Король, весь во власти кошмарного сна, метался на кровати. Он хотел и не мог проснуться, оторвать голову от подушки, схватить кинжал. Там, по тайным коридорам, сюда — в спальный покой — бряцая оружием и сверкая броней, шла смерть. Бессильными пальцами снова и снова он пытался нащупать рукоятку меча, но случайно наткнулся на столбик балдахина. И, о чудо! Пальцы обрели былую гибкость и мощь. Вслепую Кулл подтянулся к краю кровати и, придерживаясь за резную поверхность, встал на ноги. Взяв с сундука меч, он прислонился к стене возле окна — инстинкт воина заставил его выбрать именно эту позицию: отсюда отлично просматривалось все помещение и единственная дверь, ведущая в коридор.

Обрывки сновидений вновь хлынули на него: костлявые пальцы тянулись к нему из-за занавесей, стены угрожающе нависали над его головой. Внезапно сдвинулась плита, прикрывающая потайной ход, и убийцы гурьбой кинулись к кровати. Свет факела блеснул на алой броне.

«Совсем как в моем сне». И Кулл, не дожидаясь атаки, взмахнул мечом. Удар достиг цели, и один из заговорщиков повалился на пол с разрубленным шлемом.

Остальные, оправившись от неожиданности, образовали широкий полукруг, не давая жертве вырваться в коридор за подмогой. Подбадривая друг друга воинственными криками, они, впрочем, не торопились проверить на себе мощь разящего меча атланта и пытались достать его длинными выпадами.

Взревев как раненый зверь, Кулл воспользовался замешательством и, схватив меч двумя руками, обрушился на противника, как стальной ураган. Он наносил удары и справа и слева, стараясь не подпустить убийц на опасно близкое расстояние. Конечно, шансы были не равны: он был без доспехов — и один. Нападавшие лезли со всех сторон, неловко тыкая мечами и мешая друг другу, но их количество с лихвой перекрывало недостаток ратного опыта. Куллу оставалось только надеяться на свой меч да на то, что шум боя привлечет какого-нибудь часового. В любом случае король готовился дорого продать свою жизнь.

Резкие свистящие удары широкого меча всякий раз достигали цели — кто-то лишался оружия, а кто-то — и жизни. Но и сам король получил множество ранений, стараясь в основном прикрывать голову в этом хаосе взбесившейся стали.

Ряды нападающих заметно поредели. В живых остались самые умелые и опасные — теперь толчея не мешала им, и Куллу становилось все трудней отбиваться от опьяненной кровью стаи.

Громадный и ловкий воин, управляющийся с боевым топором так, как будто он с ним родился, отвлек внимание атланта на мгновение дольше, чем это можно было допустить, и тут же Кулл почувствовал резкую боль в боку — чей-то кинжал вонзился в его плоть. С удвоенной от боли яростью, король направил свой меч по дуге вниз, разрубив ловкача почти пополам.

Пол стал липким от крови, ноги скользили по каменным плитам, не давая надежной опоры телу. Скорее всего именно поэтому Кулл пропустил прямой удар в грудь и лишь в последнее мгновение успел слегка отклониться. Красные круги поплыли перед глазами, правая рука повисла плетью. Атлант чуть присел и, перехватив меч здоровой рукой, коротким выпадом снизу вверх всадил его в горло обидчика. С предсмертным хрипом тот повалился на Кулла, чуть не сбив его с ног. И в этот момент чудовищный удар боевого топора обрушился на его спину.

Истекая кровью, атлант рухнул на трупы поверженных врагов. Оставшиеся в живых негодяи с воплями бросились на него, словно стая голодных шакалов. Конвульсивным движением король перевернулся на спину, его тело выгнулось в нечеловеческом усилии приподняться — и тут же чей-то кинжал пронзил его сердце.

…Вокруг мертвеца стояли уцелевшие заговорщики, сбросив шлемы и отирая с лиц кровь и пот.

— А он был могучим воином и, кстати, не таким уж плохим правителем. Жаль, что нам не нашлось места среди его сторонников. К счастью, теперь ошибка исправлена… Собирайте оружие, трупы, да зовите этого ублюдка. Если ему так нужна кровь, пусть подлижет то, что осталось.

Широко открытые мертвые глаза Кулла навеки запечатлели лица убийц. Когда-нибудь в этом или другом мире, но он непременно отыщет их и уничтожит!..

