Потемкинцев ждали на родине тюрьма и каторга. Например, матрос К. В. Меркушев и машинист А. Н. Надзянов вернулись в Россию сразу после восстания. К. В. Меркушев, бывший крестьянин села Оля ныне Лиманского района Астраханской области, был приговорен к каторжным работам, но через несколько лет бежал и до февраля 1917 г. скрывался на Кавказе. Во время гражданской войны он сражался с белогвардейцами, а с 1928 г. стал председателем рыбацкого Олинско-Федоровского товарищества ловцов в своем селе. А. Н. Надзянова осудили на восемь лет каторги, после чего сослали под надзор полиции в село Харабали Астраханской губернии. Здесь в 1917 г. он вступил в РСДРП (б). Боролся за Советскую власть в Енотаевском уезде. В 1918 г. участвовал в организации партийной ячейки и был избран председателем Харабалинского волостного комитета РКП (б). Ныне именем Надзянова названа улица в районном центре Астраханской области г. Харабали.

В 1910 г. вернулся в Россию матрос Ф. X. Рыжих. Скрыться от полиции и ему не удалось. Суд приговорил его к шести годам тюрьмы. Впоследствии Ф. X. Рыжих участвовал в гражданской войне{524}.

Накануне Февральской революции перешли границу [188] потемкинцы И. П. Суржиков и М. И. Павленков. Первого арестовали 26 января, а второго - 1 февраля 1917 г. Из тюрьмы их освободила Февральская революция{525}.

Некоторые потемкинцы благополучно переходили границу и продолжали революционную деятельность в России. В 1906 г. приехал на родину минный машинист Н. П. Рыжий, но в 1910 г. ему пришлось вернуться в Румынию.

В 1907 г. перешли границу кочегар М. А. Волобуев и маляр И. И. Старцев-Шишкарев. Последний вел революционную работу в Харькове. Но 25 января 1914 г. его схватили жандармы, и из царской тюрьмы он смог выйти только после революции в феврале 1917 г.{526}

По- разному сложилась судьба потемкинцев, оставшихся в эмиграции. Группа руководителей восстания с помощью политэмигрантов из России создала в Бухаресте Объединенный матросский комитет. В него входили А. Н. Матюшенко, И. А. Лычев и др. Комитет ставил задачей организацию взаимопомощи потемкинцев и подготовку их к новой революционной борьбе{527}. Существовал комитет недолго. Вместо него вскоре возникли коммуны потемкинцев. Наиболее известны коммуны в Кымпине, Констанце, Бухаресте и Галаце, которые стали для матросов с «Потемкина» своеобразными университетами политического самообразования: здесь они изучали революционную литературу, сюда приезжали к ним политические эмигранты из России. Потемкинцы выпускали листовки к русским солдатам и матросам, которые затем перепечатывались и распространялись в России. Эти листовки сыграли большую роль в подготовке новых революционных событий на Черноморском флоте. Командовавший флотом в то время вице-адмирал Г. П. Чухнин в августе 1905 г. специально отмечал: «Ежели гнездо, теперь свитое в Румынии, не будет тем или иным способом уничтожено нашей государственной властью, то надо приготовиться к жалкому влачению существования флота…»{528} В сентябре 1905 г. Чухнин приказал просматривать всю переписку между Румынией и Севастополем. Но это не помогло.

15 октября заведующий политической частью департамента полиции П. И. Рачковский писал: «…в настоящее время пропаганда революционных идей среди [189] матросов все более и более усиливается, нахождение же в Румынии бывших матросов броненосца «Князь Потемкин-Таврический», поддерживающих оттуда письменные сношения с матросами Севастопольского порта, содействуя развитию революционного движения во флоте, угрожает весьма серьезными последствиями»{529}.

К ноябрю 1905 г. влияние потемкинцев-эмигрантов на матросов Черноморского флота усилилось настолько, что департамент полиции специально для борьбы с ним увеличил штат севастопольского жандармского управления и отпустил дополнительные средства на содержание агентуры {530}.

Революционные моряки с «Потемкина» продолжали бой с самодержавием даже за границей, помогая готовить ноябрьское восстание 1905 г. в Севастополе. Их организация в Румынии существовала вплоть до Октябрьской революции.

Участники восстания разъехались не только по всей Румынии, некоторые из них уехали в Австрию, Германию, Англию, США, Канаду и даже в Австралию.

В Румынии потемкинцы-эмигранты сочинили на мотив «Раскинулось море широко» песню о своем корабле{*41}:

По бурным волнам черноморским

Чуть видно чернеет вдали,

То сильный и грозный «Потемкин»

Из Тендры в Одессу валит.

Свершил он великое дело,

Он кровью за кровь отомстил

И всех кровожадных драконов

С презрением за борт пустил.

