- Идиоты! – припечатала я, - а если он и их убьёт? Значит, так, - стала я вспоминать, - Иннокентий сейчас в Австралии, ему опасность не грозит, - и я вынула мобильник.

- Что ты делаешь? – свирепо осведомился Максим.

- Набираю сообщение, - ответила я, и написала – « Привет, это

Эвива Миленич. Помнишь меня? В меня влюбился маньяк, и теперь истребляет всех, кто спал со мной. Я не шучу. Будь осторожен », и отправила сообщение всем своим бывшим.

- Что ты там отправила? – забеспокоился Максим.

- Не важно, - отмахнулась, и в этот момент телефон взвыл.

- Слушаю, - ответила я.

- Ева, сладость моя, а что происходит? – это был Дима, - сначала одно сообщение, идиотское сверх всякой меры, теперь ты всякую чушь пишешь.

- Это не чушь, - зашипела я, - я всем своим бывшим такое сообщение отправила. Это правда. На меня маньяк охотится, вернее, он влюблён в меня, и убил двадцать семь женщин. По количеству моих лет. Причём последнюю, когда ему не удалось Ольгу Филимонову на декорациях вздёрнуть, я помешала, подвесил у меня в гостиной на перилах. А теперь он решил всех моих мужчин в утиль отправить, и начал с законного супруга. Тормоза ему перерезал в машине, и теперь Макс сидит с битой мордой в больнице, успел выпрыгнуть. Подожди, а что за странное сообщение тебе пришло? Ты сказал, что до меня что-то пришло.

- Оно звучит так: убери руки от моей Джульетты. Близость с божеством можно искупить только кровью, - процитировал Дима.

- Ты где сейчас? – испугалась я, - если за границей, то там и оставайся. У Макса всё тоже самое было написано в записке, слово в слово. А потом тормоза отказали.

- Придурок! – прошипел Дима, - и не собираюсь я отсиживаться, пока ты там с маньяками сражаешься. Тем более, я сейчас в самолёте, лечу в Москву.

- Интересно, как ты при этом по телефону разговариваешь? – зло осведомилась я.

- Так я в личном самолёте, не в рейсах. И вообще, если влюблён в девушку, нужно любимую цветами закидывать, конфеты и красивые безделушки дарить, а не людей убивать. Короче, я мчусь в Москву, и тебе не удастся меня переубедить, - и он отключился.

- Кретин! – посмотрела я на пищащую трубку, - ему тоже самое,

что и тебе, прислали, - кивнула я Максу, - а он в Москву

рвётся, меня защищать, - и трубка опять зазвонила, - слушаю, -

нажала я на кнопку.

- Викуля, милая, мне впору, в самом деле, приехать к тебе, и бухнуться на колени, - заявил Макаров.

- Как вы мне... – взорвалась было я, но в поток ярости ворвалось благоразумие, - во сколько? – деловито спросила я.

- Что – во сколько? – опешил Макаров.

- Во сколько спектакль? Мне же ещё нужно в костюм Джульетты обрядиться, грим нанести.

- Ты согласна! – издал вопль Макаров.

- Согласна, - ответила я, ещё раз уточнила время, и распрощалась с ним, - кто в театр хочет? – весело спросила я.

- Офигела? – спросил Максим.

- У нас тут такое, а она в театр собралась! – закатил глаза Андрей.

- Вообще-то, я буду играть, - улыбнулась я, - и сейчас поеду освежать память по партитуре.

- Спятила? – осведомился Максим нехорошим голосом.

- Это ты спятил! Слушай меня сюда, я думаю, что этот маньяк посещает все премьеры Шекспира, и предполагаю, что он сегодня будет в театре, и как-то себя проявит. Понимаешь?

- Кажется, понимаю, - протянул Максим, и согласился со мной.

Потом я подняла на ноги всех своих представителей родной милиции, и поехала в театр, учить партитуру.

Сказать, что они удивились, ничего не сказать. Я имею в виду, сотрудников, актёров. Поочерёдно заглядывали в гримёрку, и тут же убегали. А Уля мне грим накладывала.

- С ума сойти! – бормотала она время от времени, - что это ты такой крён сделала?

- Так надо было, - улыбнулась я, - потом объясню, - и на сцену вышла, трепеща.

Зал никогда для меня не был чёрной ямой, и сейчас я волновалась лишь из-за маньяка. Но, тем не менее, это не помешало мне сыграть на отлично, и получить охапку цветов в конце.

