Но своими щедротами Тевтонскому ордену Фридрих ущемил права иерусалимских баронов, которые и без того недоброжелательно относились к этому ордену, опасаясь, как бы он не завладел всеми крепостями королевства. Поэтому сразу после конфликта между Жаком де Ла Манделе и рыцарями Германа фон Зальца, возникла еще одна проблема: по договору 1229 г. к христианам отходил Торон, замок, расположенный во внутренних областях Тира; сеньорами этого замка до правления Балдуина IV были Онфруа. Онфруа IV, женившись на Изабелле Иерусалимской, подарил Торон королю. Попав в руки графа Жослена, затем Гильома де Баланса, замок вновь вернулся в наследство Жослена — по крайней мере, теоретически — после того, как Гильом сгинул в 1187 г. Поэтому Фридрих решил, что имеет право отдать тевтонцам Торон, принадлежавший Жослену, так же как и домен Монфор, в соответствии с дарением, сделанным графом Отто фон Геннебергом{409}.
Император уже отбыл на Запад, назначив бальи королевства двух франкских сеньоров, Бальана Сидонского и Гарнье (который почти тотчас же «стал братом-тамплиером» и был заменен на своем посту коннетаблем королевства Эдом де Монбельяром, сеньором-совладельцем Тивериады){410}. Бальан Сидонский захотел привести в исполнение императорский дар, но столкнулся с возражениями наследницы Торона: Алиса Армянская, мать Раймунда-Рупена и дочь сестры Онфруа IV, Изабеллы де Торон (которая вышла замуж за Рупена III из Малой Армении) заявила о своих правах на замок. Ведь брак Изабеллы и Онфруа был расторгнут в 1190 г., и тогда королева Изабелла торжественно вернула своему бывшему мужу сеньорию Торон. Онфруа умер, не оставив прямого наследника, и права на Торон перешли к его сестре; поэтому его племянница Алиса весьма обоснованно претендовала носить титул «госпожи Торона, Крака, Монреаля и Сен-Авраама». Высшая курия, где велось разбирательство дела, признала правоту принцессы Алисы. Бальан Сидонский не смирился с вынесенным на суде решением и в оправдание воспроизвел приказ, полученный им от Фридриха. Однако в Сирии не привыкли подчиняться приказам подобного рода: в ответ на жалобу Алисы, указавшей, что этот приказ без видимых причин и без «разбирательства в курии» отнимает у нее фьеф, все бароны королевства «отказали в службе» имперскому бальи, и Бальану пришлось отступить перед этой военной забастовкой — самой опасной угрозой для королевской власти{411}.
Еще более серьезной проблемой стала ссора между Фридрихом и Ибеленами: задумав разрушить опасное могущество надменного линьяжа, который вел себя на Востоке почти по-королевски, Фридрих по своему прибытии на Кипр завлек Жана д'Ибелена в ловушку и приказал ему сложить полномочия регента на Кипре и вернуть фьеф Бейрут, которым, как говорили, Жан владел «незаконно». Жан д'Ибелен в необычайно бурной сцене не уступил императору. Хоть он и перестал быть регентом на Кипре, но зато отказался расстаться с Бейрутом, который был законно пожалован ему в 1197 г. королем Амори II и королевой Изабеллой. Он заявил, что подчинится только приговору баронов в курии, но позаботился о том, чтобы остаться в юридически безупречном положении, отказавшись напасть на императора, у которого не было войск, и вынудить у него уступки{412}.
Фридрих II тем не менее не забыл о своем намерении захватить Бейрут, и Жан д'Ибелен, который его отлично знал, подготовил свою сеньорию к обороне в 1228 г. Император, уже вернувшись на Запад, решил наказать партию сирийцев за то, что они, не переставая, противоречили ему во время экспедиции 1228–1229 гг.: по его приказу Бальан Сидонский решил конфисковать фьефы баронов из партии Ибеленов (их «dessaisir»). Жан д'Ибелен, сеньор Бейрута, его сын Жан, сеньор Арсуфа, его тесть, Рохард де Хайфа, Филипп л'Асн и Жан Морио должны были лишиться своих владений. Тогда Жан пожал плоды своего безупречного поведения: он призвал баронов примкнуть к нему (сославшись на «Ассизу о верности» Амори I, которая предусматривала наказание сеньора, лишавшего своих вассалов их фьефов без суда), и все бароны Сирии еще раз отказались выполнять воинскую повинность для Бальана{413}.
