Напротив, Балдуин II оказался более благочестивым, чем его предшественник. Сам также женатый на армянке, Морфии, он всю жизнь хранил ей безупречную верность. Скорее ловкий, чем жестокий, более осторожный, чем Балдуин I — что не помешало ему дважды попасть в плен к мусульманам, Балдуин II был более экономным и меньше пристрастен к роскоши. Как и его предшественники, он был воспет в рыцарских романах северной Франции, для которой крестовый поход был чем-то вроде национальной легенды: именно в валлонских землях после «Рыцаря с лебедем» увидел свет роман «Балдуин де Себурк», где на свой манер повествуется о подвигах Балдуина II^{20}. В лице Готфрида и обоих Балдуинов, иерусалимский трон попал к семье могущественных вассалов империи, хоть и разговаривавших на валлонском языке; и то, что эти вассалы были лотарингцами или брабантцами, отразилось на институтах королевства, например, на процедуре инвеституры знаменем, которое принял Жослен де Куртене, когда Балдуин II даровал ему графство Эдесское^{21}: это была характерная черта императорских институтов — передача знамени германским императором символизировало пожалование крупного имперского лена одному из вассалов.

После смерти Балдуина II, который перед своей кончиной 21 августа 1131 г. принял монашеский постриг, маленькое восточное королевство (оно в какой-то степени походило на западные «княжества», герцогства или графства, которые позднее назовут пэрствами) перешло к представителю еще одного могущественного феодального рода. Фульк V Анжуйский, которого король Франции Людовик VI предложил посланцам Балдуина II на роль мужа дочери Иерусалимского короля, проявил себя при жизни тестя послушным зятем: хотя он и был владетелем одной из самых крупных бароний Франции и за двадцать лет своего правления (1109–1129 г.) сделал графство Анжуйское настолько могущественным, что его сын Жоффруа Плантагенет смог начать завоевание Нормандии и Англии. Благочестивый, верный и добрый, этот суровый правитель сумел показать себя в битве не только храбрым, но и осторожным, и его знакомство со Святой Землей, где он жил в 1120–1121 гг. и в 1129–1131 гг., позволило ему приобрести опыт в сложной игре, какой была восточная политика, и применить этот опыт в течение своего царствования (1131 — ноябрь 1143 гг.).

Его старший сын Балдуин III сумел показать себя одновременно «Плантагенетом Востока» (разве он не был сводным братом Жоффруа?) и дальновидным «пуленом». Величественный и приветливый, благочестивый и человечный, образованный и всегда уважающий обычное право, по которому жило королевство, Балдуин стал, по выражению Р. Груссе, «образцом Иерусалимского короля XII в.». Его брат Амори I (10 февраля 1163 — И июля 1174 гг.), был образован так же, как и Балдуин, но являлся более суровым; более сосредоточенный, скорый на насилие, он стал одним из самых энергичных королей и дальновидных политиков.

Но на Балдуине IV (1174 — март 1185 гг.) история Иерусалимских королей закончилась трагедией. Воспитаннику Гильома Тирского, необычайно образованному, Балдуину исполнилось всего лишь тринадцать лет, когда умер его отец. «Сообразительный и живой, несчастный ребенок очень рано заболел проказой, которая терзала его на протяжении всего царствования, превратившись в длительную агонию. Но он перенес ее верхом на коне, лицом к врагу, полностью осознавая свое королевское достоинство, долг христианина и ответственность за корону в те трагические часы, когда драма короля разыгрывалась вместе с драмой королевства. Когда болезнь усилится и прокаженный больше не сможет сесть в седло, он прикажет нести себя на поле боя на носилках, и появление этого умирающего заставит отступать Саладина». Необходимо еще раз вспомнить эти волнующие строки, которые Р. Груссе посвятил подростку, сумевшему соединить святость с энергией. «Этот прокаженный ребенок заставил всех уважать свою власть», — с восхищением вскричал мусульманский хронист в «Книге двух садов»^{22} признав, что нет другой столь прекрасной фигуры, чем этот юный государь, терзаемый болью и героически ее переносивший. Но последние годы правления Балдуина IV, в час, когда ослепший и больной проказой король больше не сможет справляться со своим опасным окружением, пробьют похоронный колокол по франкской монархии. После его смерти франкской монархии суждено будет исчезнуть, и королевство переживет своего короля лишь на несколько лет.

