Но крестоносцы приняли за чистую монету подлог в «Notices» и старались точно придерживаться его указаний. Однако в представлении западноевропейцев епископ должен был получать значительные доходы и не мог походить на простого аббата. Поэтому франки решили назначить ограниченное число прелатов, но прибегнули к привычному средству, подчинив сразу несколько епископских кафедр власти одного епископа.
По прибытии в Палестину латиняне не обнаружили греческого патриарха в Иерусалиме: последний патриарх, по имени Симеон, бежал на Кипр, где и скончался, оставив свободной свою кафедру, что позволило крестоносцам назначить на это место своего человека. Еще перед взятием Святого Града, осаждая Рамлу (3–6 июня 1099 г.), крестоносцы решили назначить для нее епископа и передать ему город; близость Рамлы к Лидде, древнему епископскому городу, известному своей церковью Св. Георгия, способствовала тому, что избранник крестоносцев стал именоваться епископом Лидды и Рамлы. Им стал нормандский клирик Роберт Руанский, оставшийся в городе с небольшим гарнизоном. Но то, что без труда сделали в Лидде, полупустынном местечке, не годилось для Иерусалима: мы уже показывали, какая борьба развернулась за патриарший сан, который, в конце концов, достался Арнульфу де Роолу. Но Арнульф мог быть избран только патриаршим местоблюстителем; во всяком случае его избрание было незаконным и было опротестовано папой Пасхалием II в 1100 г. Папский легат Даимберт Пизанский, из числа самых преданных сторонников Урбана II, прибыл в Иерусалим 21 декабря 1099 г. Он низложил Арнульфа и благодаря поддержке Боэмунда и Балдуина Эдесского, расположения которых добился с помощью подарков, приказал избрать себя патриархом и принял клятву верности от Защитника Гроба Господня и князя Антиохийского: патриарх Иерусалимский в роли сюзерена всей Сирии — то была победа претензий Ювенала и его наследников, крах всех прав патриарха Антиохийского… Но Даимберт злоупотребил тем превалирующим положением, которое он обеспечил патриархату: он потребовал Иерусалим и Яффу от Готфрида, который в конце концов уступил ему часть первого города и пообещал впоследствии отдать оба (2 февраля и 1 апреля 1100 г.), и старался помешать Балдуину I наследовать его брату. На протяжении долгого конфликта между бывшим архиепископом Пизы и первым королем Иерусалима, Даимберт черпал силы в своем богатстве, что позволяло ему усмирять Балдуина неожиданными взносами, но побудило государя однажды конфисковать его казну, и в поддержке нового князя Антиохийского, Танкреда, а также Св. Престола, который не мог найти нарушения в процедуре избрания патриарха; однако своими необузданными амбициями и алчностью Даимберт вызвал враждебность духовенства во главе с Арнульфом де Роолом и Робертом Лиддским. В сентябре 1102 г. собор в Иерусалиме низложил его окончательно, и избрал на его место Эвремара (1002–1008 гг.), чьи выборы были признаны недействительными: Гибелин де Сабран, папский легат, который его осудил, тотчас занял патриарший престол, и занимал его до тех пор, пока его смерть (1112 г.) не разрешила Арнульфу де Роолу вновь стать патриархом.
