- Детка, после лазаний по катакомбам и вентиляции от твоего

тренда ничего не останется, - ухмыльнулся Димка, - в белом только и ползать по грязным трубам.

И в самом деле, трубы оказались очень грязными.

Дима пополз вперёд, я за ним, и я не чаяла, как добраться до

пункта назначения. Он явно знал, куда лезет, а вот я пребывала в недоумении.

И вскоре мы упёрлись во что-то железное.

- Что это? – удивилась я.

- Дай мобильник, - сказал Дима, и вызвал номер, - нет, Анфиса Сергеевна, это не Ева. Да, я. Скажите, в доме кто-нибудь из мужчин есть? Отлично. Тогда пусть они спустятся в винный погреб, разберут дощатый пол, и откроют замурованный люк. Мы с Евой сейчас под домом находимся. Прямо под винным погребом. Да, даю. Держи, - он протянул мне трубку.

- Слушаю, - взяла я телефон.

- Что за ересь сейчас нёс Северский? – спросила Анфиса Сергеевна.

- К сожалению, это правда, - вздохнула я, - мы попали в ловушку.

- Но у нас нет подземелий, - сказала Анфиса Сергеевна.

- Я тоже думала, что нет. До последнего времени. Под посёлком самые настоящие катакомбы. Лабиринты!

- Ничего себе! – протянула моя свекровь, - ладно, сейчас Ивана с Федором кликну, - и она отключилась.

- Знаешь, - вздохнула я, набирая в лёгкие побольше воздуха, - что-то мне нехорошо.

- Спокойно, малыш, расслабься, - Дима взял меня за руку, - втяни воздух.

- Не помогает, - прошептала я, - меня уже подташнивает. Чёрт. И сердце колотится.

- Ну, и что мне с тобой сделать, чтобы ты успокоилась?

- Клаустрофобию трудно успокоить, - сдавленно проговорила я, - обними меня, - и Дима прижал меня к себе.

- Представляю, что скажет твой Макс, когда увидит нас в обнимку.

- Его нет, - прошептала я, - а Анфиса Сергеевна не выдаст нас.

То время, что мы находились тут, показалось мне вечностью.

Я даже не поверила, когда нам на головы посыпались опилки, и Иван Николаевич и Федор разобрали перекрытие.

- Вот они, - воскликнул мой свёкр, и за руки вытянул меня из люка.

- Спасибо, Иван Николаевич, - выдохнула я.

- И как это вас угораздило? – сурово осведомился он, - как вы

там оказались?

- Долгая история, - прохрипела я, - выведите меня скорей наверх. Меня тошнит, - и Федор, садовник, повёл меня наверх.

- Викуля, - всплеснула руками Анфиса Сергеевна, глядя на меня, перемазанную сажей, в опилках, а юбка от « Шанель », пожалуй, произвела на неё самое сильное впечатление.

Не хуже был и Димка, только он был в чёрном, и грязь не так бросалась в глаза, как мои рваные чулки, и всё остальное прочее.

Я опрометью выскочила из кухни, и бросилась в ванную, на ходу стаскивая с себя шубку, и кидая в спальне пакет с вещами погибшей.

Тошнота подкатила к горлу, и я рухнула на колени перед унитазом...

Позже, после ледяного душа, и в шёлковой пижаме, я почувствовала себя лучше, накинула халат, и спустилась вниз.

- А кофе есть? – слабо спросила я.

- И эклеры с кофейным кремом, - улыбнулась Анфиса Сергеевна, а я облизнулась.

Налила себе кофе, съела остатки блинов с шоколадом, парочку эклеров, и окончательно пришла в себя.

- Клаустрофобия – это паршиво, - вздохнула Анфиса Сергеевна, - от этого нужно избавляться.

- Как? – хмыкнула я, - вы же врач, и понимаете, что это невозможно.

- Как вы вообще оказались под землёй? – недоумевала она, - откуда вы туда забрались? – и мне пришлось признаться.

- Пошли искать, откуда выскочила девушка, которая прыгнула нам под колёса, и нашли проход, а нас закрыли в подземелье.

- Надо Максу сказать, - заявила моя свекровь.

- Надо, - вздохнула я, - хотя не хочется. Мерзавец! Не хочет брать меня в команду!

- Ты слишком упрямая, напористая, и с начёсом, - заявил Иван Николаевич, входя на кухню, - вот и не хочет.

- Я не упрямая! – возмутилась я, поперхнувшись кофе.

