- А ведь я ничего не знаю о тебе…

- И не нужно, ладно?

- Почему?

- Потому что это лишняя информация.

- Могу я тебя подвезти?

- А вот от этого не откажусь, спасибо.

Ярик. Этот парень, заглянувший в самую бездну души Глеба и сумевший увидеть все её потаённые

уголки, не переставал удивлять. Тот, кто казался истеричной капризной барышней, на деле был

понимающим и заботливым. Только сердцу не прикажешь, и оно, наплевав на разум, рвётся к

взбалмошному язвительному сопляку, способному растоптать его. Где справедливость? Наверное, в

чувствах её нет.

Савкин мог сколько угодно отталкивать от себя Антона, но внутри его не отпускало. Узнав правду, он долгое время был в смятении. Самоотверженность. Глеб всегда ненавидел эту черту. Зачем?

Почему просто нельзя было довериться, ведь они были семьёй? О чём можно говорить, когда нет

доверия? Ни о чём. И от этого становилось только гаже. Что он должен сделать, чтобы Тимошин

поверил в него, что? Разве он сделал мало? Почему этот мальчишка не может положиться на него?

Может, недостаточно уверен в нём? Зачем тогда эта жертва? Или он просто искал повод уйти? Тогда

почему снова стремился вернуть всё?

Савкин несколько дней ломал голову, пытаясь решить эту задачу вместе с тем, что ему делать с

Яриком. Нельзя просто взять и выбросить парня, столько сделавшего для тебя, за дверь. Совесть, чтоб её, иногда просыпается и даёт о себе знать.

Не удержавшись, он поговорил с Романом Владимировичем, без обиняков объяснив тому, что не

позволит лезть в свою жизнь и, в отличие от Антона, на угрозы и шантаж не поведётся. Методист

намекнул на экзамены, но студент парировал это тем, что при необходимости будет сдавать с

комиссией, не оставив преподавателю и шанса на завал.

За Артёма он не беспокоился, потому что был твёрдо уверен в том, что никто не сможет отобрать у

него мальчика.

А теперь Мартинов решил всё сам, собрав вещи. Как можно причинить боль такому человеку? А он

может. Может и делает это, потому что, как сказал сам Ярослав, в его сердце нет места кому-то ещё.

Все эти дни Глеб украдкой на работе наблюдал за Антоном, мрачным, задумчивым и временами

злым как чёрт.

И он подливал масла в огонь, терроризируя его положением начальника. Зачем? Всё просто.

Тимошин – вулкан, который долго кипит, а потом взрывается. Взорвавшись, он выплеснется до

конца, а это необходимо. Нельзя копить в себе гнойники, им нужно давать прорваться, иначе снова

будут недомолвки, которые могут вытечь во что-то неприятное.

Вопрос в том, сколько ещё будет кипеть Антон?

___

Высадив Ярика возле офиса, где работает его брат, Глеб поехал на работу, мысленно готовясь к

предстоящему вечеру в обществе Тимошина, у которого руки растут не из того места, если речь идёт

о машинах. Парень постоянно что-то ронял и путал, но с умным видом находил оправдания. А

Савкин просто не мог уволить его, зная, что студенту нужно жить на что-то, уйдя из дома и

поселившись у Ани. Ему было интересно, чем питаются эти двое, не способные даже яичницу без

происшествий пожарить.

Зайдя в автосервис, шатен поздоровался с Костей, возмущённым внезапной простудой, свалившей

Вову.

- Втроём теперь придётся! – сокрушался парень.

- Считай, что вдвоём, – Глеб похлопал товарища по плечу.

- Ты придираешься к Тохе , нормальный пацан.

- Ага, только объясни ему, что не стоит курить возле канистры с бензином, ладно? Я боюсь, что

меня он не послушает.

- Дык, с непривычки он!

- Это каждый ребёнок знает!

- Строгий ты.

- Ладно, он пришёл?

- Переодевается.

- Я тоже пойду, пригляди тут.

Толкнув дверь в их коморку, Савкин нагнулся, чтобы не удариться головой и вошёл внутрь.

- Привет, – Антон завязывал шнурки, устроившись на скамейке.

- Привет, разрушитель.

- Опять ты? Подумаешь, железки упали.

