останавливаться, только лишь сбавив темп и проникая теперь мучительно медленно, под нужным

углом, чтобы проходиться как раз по простате — издевательство чистой воды.

Тимошину безумно хотелось развернуться и врезать студенту, чью гаденькую ухмылку он

чувствовал спиной, к которой противно липла влажная от пота рубашка.

Дверь снова хлопнула, заглушив голоса и удаляющиеся шаги.

— Скотина! — прохрипел блондин, резко насадившись на тугой ствол, вызвав тем самым глухой

стон у Савкина.

Рваные толчки, сбившееся дыхание, капли пота на коже, запах хлорки, смешанный с густым запахом

секса, сдавленное мычание, крепко сжатые пальцы Глеба на члене любовника, адреналин, вырабатываемый от опасности быть застуканными, — шквал эмоций, захлестнувший и накрывший

обоих парней, подогнав к всепоглощающему оргазму, сотрясшему тела в приятных судорогах.

— Мать твою… — старшеклассник сполз прямо на пол, уткнувшись лбом в дверь, кажущуюся

сейчас прохладным спасением.

— Блядь, у тебя шикарная задница, мелкий! — шатен, оторвал кусок бумаги и вытер опадающий

ствол, тут же натянув джинсы с трусами и плюхнувшись на крышку унитаза.

— Только задница? — прошипел блондин, недобро покосившись на своего партнёра.

— И язык у тебя охренительно длинный, уууух! Я был прав, когда говорил, что таким бы языком…

— Заткнись, придурок! — школьник отмотал туалетной бумаги, поднялся и, совершенно не

стесняясь, начал вытираться от своей и чужой спермы. Стыд пришёл, когда семя Савкина стало

вытекать изнутри. Неприятно, когда в такой неловкий момент на тебя пристально таращатся, хищно

облизываясь.

— Мелкий, а может…

— Нет! — бросив использованную бумагу в урну, Тимошин подтянул наверх боксеры, прикрывая

достоинство, и быстро натянул джинсы, застёгивая ширинку с таким видом, будто это его щит на

поле боя.

— Жаль, — разочарованно вздохнув, Глеб поднялся. — Я первым выйду.

— Чёрт, меня же Катька ждёт!

— Уже не ждёт, если умная девочка.

— Что ты…

— Жду тебя, — не дослушав, шатен выскользнул из кабинки, вымыл руки, привёл себя по

возможности в божеский вид и покинул туалет, насвистывая что-то под нос.

Антон поморщился, потянувшись, но всё-таки ощутил, что нет той тянущей боли, что была после

первого раза. В голове пронеслась мысль о том, что дальше будет ещё проще, и он ужаснулся

собственной извращённости.

Тряхнув головой, он вышел и взглянул на своё отражение в зеркале, отметив, что всё не так плохо, как могло бы быть: румянец на щеках, от которого можно избавиться с помощью холодной воды, как

и от капель пота на лбу, растрёпанные волосы, вполне поддающиеся приведению в норму, и шальной

блеск в голубых омутах, добавляющий внешности притягательности.

Поправив окончательно изувеченную заляпанную и измятую рубашку, старшеклассник ещё раз

оглядел себя, уже сносно выглядящего, и вышел вслед за своим любовником.

Глава 34

— Отвали, маньяк! — Антон увернулся от очередного утреннего поцелуя Глеба и вцепился в чашку

с дымящимся ароматным кофе.

— А ночью ты говорил совсем другое, просил ещё и ещё, умолял…

— Заткнись.

— Ммм, ты был таким горячим! — Савкин блаженно закатил глаза.

— Помутнение рассудка, иначе объяснить не могу.

— Мелкий, нет в тебе романтики.

— Да и в тебе романтик давно сдох и разложился, превратившись в похотливое животное, живущее

лишь одним инстинктом.

— Каким же? — студент скривил губы в усмешке.

— Трахаться, — блондин пожал плечами и сделал несколько глотков бодрящего напитка. — Мне бы

домой заехать.

— За шмотками? Я дам тебе что-нибудь из своего.

— Меня родители уже потеряли.

— Может, стоит сказать им, где ты проводишь время?

— Придурок? — старшеклассник скептически посмотрел на своего любовника. — Как ты себе это

представляешь?

— Мои родители ведь нормально отнеслись.

