- Надя, – пол рядом с ней жалобно скрипнул под подошвами сапог, - ты вернулась.
Решившись, она моргнула и пристально посмотрела на человека, сидящего на корточках: почти
бесцветные рыбьи глаза, один из которых заметно косил к носу, сломанному когда-то и сросшемуся
не так, как нужно, внимательно изучали её лицо, нижняя губа, выпирающая вперёд и будто
отвисшая, подрагивала, растягиваясь в улыбке, обнажающей крупные зубы.
- Юрка, - девушка сглотнула, - почему?
- Я скучал, - Шевельков проигнорировал вопрос. - Почему ты уехала? – он нервно дёрнул головой в
сторону, и Надя смогла разглядеть кривой уродливый шрам на щеке.
- Так было нужно, – Беликова отвела взгляд. - Отпусти меня, Юр.
- Ты останешься со мной, – молодой мужчина резко выпрямился на ногах и, развернувшись, пошёл к
лестнице, бросив через плечо: - Я принесу поесть.
- Отпусти меня, пожалуйста, - девушка старалась говорить спокойно, боясь разозлить человека с
неустойчивой психикой, да и осознание того, что всё может быть куда хуже, чем она думает, ещё не
пришло.
Лестница заскрипела, хлопнула крышка люка, и подвал окутала звенящая тишина, разбиваемая
лишь треском перегорающей лампочки.
К возвращению своего похитителя Надя успела переползти в другой угол помещения и сесть, привалившись спиной к грязной стене, опутанной паутиной.
Юрий расстелил на полу газету и поставил перед подругой детства банку с молоком и свежую булку
белого хлеба:
- Ешь.
- У меня руки связаны, – девушка показала запястья, стянутые верёвкой.
- Не пытайся сбежать! – предупредив, Шевельков развязал прочный узел и со странным блеском в
глазах посмотрел на оставшиеся красные полосы.
- Спасибо, – Надя размяла затёкшие кисти и, отломив большой кусок от булки, принялась жевать
его, запивая парным молоком.
Мозг отказывался строить какие-то планы, он всё ещё не мог принять происходящее, но здраво
рассудил, что кричать и отказываться от еды будет глупо.
Парень следил за каждым её движением, бесцельно водя лезвием ножа по голенищу своего сапога. В
его глазах была какая-то пустота, на дне которой ещё теплился огонёк жизни, едва заметный, почти
угасший.
- Ты отпустишь меня? – Беликова откинулась на стену.
- Мы будем вместе, так должно быть.
- А ты не хочешь узнать, чего хочу я?
- Это не имеет значения, ты останешься со мной, – поднявшись, Юра быстрым шагом направился к
выходу из подвала.
- Если я позову на помощь?
- Тебя никто не услышит.
И снова хлопнул люк, оставляя девушку в одиночестве. Закрыв глаза, она попыталась найти какое-
то решение, но ситуация была слишком абсурдной, бредовой и похожей на глупую шутку больного
человека, коим был Шевельков.
Время тянулось медленно, всё больше убеждая Надю в серьёзности её положения. Она обошла
подвал, но ничего, кроме старого хлама, не обнаружила. Выход был один – люк.
Поднявшись по скрипучим ступеням, Беликова толкнула массивную крышку, но та не поддалась, давая понять, что девушку надёжно заперли.
Кричать? В глухом подвале? Кто услышит её на окраине деревни, запертую под землёй?
Никаких истерик, только переговоры и попытка пробиться к разуму похитителя, надавить на него, напомнить о прошлой дружбе, и, быть может, он отпустит её. Надежда умирает вместе с хозяином, поэтому Надя не хотела сдаваться, да и не могла понять поступка своего друга детства. Может, это
его очередное обострение? Нужно выждать момент проблеска в его сознании.
К следующему посещению девушка подготовила целую речь, но слова застряли в горле, когда Юра
опустился перед ней на колени, вглядываясь в её лицо, и растянул губы в какой-то ненормальной
блуждающей улыбке.
- Юрка, отпусти меня. Это плохо кончится! – Надя поёжилась.
- Мы будем вместе, – он провёл холодными пальцами по её щеке, скользнул рукой вниз, вдоль тела, сжал бедро и двинулся дальше, остановившись на щиколотке. Подцепив шнурок, Шевельков
потянул его, развязывая, и снял с девушки кед, тут же занявшись вторым. - Это судьба.