Король застонал и открыл глаза. Тяжелые удары сердца неопровержимо свидетельствовали — он жив. Какой яркий сон. Предостережение? Бывают вещие сны. По крайней мере, именно такой сон привел его в Валузию.

Кулл шевельнулся и поморщился от боли. Повернув голову, осмотрел саднящее плечо, взмахнул правой рукой — никаких ран! Но отчего же все тело ломит — и именно в тех местах, куда вонзилась вражеская сталь там, во сне. Тревога снова нахлынула на него.

Атлант обвел глазами помещение. Мир и покой царили вокруг. Лунный свет вместе с ночной прохладой струился в комнату, успокаивая и лаская. И все равно надо быть настороже — не каждый день тебя убивают, хоть и во сне. Мысль о колдуне заставляла содрогаться все его существо. Где-то здесь, за стеной, зреет измена. Каждый нерв кричал об этом.

Король поднялся с постели и стал мерить комнату легкими пружинящими шагами хищника, припоминая подробности видений этой ночи, и вдруг поймал себя на том, что старательно обходит след от пролитого во сне вина. Проклятые заговорщики, он был освободителем Валузии — и все приветствовали его, он стал королем — и его возненавидели. Неблагодарные твари. Скоро они нанесут удар.

Кулл осмотрел стену, из которой — в его сне — появились убийцы. Он знал, что где-то здесь скрыт выход в тайный коридор. Весь дворец был пронизан ходами, как трухлявый пень, и, при желании, любая тварь могла проникнуть куда угодно. Хотя, конечно, найдется сотня других способов расправиться с благородным атлантом.

Послышался слабый стук в дверь.

Кулл схватился за меч и хрипло спросил:

— Какого черта?

Вошедший стражник отвесил почтительный поклон.

— Ваше Величество, прибыл гонец с восточной границы — там неспокойно. Собрался Совет. Тебя нижайше просят почтить его своим присутствием.

— В эту пору? Хорошо, обожди за дверью.

Как все странно складывается: Кулл только что видел сон о заговоре и думал о нем, и вдруг неожиданно собирается Совет! Может быть, настал час поквитаться с теми, кто посеял в его душе семена подозрительности и страха. Вероятно, они боятся сунуться сюда — проведали, что король предупрежден об опасности, и не рискнут напасть на волка в его собственном логове. Вспомнив с невероятной отчетливостью приснившуюся схватку, Кулл ухмыльнулся и потянулся за доспехами — там, во сне, они не помешали бы ему. Вложив в ножны меч и заткнув за пояс кинжал, он решительно шагнул за порог.

Угрюмые коридоры освещались тускло горящими факелами. Кулл внимательно оглядывал все темные закоулки, смутно ожидая нападения. В колеблющемся свете люди превращались в неясные тени, а призраки вполне могли бы сойти за людей. Замершие, как изваяния, Алые Стражи своей неподвижностью только усиливали тревогу атланта.

Король миновал библиотеку — за тяжелыми занавесями ему померещилось какое-то движение, пересек Тронный зал и по длинной анфиладе комнат прошел к залу Совета. Кулл остановился в дверном проеме и окинул помещение взглядом. Все лица повернулись в его сторону. Советники поднялись и склонились в почтительном поклоне. Все было как обычно, исключая неурочный час. Как всегда, дверь надежно заперли изнутри, король подал знак садиться и прошел на свое место на возвышении.

— Валузийцы, что заставило вас потревожить короля глухой ночью? — грозно спросил он и, бросив привычный взгляд налево, с запоздалым сожалением подумал: «Глупец, я не взял с собой Брула. Их семнадцать… Кого же из них я видел сегодня с колдуном?»

— Ваше Величество, — заговорил первый советник — угрюмый старик, с покрасневшими от бессонницы глазами, — на восточной границе неспокойно. Орды кочевников вторглись в пределы империи, разметав наши сторожевые посты. Их предводитель, могучий воин и страшный колдун, по описанию — лемуриец, прислал тебе оскорбительное письмо…

«Значит, война, — подумал Кулл. — Ну, что ж. Это прекрасно — войска застоялись и обленились, утратив былую стремительность и силу. Оружие ржавеет без употребления. Вдыхать полной грудью пьянящий воздух битвы, скакать на горячем коне по неведомым землям и даже страдать от полученных ран — все лучше, чем гоняться за призраками в древнем дворце».