— А мои загремят в больницу с инфарктом или в тюрьму за детоубийство.

— Всё так сложно? — шатен сложил руки в замок и устроил на них подбородок.

— Консерваторы, оставшиеся своим сознанием во временах СССР.

— Мда, не продолжай.

— Подбросишь?

— Конечно, без проблем.

— И ещё, — Антон поставил чашку на стол и уставился на неё, — приходи на мой Выпускной. Если

сможешь, естественно.

— В качестве кого?

Тимошин понял вопрос и нахмурился, задумавшись. Постучав пальцами по столешнице, он поднял

глаза:

— В качестве нашего с Анной Сергеевной друга для всех и… — он запнулся, — в качестве моего

парня для посвящённых.

— Я приду, — Савкин поднялся, собрал со стола грязную посуду и поставил в раковину. — Поройся

у меня в шкафу, а потом я тебе лицо замаскирую.

— Спасибо.

***

— Ань, давай поговорим?

— Алишеров, что за фамильярность? Ты с учителем разговариваешь, — Валеева сделала вид, что

погружена в работу с журналом 10 «А», которые вот-вот должны были ввалиться в кабинет на

первый урок.

— Перестань, а? Что я должен сделать, чтобы всё было, как прежде?

— А разве всё как-то иначе? — девушка отвлеклась от заполнения документа. — Всё, как прежде, Никита. Ты мой ученик.

— Ань, ты знаешь, о чём я! — брюнет сверкнул глазами и сжал губы в тонкую нить.

— Покинь кабинет, учитель тоже имеет право на отдых.

— Бля, да что с тобой?

— Аналогичный вопрос тебе, Алишеров. Ты глухой? Вон из класса! — рыжуха нетерпеливо дёрнула

плечом.

— Дура ты, Ань, — скрипя зубами, парень вылетел в коридор, едва не сбив сестру в дверях.

— Ты чего? — Маша успела отскочить в сторону.

— Ничего, — старшеклассник быстро прошёл мимо, свернув на лестницу, ведущую на первый этаж.

Ему нужно было покурить в этот момент, иначе он прибьёт первого, кто попадётся под руку.

— Привет, — за углом, пуская дым в воздух, стоял Антон в голубой рубашке с коротким рукавом и

лёгких бежевых брюках.

— Тебя только не хватало, — Ник мучительно простонал, доставая сигарету.

— И я рад тебя видеть, — Тимошин чиркнул зажигалкой, поднося ближе к парню.

— Спасибо, — брюнет прикурил, немного нагнувшись, и глубоко затянулся. — Как твой небесный

дружок?

— М, Ник, я могу начать ревновать, ведь ты так часто упоминаешь Глеба! — блондин притворно

заохал.

— Фу, блядь! Даже не шути так!

— Тогда перестань лезть в мою койку, — голубые глаза вспыхнули. — Я не обязан отчитываться

или оправдываться перед кем-то за свои предпочтения, пусть даже и не принятые в обществе. Я не

собираюсь читать тебе лекции на тему гомофобии и свободы выбора, но советую перестать

доёбываться до меня или до него.

— А если нет?

— Алишеров, не думай, что я, трахаясь с парнем, сам перестал им быть. Удар слабее не стал ни на

йоту.

— Блондинка, ты мне угрожаешь?

— У тебя мозги поплыли от недотраха?

— Зато у тебя, думаю, перетрах.

— Завидуй молча, — Антон бросил окурок под ноги и затушил подошвой светлых ботинок. — А

лучше разберись в своих отношениях с Анной Сергеевной, на вас обоих уже смотреть жалко.

— Что с Аней? — Ник встрепенулся.

— Не в моих правилах обсуждать женщин, — скривился Тимошин, — но поговорите уже

нормально. Только без криков, постарайся держать себя в руках.

— Зачем тебе это? — брюнет искренне удивился.

— Она хороший человек, да и ты, хоть и мудак, но пацан нормальный, — хлопнув Алишерова по

плечу, отличник вышел из-за угла и быстро направился к крыльцу. Уроки никто не отменял, да и

репетиция после них ждала вместе с Катей, которую он так и не увидел вчера в ресторане, когда

вернулся из туалета.

***

— Анна Сергеевна, что у вас с моим братом? — Маша остановилась возле учительского стола.

— А у тебя с моим? — Валеева недовольно фыркнула.