Бальан Сидонский, несмотря на свою верность императору, которому он помог в переговорах с мусульманами, тогда как остальные сирийские бароны держались в стороне, не мог управлять в подобных условиях. Поэтому Фридрих II решил заменить его одним из своих самых преданных помощников, имперским маршалом Риккардо Филанжиери. Под предлогом усиления обороны Святой Земли (Иерусалим подвергся набегу мусульманских крестьян), из Бриндизи отчалила маленькая армия (огромная для Сирии) (1231 г.): шесть сотен рыцарей, сотня оруженосцев (valles a chevaus coverts), шесть сотен пехотинцев и три тысячи вооруженных моряков были вверены командованию Филанжиери{414}, котррый появился перед Кипром и высадился в Сирии. Филанжиери, который заставил кастеляна Эймара II де Лейрона сдать Тир, и Бальана Сидонского — Акру, был уже знаком населению Сирии: он прибыл в Святую Землю незадолго до Фридриха II и вынудил сирийцев соблюдать перемирие с жестокостью, шокировавшей франков, не привыкших к столь энергичным действиям. Между прочим, его обвиняли в нападении на франкский разъезд, отправившийся на поиски фуража в мусульманские земли; это нападение Эрнуль описывает следующим образом: «Они (крестоносцы, собравшиеся в Сидоне) послали фуражиров в землю язычников за продовольствием. И те пришли туда и привели оттуда много скота и добычи, хлеба, зерна и мяса, мужчин, женщин и детей. Маршал императора, который тогда жил в Акре, узнал, что христиане вошли в землю поганых и везут оттуда богатую добычу; он сел на коня и созвал своих рыцарей и вышел им навстречу. Когда же фуражиры увидали маршала и различили его знамена, то весьма возрадовались, ибо верили, что идет он им помочь, в чем они тогда очень нуждались. Но те сделали по-иному, и сбивали их на землю, и убивали, и ранили, и избивали, и отняли всю их добычу, и отослали ее обратно неверным». Филанжиери также упрекали в том, что он постоянно держал сирийских баронов в стороне от переговоров с мусульманами, на что те жаловались папе{415}.
Ко всем этим причинам конфликта прибавилось еще несколько, особенно на Кипре, где, собственно говоря, и началась война. Некоторые кипрские бароны были недовольны всевластием Ибеленов, в то время как Филипп д'Ибелен, а затем и его брат Жан состояли на острове регентами при короле Генрихе I. Один из главных недовольных, Амори де Барле, приходившийся родственником Иерусалимским королям по своей матери, сын одного из соратников Ги де Лузиньяна, долгое время был близким другом Жана д'Ибелена; но королева Алиса (дочь Генриха Шампанского и вдова короля Гуго I), выйдя во второй раз замуж в 1223 г. за сына князя Антиохийского, вопреки протестам Ибеленов и Барле{416}, не смогла сделать своего мужа Боэмунда бальи и доверила регентство Амори де Барле. Филипп д'Ибелен и Ансо де Бри, вожди кипрского баронажа, его низложили. После того как Амори был смещен, Жан стал бальи; со своей стороны, Амори де Барле, заручившись поддержкой своего кузена Амори де Бейсана, принялся собирать вокруг себя противников Ибеленов. Двое других недовольных не замедлили к ним присоединиться: Говен де Шенеше (он был обвинен в убийстве перед бальи Ибеленом, который его принудил примириться со своим противником на позорных условиях) и его родственник Гильом де Риве. Наконец, Гуго Джебайлский, родич самих Ибеленов, примкнул к этой партии, и все ее члены воззвали к императору{417}. Прибыв в Сирию, император отобрал регентство у Жана д'Ибелена и доверил его (точнее, по средневековому обычаю, продал) пятерым заговорщикам. Те взяли реванш над Ибеленами и их сторонниками, обложив их налогами, чтобы добыть сумму, необходимую для выплаты своего долга императору.
