По донесению генерала Старосельского, командированного главнокомандующим для осмотра возвратившихся из похода войск, оказывается, что болезненность в отряде, по возвращении в Красноводск, была не особенно велика, если принять во внимание те труды и лишения, которые пришлось перенести им. На списочное состояние отряда почти в 3,000 человек, цифра больных, считая тут околодочных, вращалась, около 250–270 человек. Болезни преобладали те же, что и во время похода. По относительному числу больных, в госпитальном отделении первое место занимали роты кабардинского полка и затем ширванского. Из возвратившихся из похода людей, в первый месяц по возвращении в Красноводск, умерло 6 человек. В следующий затем два месяца смертность усилилась: не смотря на то, что значительная часть отряда была спущена в западный берег Каспия, в свои штаб-квартиры, в Красноводске за это время умерло 23 человека.
По свидетельству Старосельского, самый здоровый вид в отряде имели люди самурского полка, затем все артиллерийские нижние чины и дагестанские роты. Вид кабардинцев, хотя и нельзя назвать неудовлетворительным и свидетельствующим о большом изнурении людей, был однако хуже чем в других частях, за исключением рот ширванского полка.
В одежде нижних чинов недостатка или особых неисправностей не было; обувь, за весьма малым исключением, совершенно годная; мундиры, хотя не очень свежие, но достаточно опрятные; шинелей довольно много потертых, но вообще оне изрядны; гимнастические рубахи большею частью в исправном состоянии.
Из числа 457 казачьих лошадей, считая в том числе и офицерских выступивших в поход, пало 143[133] и, по возвращении в Красноводск, до начала июня, еще 34. Остававшиеся лошади были крайне бессильны, болезненны и сильно побиты в походе. По донесению Старосельского, всех без исключения лошадей, по крайней мере во время его пребывания в Красноводске, нужно было считать негодными к службе. Таких лошадей, которых можно было седлать без вреда для них, было не более 10, много 15 лошадей в сотне. Доказательством крайнего изнурения, до которого были доведены казачьи лошади, приводится следующий факт. 3 или 4 июня Маркозов послал роту пехоты и 40 казаков для наказания жителей одного из ближайших туркменских кочевьев за подозреваемое участие их в уводе в плен русского рыбака Пехота была отправлена на пароходе прямо, а казакам приходилось сделать в обход верст 80. Для этой командировки были выбраны 40 лошадей самых лучших из всех сотен. Но оказалось, что и эти лошади, сделав в два дня до 70 верст, пришли в такое положение, что офицер, начальствовавший командой, должен был повернуть ее обратно, не дойдя до цели командировки. Между лошадьми открылся сильнейший понос и из сорока 21 лошадь, еще до поворота назад, выбились из сил до такой степени, что казаки, дав им ночью отдохнуть, едва потом могли довести их в поводу до Красноводска.
Из числа артиллерийских лошадей пало в походе всего одна, и вообще эти лошади не были доведены до такого положения, которое делало бы их негодными к службе[134]. Верблюдов всего приведено в Красноводск 1,414.
Лишь только в Тифлисе получено было[135] известие о возвращении красноводского отряда, как главнокомандующий, желая поскорее дать войскам отдых и возможность оправиться после столь утомительного похода, сделал распоряжение о роспуске частей красноводского отряда, за исключением небольшого гарнизона в самом Красноводске. Вместе с тем, озабочиваясь обеспечением, на случай надобности, довольствием войск мангишлакского отряда в пределах Хивинского ханства и на обратном оттуда пути, главнокомандующий командировал на восточный берег Каспия полковника Кишмишева для распоряжений по безотлагательной перевозке из Красноводска в Киндерли, на судах общества «Кавказ и Меркурий» и других, всего оставшегося в Красноводске от прежней заготовки довольствия. В виду же того, что по незначительному количеству перевозочных средств, оставленных на опорных пунктах мангишлакского отряда и затруднительности добывать их на Мангишлаке, доставка от берега моря довольствия не только в хивинские пределы, но даже в Биш-акты, встречала трудноодолимые препятствия, на Кишмишева возложена была также перевозка в Киндерли из Красноводска, одновременно с запасами продовольствия, и всех годных верблюдов отряда Маркозова[136].