Примечательным человеком был этот Арнульф, клирик, которого так ругали Раймунд Ажильский и Гильом Тирский; возможно, родившись в семье священника, он принял духовный сан и обучался в Кане, где его учителем был историк Рауль Канский. Этот образованный клирик принял участие в крестовом походе в должности капеллана герцога Нормандского (он был любимцем дяди этого герцога, знаменитого епископа Байе, Эда, брата Вильгельма Завоевателя) и его легкомысленный нрав стал сюжетом, если верить его противникам, далеко не одной песни. Он высмеял клириков из окружения графа Тулузского, открыто высказав сомнения в видении Пьера Бартелеми, и его первое избрание патриархом являлось делом рук клана с довольно скверной репутацией, во главе которого стоял Арнульф, норманнский епископ калабрийской епархии Марторано, который захотел извлечь пользу из его дружбы, чтобы сохранить в своей власти богатое аббатство в Вифлееме, куда более привлекательное, чем его итальянский диоцез, один из самых бедных на всем Аппенинском полуострове. Избрание этого священника (который даже не был иподьяконом) было признано недействительным, как запятнанное симонией, после чего Арнульф де Роол отошел на задний план (его друг Арнульф де Марторано сгинул во время битвы при Аскалоне, в 1099 г., что нисколько не огорчило Гильома Тирского), удовольствовался саном архидьякона Иерусалима: тогда как Даимберт снабжал свой патриархат имуществом греческого патриарха и новыми доменами, архидьякон занял главенствующую позицию в капитуле церкви Св. Гроба, и получил доступ к крупным доходам. Он сумел избавиться от Даимберта, а затем от Эвремара, который не был склонен прислушиваться к его советам, и Гильом Тирский — правда, очень пристрастный в церковных делах — уверял, что он приказал избрать Гибелина из-за его весьма преклонного возраста. Покладистый в отношениях с королевской властью (разве не он разрешил Балдуину I жениться на Аделаиде Сицилийской, в августе 1113 г., несмотря на его незаконный развод с королевой Ардой?), Арнульф, кажется, стал присваивать имущество Св. Гроба, поскольку он отдал Иерихон, землю, принадлежавшую этому капитулу, в приданое за своей племянницей Эммой. В 1115 г. папский легат, епископ Оранжа Беренгарий низложил его за симонию, но Арнульфу удалось добиться своего восстановления в Риме (1116 г.) и сохранять свой патриарший титул до смерти в 1118 г.{139}.
Его преемник Гормонд де Пикиньи (1118–1128 гг.), которого Гильом Тирский почитал святым, управлял королевством во время пленения Балдуина де Бурга, пока не скончался в армии, осаждавшей Бельхакам. Но его преемник Эд Шартрский (1128–1130 гг.) вернулся к претензиям Даимберта на Яффу и Иерусалим, тогда как Гильома Мессинского (1130–1145 гг.), благочестивого прелата, ведшего жизнь, полную святости, архиепископ Тирский мог упрекнуть разве что в «малообразованности», как и Фульхерия Ангулемского (1146–1157 гг.), который был «необычайно благочестивым и праведным». Поскольку наш историк предпочел бы видеть на патриаршем престоле всесторонне образованных прелатов — по правде сказать, он и сам был весьма ученым, их преемник Амори де Нель (1157–1180 гг.) показался ему «слишком простоватым» (то есть он не был столь искусным политиком и великолепным дипломатом, как Гильом). Гильом Тирский сам едва не стал патриархом в 1180 г.: он был одним из двух кандидатов, по обычаю предложенных канониками Св. Гроба на выбор королю; под давлением своей матери Агнессы де Куртене-Эдесской, Балдуин IV избрал клирика из Мандской епархии, Ираклия, который опозорил патриарший престол, до того занимаемый столь благочестивыми людьми, своим безнравственным поведением — у него имелась официальная любовница, каковую весь Иерусалим прозвал «патриархессой», своей подлостью и пагубным участием в междоусобной борьбе в конце XII в.
Иерусалим был одной из первых епархий, куда был назначен свой глава, но его викарные епископства не замедлили образоваться сами по себе. Можно было ожидать, что орда изголодавшихся клириков, хлынув в Святую Землю, захватит там епископства и аббатства и разграбит их богатства. На самом же деле, как мы видели, лишь относительно незначительное число епископств было занято крестоносцами: латинская церковь в королевстве создавалась с большой осмотрительностью.
Конечно, встречались не очень щепетильные клирики, вроде Арнульфа де Роола и Арнульфа де Марторано, но на примере первого видно, что папские легаты, которые прибывали почти каждый год в Святую Землю, очень быстро навели порядок в Иерусалимской церкви. Эти легаты пользовались почетными и очень широкими привилегиями, фактически занимая место папы в королевстве. Гильом Тирский нам рассказывает, что во время схизмы, когда шла борьба между Александром III и Виктором IV, королевство придерживалось нейтралитета, но кардинал Иоанн, посланный Александром, в один прекрасный день высадился в графстве Триполи. «Он отправил посланцев к королю, чтобы узнать его волю и угоден ли тому его приезд. Также послал он и к прелатам, чтобы проведать об их намерениях». Пришедший в замешательство Балдуин III собрал в Назарете патриарха, епископов и баронов. Было решено не принимать ничью сторону и бароны предложили следующий вариант: «легату передали, что если он хочет посетить Гроб и Святую Землю как паломник, то пусть на нем не будет ни одного легатского отличия, ибо только легат в этой земле имеет право на белого иноходца и красную шапку, подобно апостолику (папе)»{140}.