- Это запчасти, дурень! Представляешь, сколько они стоят?

- Я заплачу, если что, – блондин поднялся.

- А жрать на что будешь? Сомневаюсь, что Анькиной зарплаты вам двоим хватит.

- Это не твоё дело!

- А если моё? – Глеб подошёл к парню, пристально глядя в голубые омуты. – Пора взрослеть, Тош.

- Я не ребёнок!

- А порой ведёшь себя именно так, – усмехнувшись, шатен протянул руку и провёл по светлым

волосам первокурсника. - Постарайся не разнести наше рабочее место, ладно?

- Глеб?

- А?

- Руку убери, – Тимошин улыбнулся.

- Извини. Поторопись, Костя там один.

- Угу, – Антон быстро вышел из комнаты.

- Чёрт! – Савкин потёр виски. – Когда я научусь сдерживаться рядом с ним?

***

- Марин?

- Что? – Корнилова натянула одеяло, прикрывая грудь.

- Кажется, я не гей, – Абрамов жадно вглядывался в девушку.

- Знаешь, несколько минут назад я как бы уже поняла это! Точнее ещё раньше, когда кое-кто после

экспериментального поцелуя полез ко мне под юбку!

- Ты не особо сопротивлялась, – Сергей усмехнулся, стягивая рукой одеяло и открывая обзор на

манящую женскую фигуру.

- Такому напору трудно противиться.

- Оказывается, секс правда классная штука.

- Отстань, извращенец! – Марина шлёпнула парня по шаловливым рукам.

- Не могу, я ещё хочу!

- Дорвался? Я боюсь находиться рядом с тобой!

- Твои родители скоро вернутся?

- Через час.

- М, у нас есть целый час!

- И что?

- Ничего, нужно как-то занять время, да? – улыбаясь, старшеклассник завалился на девушку.

- Абрамов, отвали!

- Угу, обязательно.

- Слезь с меня!

- О, хочешь быть сверху? Я только за!

Если бы вчера кто-то сказал Сергею, что он будет нагло приставать к Корниловой, он бы посмеялся

тому человеку в лицо, но за какие-то сутки его мир перевернулся с ног на голову.

После того, что устроил Тимошин возле школы, его трясло от злости и обиды, и только Марина

была рядом, поддерживая и не давая наделать глупостей. Ей самой было тяжело от осознания

собственной наивности и её нелепой любви к взрослому мужчине, оказавшемуся полным уродом.

Они просто оказались рядом в тот момент, когда были нужны друг другу, опустошённые, измотанные и разбитые.

Пара бутылок пива привела к тому, что легко пьянеющая школьница предложила Абрамову

попробовать поцеловаться с девушкой, выставив себя в качестве кандидатуры.

А почему нет? Кому ещё он мог доверять, кроме Марины?

А потом его понесло. Руки сами собой зашарили по чужому телу, забираясь под одежду. Что-то

похожее на животный инстинкт, заложенный ещё до рождения. Да и Корнилова поощряла его, позволяя проявлять такую инициативу и не сопротивляясь.

Кто может устоять перед красивой обнажённой девушкой? Импотент, коим Сергей не был. Просто

раньше он не задумывался о сексе, довольствуясь обычной дрочкой , его не интересовали ни

женские, ни мужские тела, ему просто было плевать. Только в Тимошине было что-то

притягивающее, но, скорее всего, не в сексуальном плане, а в духовном, в моральном. Некий идеал, к

которому хочется стремиться.

Но идеалы часто рушатся, и его идеал рухнул, оставшись за углом школы развеянным сигаретным

пеплом. В один момент.

А Марина оказалась рядом в ту минуту, когда хотелось доказать что-то всему миру и себе самому, тёплая, отзывчивая и тоже разбитая.

Два одиночества. История стара, как мир, но всё так же современна. Они просто стали утешением

друг для друга - не они первые, не они последние.

Корнилова была довольно раскрепощённой, и её не смущал тот факт, что она станет для Сергея

первой. Ну и что? Ведь когда-то и у неё был первый парень, что в этом такого? Удивительно и даже

забавно.

Она не смеялась над его нескладной фигурой и худобой, она отдавала себя и брала от него, до