Поэтому можно считать, что Арденн-Анжуйская династия правила Святой Землей с 1090 по 1185 гг. (исключая царствование Балдуина V), и в этот период латинское королевство познало апогей своего развития.

27 ноября 1095 г. папа Урбан II, изгнанный антипапой Гвибертом из Италии, взял слово на соборе, созванном им десятью днями ранее в оверньском городе Клермоне. В прочувствованной речи он напомнил своей пастве о трагическом положении христианского мира, которому угрожало распространение ислама — как в Испании, где высадка Альморавидов (с 1086 г.) обрекла на провал Реконкисту, так и на Востоке. Турки-сельджуки за несколько лет овладели Арменией (1048–1064 гг.) и византийской Анатолией (1071–1084 гг.). Захватив Антиохию (1085 г.), они выдворили византийцев из Сирии: опасность стала грозить даже Константинополю, когда турки, несмотря на все усилия нового императора Алексея Комнина, достигли берегов Мраморного моря. Особенное внимание папа обратил на гибельные последствия этого наступления для Святой Земли: там не только систематически чинились препятствия паломникам (яковитский патриарх Михаил Сириец давал точные сведения на этот счет), но даже Иерусалим, захваченный турками у фатимидского халифа Египта в 1071 г., отбитый египтянами и снова попавший в руки турок в 1076 г., был жестоко разграблен. Чтобы избавить Святую Землю от тяжких испытаний, папа предложил баронам вступить в армию, которой должен был командовать его легат, епископ дю Пюи Адемар Монтейский, и двинуться освобождать Гроб Господень^{23}.

Призыв папы был услышан: необычайное воодушевление охватило толпу, присутствовавшую на соборе, и распространилось повсюду, и особенно к югу от Луары, где папа лично его поддерживал. Под руководством Адемара и графа Тулузского Раймунда Сен-Жилльского почти вся «провансальская» знать — от графа Фореза до графа де Ди, Гильема де Монпелье и Гастона Беарнского — «приняла крест» (1095–1096 гг.). Однако и другие земли не остались в стороне: брат короля Франции, Гуго де Вермандуа выступил в поход с графом Этьенном Блуасским и виконтом Меленским, Гильомом Плотником, одним из героев «крестовых походов в Испанию». Герцог Нормандии Роберт Коротконогий последовал их примеру, а граф Фландрии Роберт II увлек своих вассалов по пути, которым проследовал его отец десятью годами ранее. Но один из самых крупных отрядов вышел из валлонских и булонских земель во главе с герцогом Нижней Лотарингии Готфридом Бульонским, его братьями Евстахием, графом Булони, и Балдуином, графом Эно и Туля. Наконец, в дорогу пустились отряды, куда менее организованные, состоявшие часто из беспокойных бойцов: булонские корсары или пираты Гинемера (предшественника Евстахия Монаха, который будет терроризировать Ла-Манш в XIII в.) с фламандскими, фризскими и антверпенскими кораблями, — и народные толпы, которые возглавили проповедник Петр Отшельник, рыцари Вальтер Неимущий, Вальтер Теккский, граф Тюбингена, Фолькмар, Готшалк, Эмихо Лейзингенский. В то время как бароны готовились к экспедиции, эти отряды фанатиков, родом в основном из Рейнских земель, да пятнадцать тысяч французов, частью были перебиты во время своих грабежей в Венгрии и Византийской империи. Алексей Комнин попытался использовать этих людей или по крайней мере, ограничить их злодеяния, но участники народного крестового похода, бросившись на приступ Никеи, были перерезаны турками 21 октября 1096 г. подле Цивитота: из двадцати пяти тысяч, пришедших в Византию, спаслось лишь три тысячи человек.