Оставляя дорожки влажные

От горячего языка,

Вырывая стоны протяжные,

Заставляя биться в руках,

Забывать о придуманных истинах,

О навязанной норме вещей,

О морали, давно разложившейся

В зачерствевших душах людей.

Мягкими влажными ладонями

Вверх по бедрам, сжимая сильней, —

Мы сегодня друг другом запойные

За ту очередь голых ночей:

В одиночестве, на холодной простыни,

С сигаретой возле окна,

Со снотворным, давно просроченным,

Со стаканом, допитым до дна.

Одинаковы горькой серостью,

А сейчас сорвались с поводка,

Переполненные страстью-нежностью

До последнего в спешке рывка.

Поцелуями липкими медовыми,

Полушёпотом влажных губ

Я тебе что-то сладко-бредовое

Говорю, выплетаясь из рук.

«Я тебя украду »

Я тебя украду у холодных тоскливых ночей, У прохладной, не скомканной пальцами шёлковой простыни, У давно опостылевших, одинаково призрачных дней, Я тебя украду, чтобы радовать чувствами новыми.

Я сворую тепло твоих мягких податливых губ, Упоительный взгляд не накрашенных ласковых глаз.

Я тебя украду, потому что другие соврут, Сокрывая исходное пышностью пламенных фраз.

Непристойно сворую каждый твой тела изгиб, Каждый контур и линию слегка хамоватыми руками, Чтобы разум в бессилье кричал: «Я пропал! Я погиб!»

Я тебя украду нежными, в самое ухо, словами.

Я тебя украду покрасневшими от поцелуев губами, Тонким запахом влажной, покрытой мурашками кожи.

Я тебя украду серо-голубыми с каёмкой глазами, Мягкими прикосновениями точными, но осторожными.

Я тебя украду, чтоб уже никому не отдать!

Чтобы выдох и вдох на двоих один непременно.

Я тебя украду, чтоб, как маленькую, баловать, Приучая к тому, что я рядом с тобой, постепенно.