Не видно на нем офицеров,

И нет командира на нем.

Теперь для «Потемкина» мели

И битва с врагом нипочем.

Там равенство, братство, свобода,

Там нет уже светских забот,

Там клятва святая - до гроба

Стоять за рабочий народ.

Вот близится солнце к закату,

В Одессу «Потемкин» прибыл

И якорь огромный свой с борта

В спокойное море спустил.

Наутро товарища тело

С честью на берег свезли, [190]

Павшего жертвой за дело

От подлой дворянской руки.

И труп под навес положили

И флагом накрыли его,

На грудь ему лист положили

С историей смерти его,

У многих стоявших близ трупа

Горячие слезы лились,

Иные молились сквозь слезы

И мстить до могилы клялись{531}.

Судьба разбросала потемкинцев по разным странам. Один из них, инженер-механик поручик Александр Михайлович Коваленко, преподавал математику в школе для детей русских эмигрантов в Женеве, где учился сын писателя А. М. Горького - Максим Алексеевич Пешков.

Но где бы ни жили потемкинцы, они оставались моряками революции. В Румынии, несмотря на обещание не заниматься политической деятельностью, они организовали первый в стране профессиональный союз, устраивали забастовки, демонстрации. За революционную деятельность потемкинцы подвергались преследованиям. Полиция города Плоешти заключила в тюрьму 82 потемкинца по обвинению в революционной пропаганде. Во время крестьянского восстания в Румынии в 1907 г. было арестовано более трети эмигрантов-потемкинцев - около 250 человек. В. И. Ленин в связи с этим отмечал: «В «Europдischer Geschichtskalender» за 1907 г. об этом восстании только правительственные сообщения… в коих указано, что русские матросы с «Потемкина» были «опасным элементом брожения»…» {532}

Румынские власти неоднократно арестовывали матроса З. И. Куликова, 22 арестам подвергался бывший комендор И. В. Гибельнов. В период режима Антонеску в концентрационном лагере содержались минный машинист Н. И. Алексеев и матрос Т. Л. Еремишко{533}.

В Турции в 1906 г. потемкинцы вели активную революционную пропаганду среди команд русских стационеров - канонерских лодок «Запорожец» и «Кубанец», находившихся в Константинополе{534}.

В 1908 г. в Иране матрос-потемкинец А. Гончаров командовал артиллерией в армии восставших крестьян.

Матрос Р. П. Пух вел революционную работу среди английских моряков.

В июле 1915 г. в Париже состоялось собрание потемкинцев [191] в память десятой годовщины восстания. С рефератом «Восстание на броненосце «Потемкин» и его значение» выступил член судовой комиссии хозяин трюмных отсеков И. С. Спинов. На собрании присутствовало 50 человек {535}.

Тяжело приходилось потемкинцам на чужбине. Без знания языка, с репутацией бунтаря трудно было устроиться на работу. Несколько человек умерло от нужды и лишений, среди них был и один из руководителей восстания - большевик Иосиф Алексеевич Дымченко, про которого потемкинцы говорили: «Дымченко с нами, - значит, не пропадем». Погиб он, заблудившись в аргентинской степи, от голода и укусов гнуса{536}.

Только после февральской революции 1917 г. смогли потемкинцы вернуться на родину, не опасаясь расправы. Они активно участвовали в Октябрьской революции и гражданской войне, в мирном строительстве первых пятилеток.

Потемкинцы Ф. Т. Бурмистров и Л. И. Летучев в октябрьские дни 1917 г. боролись за установление Советской власти в Москве: Летучев возглавлял отряд Красной гвардии в Замоскворечье, а Бурмистров был рядовым красногвардейцем, участвовал в бою за Кремль. На фронтах гражданской войны сражались за власть Советов потемкинцы И. Ф. Журавлев, А. С. Зиновьев, С. Ф. Зубко, Л. К. Коновалов, П. К. Кофанов, Т. Р. Курилов, А. П. Озеров, М. И. Павленко, Я. Д. Перепадя, П. И. Подзолкин, Н. Ф. Рыжий, А. Ф. Царев и др. {537} Кочегар И. Т. Чубук был комиссаром в красной кавалерии. Матрос Г. М. Кульков командовал стрелковым полком. Минер Т. М. Исаенко, вернувшись на родину в 1917 г., был избран первым председателем Николопокровского сельского ревкома. Добровольцем ушел на фронт, стал комиссаром батальона. 16 ноября 1919 г. Т. М. Исаенко погиб в бою с белоказаками на Дону у хутора Трехостровянки. В память о нем в 1965 г. на здании сельсовета в слободе Никольской Миллеровского района Ростовской области установлена мемориальная доска{538}.