- И за дядю заодно, - согласился со мной Максим, - Кочетов был судим, он не сделал карьеры следователя, и пошёл по стопам отца. Когда его отца посадили, а потом и мать, он возненавидел Тимошина. А Семен Вениаминович за несколько дней до суда рассказал ему о покойном дяде, и о своём поступке. Понимаешь? Он унаследовал характер отца, и он так же возненавидел семейство Ягосальварес.

- А при чём тут марка? – задала я следующий вопрос.

- Совершенно не при чём, - покачал головой Максим, - кража марки была подстроена, специально перед убийством Хорхе. Это был отвлекающий манёвр, чтобы все думали, что Хорхе сбежал с маркой, чтобы его искали в качестве преступника.

- Но зачем так всё запутывать? – продолжала недоумевать я, - не проще ли было бы его просто убить?

- Убийство будут расследовать, а просто пропавшего искать. Просто пропавший человек – это одно дело, тут по всем моргам оповестят, а сбежавшего с ценностью будут искать живым. Если его убить, то его точно не найдут, а марка эта была у Валерия Кирилловича всё это время. Её присвоил Семен Вениаминович в своё время, как и печатку, и остальные фамильные ценности Ягосальварес. Валерий Кириллович подсунул её Филиппу Васильевичу, сказал, что её владелец хочет её продать. Хорхе, когда увидел знакомую ценность, оторопел, и в испуге позвонил Марату. Он сразу понял, что это непросто совпадение, что опять начинается, и он хотел опять бежать, но не успел. Кочетов выкрал марку, а Хорхе перехватил, когда он входил в свой подъезд, и застрелил его с глушителем. Потом вытащил труп через заднюю дверь, выходящую на задний двор. Для тёмных замыслов очень удобное место, если подогнать машину ко входу, никто не

заметит, кто и что там делает.

- А при чём тут книжка? Зачем он выкрал из библиотеки книгу? – ждала я следующих объяснений.

- Он уничтожал все данные о Ягосальварес, чтобы никто не догадался, что же послужило мотивом. Откуда ему было знать, что вмешается Мирослава, а Филипп Васильевич заподозрит его. Он знал о тайне друга, когда тот пропал с маркой, понял, что дело нечисто. Хорхе не успел предупредить его, он был ошарашен, что его нашли. Он не ожидал нападения теперь, он почти успокоился, а потом увидел Кочетова, и отдал Марату портсигар. Он тогда боялся, что его вычислят, и не зря боялся. Вот и всё, пожалуй.

- Ты кое о чём забыл. Мирослава, - напомнила я ему.

- А что Мирослава? – не понял Максим.

- Она как дедушку нашла? Она ведь его нашла, я правильно понимаю?

- Нашла, - кивнул Максим, а Григорий Матвеевич снял телефонную трубку.

- Приведите сюда Симонову Мирославу Васильевну, - громогласно велел он, и через пять минут в дверь постучались, и конвойный пропустил Мирославу.

Она была бледной, и слегка испуганной.

- Присаживайся, - кивнул на стул Матвей Григорьевич.

Я молча смотрела на девушку, а она на меня, а потом она тихо заплакала.

- Дедушки больше нет в живых? – поглядела она на Максима, тот покачал головой, и девушка упала лицом на стол, и судорожно зарыдала.

Маргарита первая бросилась к ней, я успела лишь подняться, обняла её за плечи, у неё самой слёзы текли.

- Расскажите мне о родителях, - сдавленно прошептала Мирослава, - какие они были?

- Они были самые лучшие на свете, - тихо проговорила Рита, - я до сих пор скучаю по своей лучшей подружке, и по её мексиканскому говору. Слышала бы ты, как она смешно возмущалась. Твоего отца я не любила, считала слишком напыщенным, и только теперь понимаю, что не разобралась в нём.

- Эвива, простите меня, - вдруг подняла глаза Мирослава.

- За что я должна тебя простить? – слегка смутилась я.

- Я вам наврала, - она стала размазывать слёзы, - я ведь шла к вам в издательство. Ведь ваша фамилия Миленич?

- Верно, - растерянно кивнула я.

- Тогда на меня напали люди Кочетова. Я должна была ещё в больнице вам довериться, а я с испуга стала врать. Меня нашёл Андрей, и он увёз меня из деревни. Я сначала ему не поверила, но появилось зерно сомнения, и я пошла в приют. Там мне отдали письмо, и я узнала правду. Когда дедушка пропал, я тут же бросилась к вам.

