разъярённый Никита снова замахнулся, но его руку перехватили и отбросили.

— Ты зарываешься, мальчик. Я смотрю, твою мордашку кто-то уже подпортил? Хочешь, чтобы я

добавил? Не играй на моей доброте, Ник. Я ведь могу расстроиться. Ты ведь знаешь, какие у меня

друзья в училище? Ты многим насолил, малыш, поэтому закрой рот, если не хочешь, чтобы в один

прекрасный день твоему отчиму в отделение доставили твою дохлую тушку.

— Ты мне угрожаешь? Страх потерял? Я же тебя в асфальт закатаю! — ещё одна попытка ударить

провалилась.

— Не зли меня, Алишеров! — Стас застегнул рубашку. — А теперь мне даже интересно узнать, какова в постели твоя сестричка.

— Только посмей!

— И что будет? Кто ты такой? Ты слишком много колодцев заплевал, теперь не сможешь пить

оттуда. Сам должен понимать, мальчик. У тебя друзья есть? У тебя есть только я! Все остальные, кто

рядом с тобой, лишь жалкие шестёрки, которых ты держишь на поводке страха. Если им намекнуть, что ты не так страшен, то они быстро переметнутся на другую сторону. Не играй с огнём, — Стас

подошёл к двери. — Ты жалок, Ник. Даже такой, как ты, не выстоит против толпы. На войне все

средства хороши, сам знаешь.

— Я не боюсь тебя, тварь, — Никита обернулся и сверкнул карими глазами. — Жалок не я, а ты. Ты

прячешься за чужие спины, но из себя ничего не представляешь.

— Может и так. Когда-нибудь ты поймёшь, что просить помощи не так стыдно, как кажется. Иногда

это необходимо.

— Я всегда справлялся сам.

— Да? А кто ж тебе морду разукрасил? Снова сцепился с сопляком из параллели? Как его там…

Тимошин? Не по зубам он тебе, да? Хм, может, мне стоит с ним подружиться, как думаешь? — дверь

хлопнула, и удаляющиеся шаги растаяли в тишине.

— Он тебе и руки не подаст, — тихо произнёс Алишеров, опускаясь на кровать сестры. Где она

сейчас? Куда она делась? Маленькая слабая девчонка в ночном городе. Никита застонал, закрывая

лицо руками.

— Ты в порядке? Что у вас тут произошло? — Наташа заглянула в комнату.

— Слушай, уезжай, у меня дела есть, — парень поднялся и вышел в коридор, быстро обуваясь и

набрасывая куртку на плечи. — Быстрее только.

Девушка скрылась в его комнате и вернулась через несколько минут уже одетая.

Они вышли на улицу вместе, но разошлись в разные стороны. Никита понятия не имел, куда могла

побежать в таком состоянии его сестра. Были ли у этой зубрилки друзья? А знал ли он хоть что-то об

этой девочке? В школе он и внимания на неё не обращал, пока на одном из общешкольных собраний

их родители не познакомились. Ненавидел ли он отца Маши? Нет. Он просто не верил ему, как не

верил бы любому другому, оказавшемуся рядом с его матерью. Кленов Александр Игоревич был

слишком хорошим, чтобы быть настоящим. Его родной отец тоже был хорошим, а потом бросил их и

умотал в другой город вместе с пышногрудой молоденькой девкой. С тех пор Никита сильно

изменился. Из послушного умного мальчика, каким его хотел видеть отец, вырос неуправляемый

озлобленный парень, считающий окружающих грязью и ничтожествами. Всё положительное, что

было в нём, убила длинноногая блондинка Света, прилипнувшая пиявкой к кошельку его отца.

Именно из-за неё Алишеров стал презирать всех женщин и пользоваться ими, как одноразовой

посудой. Только мать была для него святой. Когда в их жизни появился Кленов, Никита испугался, что самому дорогому для него человеку снова причинят боль. Он перестал верить людям, он забыл, что такое тепло. Добило его даже не то, что они продали квартиры, чтобы купить одну большую, а

то, что они решили официально узаконить свои отношения. Девочка-ботаник, которую он никогда

раньше не замечал, теперь вдруг стала его сестрой. Кто она? Наивная, чистая и раздражающая своей

простотой. Но сейчас, когда он представлял, что с ней мог сделать Стас и что с ней могут сделать

другие, пока она бродит по пустеющим тёмным улицам, он боялся. Где-то глубоко внутри загорелось

чувство, которое толкало его защищать и оберегать эту глупую девчонку, на которую он всегда

срывался и орал, обвиняя во всех бедах и несчастьях.

