таким образом. Мощные толчки, громкие стоны и раскачивающийся стол, угрожающе скрипящий и

готовый развалиться в любое мгновение от такой нагрузки — кухня наполнилась всевозможными

звуками, вылетающими в открытое окно.

Аня вскрикнула, сильнее впившись ногтями в уже разодранную спину старшеклассника, и

задрожала всем телом. Ещё несколько глубоких проникновений, и парень с хриплым низким стоном

отстранился, хватаясь руками за край стола. Белесые вязкие струи попали на внутреннюю сторону

бедра девушки, и она в очередной раз мысленно восхитилась реакцией школьника, которому даже

ярость не позволила наделать глупостей. Быстрый, по-животному дикий, неуправляемый секс, от

которого снесло крышу.

— Псих, — прохрипела рыжая, сползая со стола.

— Надеюсь, я понятно объяснил?

— Понятнее некуда.

— Отлично. Я в душ, — немного пошатываясь, Алишеров вышел из кухни.

— Козёл, — прошипела вслед Валеева, подняла полотенце и, завернувшись в него, подошла к окну, закуривая: над городом сгустились сумерки, прохладный ветер теребил спутавшиеся рыжие волосы.

Практикантка тяжело вздохнула и затянулась, выпуская через несколько секунд серые клубы дыма.

Неправильно, аморально, запретно… но почему-то было плевать на нормы и рамки, на душе было

легко, а тело приятно ломило. К чёрту лишние мысли! Аня ловила этот момент, мгновение, которое

могло исчезнуть, будто его и не было.

Глава 21

— И зачем ты привёз меня сюда? — ворча, Антон громко хлопнул дверцей и спустился по камням к

воде.

— Я хотел поговорить, — Глеб встал сзади него.

— Почему здесь?

— Ты не сможешь сбежать.

— А зачем мне сбегать? — Тимошин вскинул брови, повернувшись.

— Но пытался же. Ты уходишь от разговора.

— А о чём мне с тобой говорить?

— Хотя бы о том, что тебя тянет ко мне, — тёплые пальцы заскользили по щеке старшеклассника и

замерли на губах.

— Сбрендил?! — блондин оттолкнул чужую руку от своего лица. — Думай, что говоришь!

— Продолжаешь отрицать очевидное? — студент сунул руки в карманы прямых джинсов. — Глупо, мелкий.

— Я не понимаю тебя, — покачав головой, Антон снова уставился на воду.

— И я себя не понимаю. Да и тебя, — Савкин помолчал несколько секунд и продолжил: — Тош?

Посмотри на меня.

— Что тебе надо? — разозлившись, парень круто развернулся на 180 градусов и, запнувшись о

камень, едва не упал, но мгновенно среагировавший шатен удержал его, схватив и прижав несильно

к себе.

— Осторожнее.

— Отпусти, — старшеклассник попытался придать голосу больше злости.

— Мелкий, что ж ты творишь, а? — Глеб невесомо коснулся губами белобрысой макушки и

отступил назад.

— Что ТЫ творишь, мудак?! — Тимошин сжал кулаки. — Оставь меня в покое! Я проклинаю тот

день, когда мы встретились!

— Тош, не бросайся такими словами. Жалеть потом будешь, — Савушка смотрел куда-то в сторону.

— Не пожалею! И повторю столько, сколько потребуется для того, чтобы ты от меня отъебался!

— В подъезде ты был более сговорчивым.

— Забудь! Помутнение рассудка! Недотрах! — школьник орал, активно жестикулируя руками. —

Смотри! Я женщин люблю! Женщин! — рванув со злости рубаху, он обнажил тело, покрытое

засосами и царапинами, оставленными пылкой Дашей.

Глеб закусил губу, схватил парнишку за грудки и встряхнул.

— Хорошо с ней было? После того, как готов был под меня лечь, к ней побежал? Возбудился

слишком?

— Рожу твою скорее забыть хотел! — блондин задёргался. — А Даша восхитительная любовница!

И целуется классно, и сосёт отменно, и стонет так, что стены дрожат!

— Классно? Отменно? Сопляк, да что ты пробовал в этой жизни? Молоко на губах не обсохло, а

мнишь себя знатоком женских прелестей!

— Я хоть что-то знаю! А ты? Ты хоть раз бабу щупал? Или только таким, как шалава твоя крашеная, отсосать даёшь? — голубые омуты темнели от ярости.