- Поговори мне ещё, - пробурчал Иван Николаевич, - ты хоть других людей иногда в расчет принимаешь? Всегда делаешь по своему разумению, с другими не считаешься. Хлеще только твоя мать, темпераментные дамы.

- Однако, - буркнула я.

- Вот, только тебя Макс отругал, генерал пропесочил, и, едва они за дверь, ты хватаешь бывшего мужа, и по следу, - покачал головой Иван Николаевич, - в катакомбы забрались, и пол в подвале сломали.

- Ломали не мы, - ухмыльнулась я.

- Умница! – хмыкнул Иван Николаевич, и в этот момент раздался звонок в дверь.

- Ира, открой, - сказала я, и хлебнула кофе.

- Аккуратнее! Тут севрский фарфор! – донёсся до моего уха резкий, напористый голос, а до носа удушливый запах « Ив сен Лоран », - что за косорукая девка! Доброго всем вечера! – влетела на кухню маман, - Викуля, нам негде жить! – она закатила аккуратно подкрашенные глаза, и плюхнулась на стул.

- Что случилось? – выдавила я.

- Твой отец не вызвал ремонтников, и не починил крышу. Помнишь, когда наш сосед перестрелку устроил, он нам черепицу продырявил? – тараторила маменька. А я судорожно хлебнула кофе, проглотила кусок эклера, и с дрожью вспомнила, как чуть не схлопотала выкидыш.

Хотя, для выкидыша было поздновато, а вот для преждевременных родов в самый раз.

Так уж получилось, что нам не с кем было оставить Василинку, и мы отправили её к матери.

А сосед, который живёт рядом с моими родителями, из бывших братков, сделавших себе бизнес в начале девяностых, застал жену с любовником.

Разводить церемонии он, конечно же, не стал, схватил пистолет, и погнался за неверной женой и её амантом.

Парочка выскочила на балкон, и, зацепившись ногой, женщина полетела вниз, увлекая за собой хахаля.

Разбиться бы им вдребезги, но нет, их спасло дерево, растущее около нашего дома с незапамятных времён, по которому ещё я лазала.

Они зависли на нём, как маугли, вниз головой, истошными

криками оглашая всю округу, а сосед палил по ним сверху.

Когда маман, отвлекшаяся на минутку, ей в тот момент позвонили, увидела, что Василинка, заинтересовавшись происходящим, выскочила на улицу, ей чуть плохо не стало.

К счастью, сосед вовремя заметил мою старшую дочку, и прекратил стрелять. Но нервов мне это стоило немалых.

Но дело ещё в том, что Семен прострелил им крышу, и сегодня, где-то около полудня, поднялся шквальный ветер.

Ветер оборвал провода, обесточив весь посёлок, и поломал несколько веток у пресловутого дерева.

Подводя итог, можно увидеть безрадостную картину.

В доме моих родителей темнота, выбиты почти все стёкла, и основательно проломлена крыша. Причём гораздо больше, чем было. Ветер постарался, чтоб ему.

И теперь мама, папа, и тётя Аля, моя бывшая няня, и одновременно родная тётка моей матери, схватив животных, драгоценности, и прочие ценные вещи, приехали ко мне.

Я не знала, как реагировать.

С одной стороны, их можно выпроводить в отель, но с другой... в мои планы не входила ссора с родителями.

Зато будет ссора с Максом. Ну, да это я как-нибудь переживу. Поругается, и успокоится.

- Ира, отнеси вещи в гостевые комнаты, - сказала я домработнице, и та кивнула.

- Отлично, - маман схватила чашку, налила себе кофе, и заорала на весь дом, - Леня! Леня! Проследи за этой девкой, а то она все статуэтки перебьёт!

- Добрый вечер, Марьяна Георгиевна, - вышел из подвала Дима, отряхиваясь от опилок, а вслед за ним Федор.

- Вообщем, хозяйка, мы там всё закрыли, - сказал садовник.

- Скобы поставили, - пояснил Дима, - держи ключ.

- Здравствуй, Димочка, - протянула маменька, - а что у вас происходит?

- У нас происходит убийство, - пояснила я, - долгая история, - я налила себе кофе, а маман щёлкнула зажигалкой.

- Ты в своём репертуаре! – закатила она глаза.

- Вообще-то, у нас не курят, - ледяным тоном сказала Анфиса Сергеевна.

- Ну, и что? – вздёрнула брови маменька.

- Марьяна Георгиевна! – повторила Анфиса Сергеевна, - потушите сигарету!

- И не подумаю! – фыркнула она, - это дом моей дочери!