Я едва успевала принимать букеты, и, взяв протянутый мне, огромный букет чёрно-бордовых роз, вздрогнула.

- Не дадите автограф, звезда Мельпомены? – это был Генрих.

Я рванула назад с такой скоростью, что чуть не сбила остальных артистов, и помчалась по коридору.

Не желаю я сейчас с ним разговаривать!

Во-первых, меня ждёт маньяк, а во-вторых, я ещё зла на него.

И с разбегу налетела на Улю.

- Куда ты несёшься? – удивилась она.

- Слушай, задержи вон того мужчину? – показала я, а сама помчалась в гримёрку, по пути сунув букеты охраннику, - пожалуйста, отнесите цветы в мою машину, - и дала ключи.

А сама юркнула в помещение, повернула ключ в замке, и стала снимать с себя костюм.

Смыла с молочком грим, переоделась, и всё это в считанные секунды. Потом рванула на себя оконную створку, и прыгнула прямо в сугроб. Сейчас сяду в машину, и буду смотреть, кто будет выходить. Я отчётливо помню голос маньяка, и знаю точно, что, увидев его, узнаю мгновенно.

- Осторожнее, - услышала я вдруг голос, обернулась, и чуть не упала.

Передо мной стоял молоденький мальчик, вернее, не совсем мальчик, он уже давно вырос, но он был очень хрупким.

Блондин, натуральный, наивные, голубые глаза, глядящие

как-то по-детски, и передо мной вихрем пронеслись

воспоминания.

Вот, отыграв очередной спектакль, я возвращаюсь в гримёрку

с кучей букетов. Падаю обессилено на стул, и слышу стук в

дверь.

- Войдите, - отвечаю я, дверь открывается, и входит парнишка с букетиком гвоздик в руках.

Очень интересно был сооружён этот букетик, стебель у красных гвоздичек был наполовину обрезан, и пышным, изящным букетиком, упакованные в сеточку, они смотрелись замечательно.

- Привет, - робко сказал он.

- Привет, - улыбнулась я.

- А это тебе, - протянул он мне цветы.

- Спасибо, - приняла я букетик, - они очень милые.

- Ты красавица, - вдруг выдал парнишка, - а меня Ромой зовут.

- Меня, как зовут, ты наверняка знаешь, - засмеялась я, - в программке и на афишах прочитал.

- Ты ослепительная, - повторил он.

- Спасибо за комплимент, - я положила цветы на столик, - я

польщена.

- Ты изумительная, - он вдруг упал передо мной на колени, и стал целовать мне руки, - красивая, талантливая, прекрасная актриса. Я увидел тебя, и погиб. Ты моя Джульетта! Я влюбился в тебя без памяти, - а я оторопела, и тупо выслушивала его признания, до тех пор, пока не явился Дима.

- Какого чёрта? – спросил он, и я в испуге вырвала ладони из рук фаната.

Дима дико взбесился в тот момент, за шкирку вытащил из гримёрки Рому, и буквально вышвырнул его из здания, а потом мне разбор полётов учинил.

С тех пор Рома постоянно приходил на спектакли с моим участием. Сидел в первом ряду, а потом дарил мне неизменные гвоздики, и уходил.

Надо мной даже подшучивать стали, а потом, когда я забросила актёрство, я и думать забыла о нём. Зато он не забыл.

Господи! Он, с ума, что ли, сошёл? Убить столько народу!

- Рома! – пролепетала я.

- Ты должна была вернуться на сцену, и я этого добился, -

сказал он, - они опять тебя позвали.

- О чём ты? – удивилась я, - меня позвали на один спектакль, потому что другая актриса твоих выходок испугалась. Я не люблю актёрство, я люблю писать. Ты хоть понимаешь, ЧТО ты натворил?

- Но ты Джульетта, - повторял он, и я вдруг поняла, что не достучусь до его сознания.

- Я не Джульетта! – ледяным голосом повторила я, - и сейчас я вызову милицию! Придурок!

- Ты Джульетта! – он вдруг захрипел, и повалился на снег.

В испуге я попятилась, и выхватила из сумки мобильник.

- Макс! Макс! Скорее! Маньяк схвачен! Я позади театра! – крикнула я в трубку, и в этот момент мне на лицо накинули воняющую чем-то противным тряпку. Я взмахнула руками, мобильник выпал, и потеряла сознание.

Первое, что я увидела, это лицо Андрея, а потом Макса. Причём при виде последнего содрогнулась.