На Матотаупе были только легины и мокасины. Обнаженное тело его было натерто жиром. Лицо раскрашено красной краской — цветом крови, цветом жизни и борьбы. Вместо копья и лука он взял с собой только нож. Харка захватил нож и палицу.

К исходу дня они достигли холма, у которого виднелись зола и угли от недавнего костра. Отец с сыном стреножили лошадей. Пока они ужинали, стало темно и взошла луна.

— Оставайся пока здесь, но не спи, — сказал Матотаупа Харке. — Я поброжу вокруг. Луна светит ярко, и, может быть, я обнаружу следы. В случае опасности — немедленно на коня.

— Я не могу идти с тобой, отец?

— Иди, если не устал.

— Я не устал.

— Хорошо.

И оба, немного передохнув, поехали дальше. Но вот Матотаупа громко вскрикнул. Харка натянул поводья и остановил коня.

— Смотри, Харка! Что ты видишь?

— Следы медведя, отец.

— Да, следы медведя. Старые или свежие?

— Совсем свежие. Он еще днем был здесь.

— Да, это так. В каком же направлении шел медведь?

— Навстречу нам. Он отправился туда, откуда мы ехали.

— Да. Что же нам делать?

— Пойдем по следу, отец.

— Хау. Пошли.

Матотаупа повернул коня и пустил его шагом, сам же, свесившись вниз, всматривался, чтобы не потерять след. Вначале в высокой траве след был очень отчетлив, но когда пошел песчаный грунт с редкой чахлой травой, легко было сбиться. Матотаупа и Харка сошли с коней. Часто приходилось подолгу отыскивать еле заметные оттиски медвежьих лап, и двигались охотники очень медленно. Направление следов не изменялось. Они вели к Лошадиному ручью, туда, где были типи.

У Матотаупы и Харки возникло одно и то же предположение: медведь отправился в стойбище. Как-то встретят его там воины?

Ночью они ненадолго остановились, чтобы хоть немного отдохнуть. С наступлением утра они снова шли по следу. К полудню подошли к самому стойбищу. Чужая Раковина, Длинное Копье и Четан завидели их издалека и поджидали у края кустарника.

Сюда, на луг, сквозь кусты доносились с площадки стойбища глухие удары барабана жреца и громкое ворчанье мужчин, исполняющих танец медведя. Матотаупа приветствовал обоих воинов, вышедших навстречу, а Харка приветствовал Четана.

Пока мужчины разговаривали, Четан сказал Харке:

— Итак, вы вернулись. Мы поняли, что вы нашли след медведя, но медведь оказался быстрее вас.

— Где же он сейчас? Что у вас произошло?

— Многое, Харка. К нам прибыл важный гость — Татанка-Йотанка. Он сидит в типи жреца. И еще прибыл белый человек. Он кудесник, и мне кажется, что он владеет мацавакеном лучше, чем Желтая Борода. А за медведем вам не надо было ехать так далеко. Медведь сам явился ночью и утащил жеребенка.

— Куда же он уволок свою добычу? Он не мог уйти далеко.

— Тебе, кажется, все известно. Да, он ушел недалеко, совсем недалеко, к маленькому ручейку, впадающему в Лошадиный ручей. Там он и засел. Наверное, там вы его и найдете.

— Медведь, который тащит жеребенка, оставляет хороший след.

— О да. Как десять бизонов.

— Мы найдем его и убьем.

Эти слова Харка произнес почти одновременно со своим отцом, который тоже только что выслушал сообщение Длинного Копья и Чужой Раковины.

И тут Харке бросилось в глаза, что больше никого из мужчин и юношей не появилось около них. Да, конечно, многие воины участвуют в медвежьем танце, другие, вероятно, озабочены тем, что прибыл Татанка-Йотанка… И все-таки странно… Никого не видно. Или, может быть, Хавандшита уже успел предпринять что-нибудь против вождя? Тогда особенно важно, чтобы гризли был убит!

Матотаупа и Харка без труда нашли след хищника, который тащил свою добычу. И теперь у обоих была только одна мысль: медведь! Медведь!

След шел так, как и говорил Четан: на запад, к маленькому ручью, берега которого заросли ивняком. Здесь лошади стали беспокоиться, и пришлось их оставить.

Матотаупа подозвал мальчика.

