- Дворов, - растерянно проговорил Марат, - что за странный вопрос?

- Дружок, я не люблю, когда из меня безмолвного статиста делают, - стукнула я ногой по полу, - ты мне не всё рассказал!

- Ты это всерьёз? – поднял брови Марат, - считаешь, что я плохо своё обещание выполняю?

- Я не о твоих изысканиях в интернете, а о портсигаре. Ты не

сказал всей правды. Тебе его не подарили, Тимошин дал тебе его на время, а ты почему-то соврал, что это подарок.

- Просто он сказал, что я должен его сохранить, и никому не рассказывать. Я и не думал, что портсигар может иметь какое-либо отношение к этой истории. А как ты догадалась, что вещь мне не принадлежит?

- Это слишком дорогая вещица, - я уселась на стол, и положила ногу на ногу, - а мне сказали, что Эдуард Петрович был очень скупым. Он только по отношению к родным был щедрым, но не к чужому человеку. Понимаешь ход моих мыслей?

- Понимаю, - со вздохом сказал Марат, - ты очень находчивая, и любая мелочь у тебя в мозгах застревает.

- А Макс ещё смеет утверждать, что для расследований нужен ум чисто аналитический, - покачал я головой, вынула из кармана зажигалку, и щёлкнула огнивом. Ровное пламя на мгновение подёргивалось, и опять замирало, и я убрала зажигалку в карман.

- Кто такой Макс? – тут же спросил Марат.

- Ты его не знаешь, - мотнула я головой, - давай, рассказывай.

И Марат стал каяться. Да, он скрыл от меня информацию, но вовсе не потому, что хотел её скрыть, а потому, что думал, что это не имеет никакого отношения к делу.

Эдуард Петрович отдал Марату портсигар на небольшой вечеринке, которую устраивала мать Марата. Тимошин присутствовал на всех вечерах, которые устраивала Ангелика Александровна.

В середине вечера Тимошин подошёл к Марату, и тот отметил, что на нём просто лица нет.

- Вы словно призрак увидели, - сказал ему Марат.

- Почти, - хрипло проговорил Эдуард Петрович, - я этого человека знал хорошо, но этого просто быть не может. Ему уже около сотни лет должно стукнуть, а он такой же, как и раньше.

- Наверное, это сын того человека, - трезво рассудил Марат, - что вы так испугались?

- Ох, грехи наши тяжкие, - со вздохом сказал Тимошин, - ты абсолютно прав. Конечно, не мог же он так сохраниться. Просто я его боюсь, и при этом ненавижу... Это очень давняя история... Марат, ты должен мне помочь. Я тебя умоляю! Это

вопрос жизни и смерти!

- Господи! – так и подскочил Марат, - что он вам сделал?

- Он сделал мою жизнь невыносимой, но и я не лыком шит, и отбил подачу.

- О чём вы говорите? – не понял Марат, - и какого рода помощь вам нужна?

- Не просто так он сюда пришёл, - впал в раздумья Тимошин, - он что-то задумал, он такая же погань, как и его родитель.

- Но вы же совершенно не знаете этого человека, - воскликнул Марат, - судя по вашей реакции, вы его сегодня вообще впервые увидели. С чего вы так решили, что он плохой?

- Может, ты и прав опять, - задумался Эдуард Петрович, -

только, я тебя прошу, сохрани для меня одну вещицу, - и он вынул из кармана красивый портсигар, - это принадлежало моей супруге, и пока пусть лучше у тебя побудет. Я просто боюсь.

- Чего вы боитесь? – растерянно проговорил Марат.

- Я боюсь этого человека, - жёстко сказал Эдуард Петрович.

- Вашу жену звали Людмилой? – спросил вдруг Марат, зачем, сам не понимал.

- С чего ты так решил? – поднял брови Тимошин, и тут же улыбнулся, - ты про инициалы МИ. Её звали Милагрес, Милли, я её так называл. Ты спрячь портсигар, и никому не показывай.

Марат растерянно замолчал, и я тоже молчала, придавленная грузом информации, и обдумывала ситуацию.

Я нашла таинственную Милли, вернее, ниточку, но мне это ничего не дало.

И имя Милагрес меня только ещё больше запутало, в мозгу что-то мелькнуло, и тут же испарилось. Я так и не решила, что же это мне дало. Растерянно кивнула Марату, и поехала в издательство.