— Я покажу тебе, что я знаю и умею! — Савкин толкнул школьника на камни и навалился сверху.

— Этого ты точно не пробовал!

— Слезь с меня, уёбок! Убью!

— Сначала догони, а бегать ты долго не сможешь! — студент предупредительно сжал пальцами

упругую ягодицу, подсунув руку под вырывающегося парня.

— Покалечу! Руки оторву! — Тимошин извивался ужом. Он не был качком, но был достаточно

высоким и крепким, чтобы постоять за себя. Только вот Глеб был, пусть и немного, но крупнее и

крепче, да и позицию занял выгодную, прижав его всем телом.

— Ну же, будь послушным мальчиком, — шатен укусил старшеклассника за губу.

— Я не лягу под тебя!

— Ты уже подо мной!

— Слезь, тварь!

— Или что? — Савкин двинул бёдрами, вжимаясь в пах Антона.

— Мразь!

— М, тебе понравится! Ещё никто не жаловался, — Глеб тёрся, имитировал фрикции, удерживая

при этом бунтующего парня.

— Прекрати! — Тимошин засипел, подорвав немного горло, а потом вовсе зашептал: —

Пожалуйста, хватит.

— Пожалуйста? Язва, ты заболел? Или… — студент ещё раз вжался в него и шумно выдохнул, ощутив заметную твёрдость. — Ты же…

— Заткнись! Слезь с меня!

— Думаешь, я смогу? — ладонь Савушки скользнула между ними и накрыла пах старшеклассника.

— Ты ведь хочешь этого.

— Нет! — воспользовавшись тем, что теперь его держит лишь одна клешня, Тимошин вывернулся

из-под парня и ударил его в плечо, откатываясь.

— Мелкий, зачем ты идёшь против своих желаний? — Глеб даже не пытался приблизиться.

Перевернувшись на спину, он задумчиво смотрел в небо, сложив ладони на животе.

— Ты придурок, — Антон, тяжело дыша, сел на камни и закрыл пылающее лицо руками.

— А ты?

— Замолчи. Отвези меня в город. И больше никогда не приближайся ко мне.

— Выдержишь?

— Ненавижу тебя.

— Ты не умеешь врать, сопляк, — Савкин поднялся. — Садись в машину.

— У меня есть условия.

— Какие ещё условия?

— Я буду навещать Артёма.

— Зачем?

— Я уже объяснял, — Антон сел на заднее сиденье.

— Я не понимаю тебя, мелкий.

— И не поймёшь, потому что ты мудак. Похотливое животное, которое думает лишь о том, кому бы

присунуть, не заморачиваясь над чувствами и желаниями других.

— Думаешь, что так хорошо знаешь меня?

— Да.

— Ошибаешься. Но ты слишком зациклен на общественном мнении. Я подожду, когда ты поймёшь, что важны лишь чувства двоих, а не то, что подумают окружающие, — Савкин обошёл машину и

устроился за рулём.

— Я не приду к тебе. Никогда.

— Не зарекайся, сопляк.

— Я уверен.

— Посмотрим. А язык у тебя, кстати, длинный… таким бы, ох…

***

— Принцесса, нам придётся рассказать всё твоему отцу.

— Не надо! — Маша вжала голову в плечи.

— Не глупи!

— Но Никита…

— Твою же мать! — Макс не выдержал и ударил кулаком по кухонному столу. — Где носит твоего

грёбаного братца, когда тут такое творится?!

— Не знаю… Он попросил у меня адрес Анны Сергеевны и…

— Что? — Валеев замер. — Анькин? Какого хрена?

— Не знаю я!

— Тише, тише, принцесса, — рыжик смягчился и погладил девушку по щеке. — Но я поговорю с

твоим отцом.

— Не надо, Максим!

— Не спорь со старшими!

— Опять ты начинаешь?

— Ты забавная, когда сердишься.

— Дурак! — Кленова отвернулась от улыбающегося парня.

— Не дуйся, малышка.

— Не называй меня так!

— А как? — Макс хитро прищурился, ожидая ответа. Школьница покраснела и совсем опустила

голову. — Ладно, принцесса! Понял я, понял.

Щёлкнул дверной замок, в коридоре послышались шорохи, и на пороге кухни появилась высокая

брюнетка.

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, — Валеев поднялся.

— Мам, привет, — Маша замялась. — Это Максим, мой друг.

— Очень приятно. Инга Николаевна.

— Взаимно.