- Но откуда ты узнала обо мне? – недоуменно спросила я.

- Я жила у дедушки, и к нему часто приходил его друг. Марат, так его звали, кажется. И Марат постоянно рассказывал о женщине, которую он безответно полюбил. По-моему, на него ни одна женщина не сможет позариться, видок у него ещё тот. Он постоянно докучал дедушке рассказами о вас, а ещё он рассказал, что вы расследованиями занимаетесь. Что вы всем помогаете.

- Это что ещё за Марат? – прищурил глаза Максим.

- А ты не ревнуй, - бросила я на него суровый взгляд, - Марат тебе не конкурент.

- Это ещё почему?

- Я тебе потом всё объясню, - сквозь зубы произнесла я.

- Что ты мне объяснишь? – не отставал мой супруг.

- Да отстань ты, - рявкнула я на него, - но почему ты мне ничего не рассказала в больнице? Ты тогда не знала моего имени, но ты могла спросить меня, не работаю ли я в издательстве. Ведь стоянка-то нашему издательству принадлежит, следовательно, и я там работаю.

- Я сразу поняла, что вы сотрудник издательства, - со вздохом кивнула Мирослава, - только в больнице я очухалась, и мне стало стыдно, что я постороннего человека решила впутать в свои проблемы. Я и не думала, что вы сами займётесь за это дело, но должна была догадаться, что этот Марат вас попросит. Ведь он был очень дружен с дедушкой.

- Почему ты ничего мне не рассказала, когда мы столкнулись в квартире твоего дедушки? Чего ты истерику устроила?

- Я сразу поняла, что Марат вас подключил, а когда вы назвали меня бандиткой, я всё поняла.

- Что ты поняла? – глядела на неё я.

- Что это конец, что мне не спастись, - Мирослава отвела глаза, - раз уж вы решили, что я убийца, значит, меня крепко подставили, и мне не избежать этой участи.

- Да ты амёба! – вышла я из себя, - на что ты надеялась? Ты должна была всё рассказать, я бы тебе помогла. Меня только часы толкнули продолжить расследование, если бы я не вспомнила, неизвестно, продолжила бы расследование.

- Не надо меня недооценивать, - хмуро сказал Максим, - я занимался этим делом, и не отдал бы дело судье, пока все точки не были бы расставлены.

- Капитан, - Григорий Матвеевич сделал такие глаза, что мне поневоле стало смешно.

- Видишь, начальство такой перспективе не обрадовалось, у начальства « глухари » в конце месяца, - поддела я его, а заодно и генерала, и с удовольствием отметила, что они оба пошли красными пятнами.

- Твой жене нужно на язык намордник одеть, - буркнул Григорий Матвеевич.

- Я повела себя, как последняя идиотка, - со вздохом сказала Мирослава, - но была ещё одна причина, из-за чего я молчала. Марки. У дедушки была огромная коллекция марок, при чём самых первых, и почти из всех стран мира. Семен Вениаминович украл их, он конфисковал всё имущество, как только арестовал моих родителей, а я украла кляссер.

- Ты украла свои марки у Кочетова? – подскочила я на месте.

- Это уголовно наказуемое деяние, - включил свой менторский тон Максим, - ты о чём вообще думала?

- Я думала о справедливости, - даже с некоторой патетикой воскликнула Мирослава, - мне дедушка сказал, что Валерий Кириллович подделками занимается, и выкрал у них какие-то там образцы. Он сначала не знал, что к этому Кочетов причастен, попытался усовестить типов, которых он застал, да только на грубость нарвался.

- Понятно, - я подпёрла кулаком подбородок, - вот что это был за разговор, который мне передала Полина. Вы с Андреем пытались спасти дедушку, но Валерий Кириллович опередил вас, и вломился в вашу квартиру? Верно?

- Он оглушил меня, и убил Андрюшу, - всхлипнула Мирослава.

- Он ответит за всё, что он совершил, - пообещала ей я, - и

теперь последний вопрос, я так и не знаю на него ответа. Что за девица гналась за тобой, когда ты выпрыгнула с балкона?

- Это был Кочетов, - пожала плечами Мирослава, а я открыла рот от изумления.