Для производства этой операции были назначены четыре паровые шкуны и один парусный транспорт общества «Кавказ и Меркурий», для буксировки которого должна была поступить одна казенная шкуна. Суда эти могли сосредоточиться в Красноводске в первых числах июня месяца. Транспортировка грузов довольствия и верблюдов в Киндерли производилась с 3 июня по 9, когда Кишмишев получил в Красноводске приказание прекратить перевозку, так как из Хивинского ханства, от Ломакина, получено было известие, что его отряд не нуждается в подвозе продовольствия к месту военных действий, а только на обратный путь от Ильтедже до Киндерли. За шесть дней было перевезено 311 верблюдов и 25,000 пудов разного рода довольствия. Верблюды отлично выдержали морской переезд но нагрузка их в Красноводске встретила большие затруднения.
По прекращении перевозки верблюдов и довольствия в Киндерли, приступили к отправлению войск на западный берег Каспия, в числе 10 рот пехоты, 4 сотен кавалерии и 22 орудий. Перевозка этих войск, начавшаяся 11 июня, окончилась 22 числа того же месяца. В Красноводске оставлены гарнизоном: три роты ширванского полка, 30 казаков и четыре полевые пушки без лошадей.
По общему плану кампании, против Хивы направлялось несколько колонн, причем каждая из них была столь сильного состава, что одна могла выполнить цель экспедиции. Следовательно, план этот в самом себе заключал предположение о возможности неудачи для той или другой из двинутых к Хиве колонн. Из всех отрядов, посланных на Хиву, не дошел один только красноводский, полковника Маркозова.
Припоминая все рассказанное об этом отряде, дело его представляется в следующем виде. Ломакин обещает собрать для него 3,000 верблюдов. Приказание о сборе этих верблюдов идет до Мангишлака целых две недели и получается там 19 января. Верблюды должны быть у Карабугаза 15 февраля и не позже 1 марта. Но получив приказание о сборе их 19 января, Ломакин имел в своем распоряжении целый месяц и 12 дней, а чтобы собрать верблюдов и доставить их к Карабугазу надо два месяца. Следовательно, распоряжение запоздало. В то же время Маркозов ведет переговоры с туркменами о доставки ему верблюдов за деньги, но не теряет надежды и на Мангишлак; в Красноводске деятельно приготовляют вьюки для отряда на тот случай, если с Мангишлака верблюды будут доставлены, то чтобы тогда весь отряд из Чекишляра перевезти в Красноводск и, приняв там готовые тюки, выступить. Переговоры с туркменами не приводят ни к каким результатам. На Мангишлаке население взволновалось и верблюдов оттуда ждать нечего. С известием об этом Ломакин посылает четыре донесения: два из них, везшиеся на косовых лодках, не дошли; из нарочных, посланных сухим путем, один ждет в Киндерли шкуны 8 дней и уходит как раз в тот день, когда шкуна прибывает в этот залив; а другой приходит в Красноводск, но только 14 февраля. Здесь его держат два дня; парового судна не имеется; его отправляют на туркменской рыбачьей лодке, которая приходит в Чекишляр 24 февраля. В Чекишляре Маркозова нет — он на Ашур-аде. 25 февраля он приезжает к отряду и получает донесение Ломакина. Уже пора выступать: начало марта. Но с чем выступить? Верблюдов нет. Остается одно: поскорее перейти чрез Атрек и там добыть силою верблюдов. Но уже множество кочевников перешло на правый берег Атрека и удалилось в пустыню, да и дома надо многое готовить к походу: починиться, сделать бочонки, выгружать суда, принимать походное довольствие и вязать вьюки. Отряд выступает за Атрек и возвращается в Чекишляр чрез две недели. Верблюды добыты, но весьма плохого качества. Теперь скорее надо уходить, потому что верст на 20 вокруг Чекишляра не осталось ни одной былинки; верблюдам есть нечего; они начинают падать. Новое затруднение: на добытых верблюдах нет седел. Надо их делать. Проходит еще несколько дней, и первый эшелон наконец выступает. Приезжает полковник Золотарев; отдает приказание 8-ми ширванским ротам с четырехмесячным довольствием, готовиться к выступлению в мангишлакский отряд. Новая работа: до сих пор только выгружали суда, а теперь стали их и нагружать, и выгружать; до судов несколько верст, а восточный ветер, как нарочно непрерывно дует.