— Вот теперь и докажи, что у тебя зоркий глаз. На берегу, где кустарник, видишь, чуть повыше, в траве, кажется, видны копыта? Видишь?

— Нет, отец. Ах вот… да, да, различаю…

— И туда ведут следы. Но дальше их не видно.

— Это так, отец.

— Значит, там, на берегу, и спрятался медведь.

— Хау.

— Харка — Твердый как камень — Ночной Глаз — Убивший Волка, я расскажу тебе наш план. Ты в нем будешь играть роль, которую обычно поручают взрослым. Ты должен раздразнить медведя и выманить его из кустарника. И медведь должен нападать на тебя. А меня он должен заметить как можно позже, чтобы я подобрался к нему и поразил ножом в самое сердце.

— Хорошо, отец, — произнес Харка спокойно, хотя его бросило в жар.

— Беги к обрыву и набери камней. Ты будешь их бросать в зверя.

Харка поспешил к месту, указанному отцом, и набрал камней.

Матотаупа спрятался в высокой траве и сказал Харке:

— Когда медведь выйдет из зарослей, чтобы напасть на тебя, ты будешь отступать сюда, к этому месту, где я лежу. Попытайся так раздразнить его, чтобы он поднялся на задние лапы, тогда мне легче будет поразить его.

— Да, отец.

Харка покрепче прижал к себе камни и пошел выполнять свое опасное поручение. Он направился туда, где в зарослях залег медведь. Подобравшись поближе, он бросил первый камень.

Это не произвело никакого действия.

Теперь Харка отчетливо слышал хруст костей и чавканье, с которым медведь пожирал свою жертву. Мальчик бросил второй камень, третий. Хруст и чавканье смолкли, ветки раздвинулись, и показалась морда зверя и огромные лапы.

Харка нацелился в морду четвертым камнем, но не попал. А может быть, камень все-таки задел голову зверя, потому что хищник зло зарычал. Он, видно, хотел отпугнуть нападающего своим страшным ревом. Но Харке надо было выманить зверя, и он бросил еще один камень, последний. Однако медведь не собирался оставлять свою добычу и не вылезал из зарослей. Тогда Харка принялся кричать. Но и это особенно не побеспокоило чудовище. Харка рискнул еще приблизиться к кустам и тут уже разглядел всего гризли и растерзанную тушу жеребенка. Медведь тихонько подался вперед и рассматривал своими маленькими глазками нарушителя спокойствия.

Харка вытащил из-за пояса нож и метнул его в зверя.

Рычание смолкло. Медведь выскочил из кустов, как назойливую муху, смахнул воткнувшийся в голову нож и устремился к мальчику. Харка повернулся и понесся к тому месту, где скрывался отец. Медведь настигал его.

Чувствуя, что задыхается и что уже не может больше бежать, Харка вмиг остановился и повернулся к зверю лицом. С военным кличем дакотов, с кличем, который выражает волю к борьбе и презрение к смерти, встретил мальчик надвигающееся чудовище.

И вдруг что-то просвистело рядом с Харкой!

Это был нож отца.

Нож не попал в хищника и воткнулся в землю.

Но медведь успел заметить второго нападающего. Зверь рассвирепел и поднялся на задние лапы, чтобы поскорее расправиться с мальчиком.

Медведь на задних лапах казался исполином рядом с Харкой. И над мальчиком уже взметнулась огромная лапа разъяренного зверя, когда Харка догадался воспользоваться палицей. Он успел нанести удар по занесенной над ним лапе. Зверь взвыл. Этим воспользовался Матотаупа. Огромными прыжками он подобрался к медведю сзади и обхватил его руками за шею.

Зверь, вся злость которого была устремлена на Харку, не ожидал нападения с тыла и некоторое время просто беспомощно болтал лапами в воздухе.

С нечеловеческой силой сжимал Матотаупа шею медведя в борьбе за свою жизнь и за жизнь сына. Ноги вождя словно вросли в землю, мышцы напряглись, по лицу катился пот. Хищник не мог до него добраться, он раскрыл свою пасть, показывая страшные зубы, он, тяжело дыша и хрипя, пытался сбросить врага.

— Отец! — закричал Харка и еще раз взмахнул палицей — этот удар пришелся по задней лапе медведя.

Силы у гризли, казалось, не убавлялось, хотя он хрипел все сильнее и сильнее. Но и Матотаупа тоже тяжело дышал.