Лены на месте не было, и я юркнула в свой кабинет. Села за стол, и постучала коготками по лакированной поверхности.

Если собрать все полученные сведения, получается какой-то снежный ком.

Есть девушка Мирослава, я с ней первый раз столкнулась на стоянке в издательстве...

А что она вообще тут делала? Что ей понадобилось на стоянке, закреплённой за редакцией?

И кто её запихивал в машину? Она мне тогда наврала, это я точно знаю, потом она убила Филиппа Васильевича, это официальная версия, и Андрея Канарейкина.

Она их действительно убила, или её кто-то подставил?

Лично я склоняюсь к последнему, и меня сомнения одолевают, кто она такая. С одной стороны, у неё татуировка рода Ягосальварес, значит, она потомок этого рода.

Она назвалась Мирославой Ягода, но Мирослава Ягода умерла, и надо съездить в Заболоцк, выяснить, как умершая девочка попала в дом малютки, и поговорить с Симоновыми.

Я выскочила из кабинета, и с ходу налетела на Елену.

- Ой, а я и не заметила, как вы прошли, - пролепетала она.

- Меньше надо курить в туалете, - закатила я глаза, - в прошлый раз, когда ты с сигаретой в уборной зажигала, мимо тебя труп начальника протащили, а ты и не чухнула.

- Сколько уж можно это вспоминать? – Лена даже губы надула, - я не нарочно. А вы тоже курите, кстати, не только в туалете, я ваш кабинет частенько проветриваю, - и я от такой наглости даже рот раскрыла.

- Слушай, подруга, - я облокотилась о стойку, - а ты не обнаглела?

- Простите, - Лена сделала круглые глаза, и прижала ко рту ладонь, - я не подумала.

- А ты никогда не думаешь, - махнула я рукой, - ладно, проехали. Меня никто не спрашивал?

- Спрашивал, - Лена закивала головой, как китайский болванчик, - опять звонил Арман Тулузье, и вами интересовался. Я дала ему служебный номер сотового.

- Молодец, - похвалила я её, и села в лифт.

На улице пришлось раскрыть зонт, дождь полил, словно из ведра, и я юркнула в машину. Где-то под сиденьем у меня была карта, и я стала её искать.

Моя машина, это свалка мусора, под руку попадалось что угодно, но только не карта. Последнюю я обнаружила в барсетке под задним сиденьем, не понимаю, как она туда попала.

Карту я нашла, и стала искать на ней этот Заболоцк, но потерпела неудачу. Видимо, это совсем крохотная деревня, и её нет на карте. Тогда придётся слазить в интернет, что я сделала. Интернет мне мгновенно выдал справку, небольшая деревушка, в трёхста километрах от Москвы, численность населения не велика, из местных достопримечательностей собор, но не достопримечательности меня сейчас волновали.

К краткому обзору прилагалась карта, с обозначением, как туда доехать, и с подробными объяснениями.

В трёхстах километрах от Москвы...

Это часа три езды, если при моей средней скорости. Завтра я съезжу туда, сейчас просто нет времени, я не уложусь, чтобы незаметно для Макса и в этот Заболоцк съездить, и с родителями Мирославы поговорить, и назад вернуться.

А сейчас я лучше вернусь в издательство, и займусь фотками.

Надо бы нанять художественного редактора, я окончательно зашиваюсь, но пока достойной кандидатуры на это место нет.

Может, Генрих присмотрит кого-нибудь, а то мне уже дурно.

И центральные статьи пиши, и фотографиями занимайся, и работу других проверяй.

Я всё-таки не железная, и не робот, а живой человек.

Я запихнула барсетку в сумочку, и выскочила из машины.

Зонтик, конечно же, забыла, а машину закрыла, и бегом бросилась в здание.

- Лена, сделай мне кофе чашечку, - пролетела я мимо секретарши, - и принеси пару эклеров.

В кабинете я отжала волосы, и плюхнулась в кресло. Лена услужливо принесла кофе, пирожные, и аккуратно поставила всё на столе.

- Спасибо, - я поёжилась в мокрой одежде.

- Что ж вы без зонта? – покачала головой Леночка, - там так поливает, просто ужас какой-то, как из ведра.

- Забыла его в машине, - внесла я ясность, - лучше принеси мне сметы, и пришли финансового директора.