- Что ты делаешь?
- Я ждал тебя, - отбросив в сторону обувь, парень двинулся вперёд, наваливаясь на ошарашенную
подругу детства. - Я слишком долго ждал.
- Слезь с меня! – Беликова вскрикнула, когда чужие крепкие руки зашарили по её телу, залезая под
рубашку. - Не прикасайся!
- Почему? Ты моя, - Юра провёл ладонью по немного впалому животу и расстегнул пуговицу на
джинсах. - Нам будет хорошо!
Надя вилась ужом, пытаясь выскользнуть из-под тяжёлого тела, кричала, отбиваясь руками.
Осознание происходящего накрыло внезапно, до этого притупленное, смутное. Сейчас она ясно
понимала, чего именно хочет этот человек, и страх влез под кожу, пощипывая и покалывая тонкими
иголками.
- Не трогай меня! У меня жених есть, отпусти! – девушка истерично визжала, когда пуговицы на её
рубашке отлетали с треском и сыпались на пол.
- Что? – Шевельков замер, тяжело дыша.
- Что слышал! Мой жених убьёт тебя!
- Или я его, - Юрий криво усмехнулся и резким движением потянул вниз джинсы, для чего ему
пришлось немного приподняться, чем и воспользовалась пленница, попытавшись ударить его
коленом в пах.
- Отпусти!
- Сука! – хлёсткая пощёчина, от которой голова Нади мотнулась в сторону, звоном врезалась в уши.
- Не дождалась меня? Ничего, ты забудешь его.
- Отвали, урод! – Беликова больше не сдерживалась, борясь за себя. Она не тратила время на то, чтобы прикрыть своё тело, она молотила кулаками Шевелькова и извивалась под ним в надежде
вырваться.
- Урод? – его глаза злобно сверкнули, а в голосе отчётливо слышался гнев. - А из-за кого я стал
таким?! – он снова отвесил девушке пощёчину и, намотав её волосы на кулак, сжал. - Ты же
помнишь, да? Почему ты никого не позвала? Почему ты не пришла ко мне? Ты даже не пыталась
узнать, жив ли я. Но я простил, - слова стали превращаться в бессвязный поток. - Я всё равно
простил, потому что люблю тебя. Мы будем вместе, нам больше никто не помешает, просто забудь о
других, есть только я и ты.
- Мне больно! – Надя всхлипнула.
- Тебе больно? – Юра крепче сжал пальцы. - Мне тоже было больно, ещё больнее, потому что ты
исчезла.
- Отпусти!
- Заткнись! – он вскочил и за волосы потащил вопящую жертву по полу в угол, бросив на кучу
грязных фуфаек. - Не хочешь по-хорошему?
- Оставь меня в покое! – Беликова сжалась, скуля от боли и страха.
- Я предупредил, - Шевельков начал быстро раздеваться, швыряя вещи на грязный пол.
- Не надо, пожалуйста! - девушка отползла к стене, прикрываясь руками.
- Ты будешь моей! - обнажившись, её друг детства приблизился и снова навалился сверху, вжимая
хрупкое тело в старое тряпьё.
Беликова брыкалась, но цепкие пальцы сорвали с неё бельё. Казалось, сопротивление, ещё больше
возбуждало парня, потому как его член, налившийся кровью, упирался в бедро девушки, отчаянно
кричащей и срывающей горло.
Сжав тонкие запястья, он коленом раздвинул её ноги, вжимаясь ещё теснее, давая почувствовать
своё возбуждение. Беликова всё ещё дёргалась, но её попытки были жалкими в сравнении с мужской
силой.
Заведя её руки наверх, он перехватил их одной, а другой скользнул между их телами, направляя
себя. Глаза девушки расширились от ужаса, едва она ощутила, как в её тело проталкивается большой
крепкий член, причиняя боль. Она зажалась, за что мгновенно получила очередную пощёчину и
усугубила своё положение, потому что теперь с ней никто не собирался церемониться.
Войдя до конца, Юра не остановился, он дёрнулся назад и снова вогнал ствол до упора, рыкнув и
перехватив ногу девушки под коленом, задирая выше. Мощные грубые толчки вбивали её в жёсткое, воняющее прелостью ложе и выдирали из горла отчаянные стоны, далёкие от удовольствия. Ничего, кроме боли, страха, ненависти и желания вырваться из этого подвала, ставшего её склепом, потому