Испугался ли он угроз Стаса? Нет. Страх за собственную жизнь уже давно был подавлен.

Единственным достойным противником Никита считал лишь одного человека — Антона Тимошина.

Могли ли они стать друзьями? Нет, никогда. Вечная борьба за право быть первым. Только так и

никак иначе.

Он набирал номер Маши несколько раз, но она упорно не отвечала или сразу сбрасывала. Алишеров

уже обошёл ближайшие дворы и двинул к центру, когда на очередной звонок ответили. Мужской

голос врезался в его голову и заставил остановиться.

— Да?

— Кто это?

— Хм, а ты кто?

— Где Маша?

— Рядом сидит, — как-то лениво и даже нагло.

— Что ты с ней сделал? — Никита сжал телефон.

— Это бы я у тебя хотел спросить. Интересно, почему маленькая девочка на ночь глядя убегает из

собственного дома, наспех одетая, и, прихватив с собой только мобильник, который попросту был у

неё в кармане до побега?

— Дай ей трубку!

— А хочет ли она говорить с тобой? — голос продолжал издеваться.

— Живо дай ей трубку!

— Ууу, как грубо.

— Бля, я...

— Никита? — Маша казалась спокойной, что немного привело в чувство парня.

— Где ты? С кем ты?

— Это имеет значение?

— Кленова, мать твою, я вопрос задал! — Алишеров зарычал.

— Не беспокойся, я ничего не расскажу родителям. Я буду дома к папиному возвращению с работы.

— Ты где собралась ночевать? С кем ты? — Никита кипел.

— Тебя это не касается, — её голос впервые был таким холодным.

— Охренела? Что за парень с тобой? Ты с ним ночь решила провести? Вы все шлюхи и...

— Заткнись! — телефоном снова завладел неизвестный. — Не смей так разговаривать с ней.

— Кто ты такой? Думаешь, я позволю ей остаться с тобой?

— А на каком основании ты можешь запретить Маше быть сейчас со мной?

— Я её брат!

— Ой, да ладно? С чего это ты вспомнил сей факт? Кажется, тебя интересовало что-то более

занимательное, когда твой дружок пытался изнасиловать её.

— Дай ей трубку! — Алишеров орал на всю улицу, прохожие оборачивались и качали головами, но

ему было плевать на всех них.

— Она не хочет говорить с тобой. Да и я утомился, если честно, — услышав короткие гудки, Никита

едва сдержался, чтобы не разбить телефон об асфальт.

— Твой брат всегда такой бешеный? — Макс протянул девушке её мобильник и вернулся к

поеданию гамбургера.

— Он просто боится, что я пожалуюсь родителям.

— Не кисни, принцесса, ешь!

— Спасибо тебе, — Маша улыбнулась и с наслаждением сделала несколько глотков холодной колы

через трубочку. — Зачем ты тратишь своё время на незнакомого человека?

— Мы разве не знакомы? — Валеев подмигнул ей. — Расслабься и считай, что я просто альтруист.

— Так не бывает.

— Всё бывает впервые. Жуй уже свою картошку, потому что она так и просит меня сожрать её. И я

почти сдался! — парень хохотнул и вытянул из картонной упаковки одну картофелинку.

Кленова приподнялась и съела её прямо из рук Макса, удивив его тем самым.

— Я за еду страну продам, не зарься на мою порцию, — засмеялась она, усаживаясь на место.

— Куда в тебя столько влезает? — глядя на скомканные обёртки от гамбургеров, вздохнул рыжий.

— Тебя проще убить, чем прокормить.

— Папа говорит то же самое, — невозмутимо ответила девушка.

— А как тебе удаётся фигуру такую поддерживать?

— А я в маму, она всегда стройной была.

— Была?

— Умерла несколько лет назад от рака, — тихо произнесла Маша.

— Прости.

— Всё в порядке.

И снова затрезвонил телефон. Маша нахмурилась, но тут же улыбнулась, посмотрев на дисплей.