда.

– А зачем? Это слишком сложно. Лучше попросим у них хотя бы один кабинет и часть работы будем делать прямо там.

– Возможно, мы так и сделаем. Я со своей стороны тоже что‑нибудь придумаю. Ведь если… Если можно просить у службы иммиграции, то почему бы не наладить такие отношения и с нашим военным флотом?

– Гордо звучит, кан Тазон: «Военный флот Улара»!

– Да, просто прекрасно. Так я и сделаю. Итак – за дело, Сегот, за дело!

20. Наконец‑то хоть один!

Поскольку въезд на Улар остался открытым, вербовочные пункты этого мира на множестве планет продолжали действовать – хотя нельзя сказать, что с большим успехом. Большинство народов все‑таки тяжеловато на подъем. Вот если бы вербовали на Армаг… Но там вроде и своих хватало, и квота на иммиграцию у них с каждым годом все съеживалась. Но сеть Улара была раскинута достаточно широко, форпосты вербовщиков добрались даже до такой провинции, как, например, Стрела Третья, о чем мы уже знаем. И, похоже, добирались в такую даль зря: тут и вообще населения было раз‑два и обчелся, да и из тех половину составляли люди, приехавшие сюда ради спокойной и безмятежной жизни; какого же, спрашивается, рожна им вдруг срываться с места и лететь куда‑то к черту на рога? Каких пирогов ради?