- Да уж, - пробормотала я, - а девушка по имени Эмилия Герицо у вас училась?

- Эмилия Герицо, - проговорила Анастасия Михайловна, словно

пробуя это имя на вкус, - нет, девушки со столь необычным именем, и не менее необычной фамилией у нас никогда не было. Это я вам говорю абсолютно точно.

- Но мне сказали, что она училась здесь, - протянула я.

- Значит, вас дезинформировали, - пожала плечами Анастасия Михайловна, - такой у нас сроду не было. Может быть, другой факультет?

- Нет, журфак, - ответила я растерянно.

Кажется, последняя ниточка, ведущая к Эмилии, оборвалась.

Что же мне теперь делать?

Из института я выпала, несолоно хлебавши. Постояла пару секунд, и села в машину. Съезжу, что ли, в детдом, в котором была Галина. Где-то же они познакомились, может, как раз в детдоме?

Удостоверение, которое сделал мне Дима, творит чудеса. По дороге я заехала в магазин, купила себе строгий костюм, лодочки, на высоченных, тонких шпильках, и отправилась в детский дом.

Охранник в будке спросил, кто я, и что мне угодно. Я представилась капитаном МВД, показала документы, и была допущена на территорию.

Сердце у меня предательски сжалось, когда вошла я на территорию детского дома.

На качелях сидели дети, и они с такой тоской посмотрели на меня, что мне даже неудобно стало. И я подумала, может, взять ребёнка из приюта?

Деньги, чтобы поставить его на ноги, у меня есть. Хоть одного обездоленного малыша осчастливить.

- Здравствуйте, - подошла я к женщине, которая следила за детьми.

- Здравствуйте, - растерянно проговорила она, разглядывая меня.

- Капитан Миленич, - представилась я, и вынула удостоверение, - можно с вами поговорить?

- Да, конечно, - мы отошли в сторону, - слушаю вас.

- Несколько лет назад к вам поступила девочка по имени Галина Емельянова. Она сейчас уже взрослая, ей двадцать пять лет... Я не знаю, в каком году она к вам попала, но десять лет назад точно.

- Это надо смотреть, - сказала женщина, - я здесь работаю

только два года, и то, что происходило десять лет назад, сказать не могу. Сейчас я провожу детей на полдник, и отведу вас к заведующей. Она здесь работает тридцать лет, и наверняка помнит вашу Галину. А, если нет, поднимем документы. Дети, дети, идёмте, - и стайка ребят пошла за ней.

Я вошла вслед за ними в холл, и в нерешительности остановилась на пороге.

- Уже иду, - сбежала по ступенькам ко мне женщина, - пойдёмте.

Я поднялась вслед за ней на второй этаж, и вошла в просторный кабинет заведующей. Но, войдя, я застыла на пороге.

- Анна Федоровна, тут к вам из милиции, - сказала женщина, и мне захотелось сбежать.

Всё было ничего, но у Анны Федоровны был посетитель... мой бывший муж. Дима повернулся, а я подумала, всё, сейчас он меня выдаст с потрохами.

Но нет, в его наглых глазах мелькнули смешинки, и он спокойно произнёс:

- Мы с вами обо всём договорились, Анна Федоровна, - встал

он с места, - раз уж у вас милиция, я вас покину. И я лично

за всем прослежу. Так мы договорились?

- Договорились, - кивнула она.

Дима не упустил шанса позлить меня, и, проходя мимо, ущипнул за бедро. А я даже ответить ему достойно не могла, не по физиономии съездить, понимал это, мерзавец.

Хмыкнув, он скрылся за дверью, а я заняла его место.

Пожилая женщина, ей было за пятьдесят, далеко за пятьдесят, тут же потребовала моё удостоверение, потом вернула, и спросила, что мне угодно.

- Я ищу женщину по имени Эмилия Герицо, у неё когда-то погибли родители, и она попала в детский дом. У неё есть подруга, Галина Емельянова, но она в данный момент не может мне ничего сказать, поскольку находится в коме. Эмилия хотела её убить, она избавляется ото всех, кто может рассекретить её. У вас были девочки по имени Эмилия Герицо и Галина Емельянова?

- Я помню нашу лисичку, - вздохнула Анна Федоровна, - и

Эмилию помню. Две подружки – неразлучницы, они всегда

были вместе...

Эмилия первая угодила в сие печальное заведение, ей был годик, когда погибли её родители, а тётка сдала её в детский дом.

Марию Алексеевну понять можно было, она была молода, хотела жить, а с маленьким ребёнком, к тому же не дочерью, это было невозможно.

- Она же ещё маленькая, - увещевала её Анна Федоровна, - неужели вас не жалко племянницу?

- Нечего её жалеть, - огрызнулась Мария, - по милости её родителей я лишилась матери и отца, видеть это идолово отродье не хочу. С какой стати я должна их девку на своих плечах тащить. Я свою рожу, правильную девочку, а эта пусть хлебнёт лиха.

С этими словами, она, сопя от злости и ярости, ушла, оставив

Эмилию на попечение государства.

Эмили, как её называли сверстники, или просто Мила, была тихой, скромной девочкой. Красивая, белокурая, и голубоглазая, она была ангелом во плоти. Всегда слушалась, не создавала особых хлопот, как остальные дети, не делала попыток сбежать.

Но, когда в детдоме появилась Галина, всё кардинально изменилось. Галя, в отличие от Милы, была шумной, заводной. Она постоянно что-то затевала, и именно она сагитировала Милу убежать из детдома.

Но девочек быстро поймали, и водворили на место.

Изменить что-либо невозможно, Галя и Мила не расставались. Анна Федоровна изучила дело Гали, и только вздыхала.

Её отняла у родителей социальная опека. Емельяновы были алкоголиками, весь свет пропившими, дети у них рождались и рождались. Кто-то умирал, кого-то опека отнимала у алконавтов, и передавала в руки государства.

Галя была одной из старших, в десять лет лишилась невинности, и как выжила при этом, не ясно. Стала красть, не раз попадала в поле зрения милиции, и, в конце концов, её отправили в детский дом.

Что можно было ждать от такой?

В восемнадцать лет девочки покинули детский дом, их устроили на работу, но они просто сгинули в Москве.

Первоначально всех своих воспитанников администрация детских домов контролирует, но девочки неожиданно резко уволились с работы, и исчезли.

Анна Федоровна искала их, но не нашла, а то, что они могут поступить в институт, ей и в голову не пришло.

- Что сейчас с ними? – спросила Анна Федоровна, - как они устроились?

- Галина удачно вышла замуж за богатого, и родила двух дочек, - улыбнулась я, - только, если я не остановлю Эмилию, дело будет плохо.

- Не ожидала я такого от Эмили, - вздохнула Анна Федоровна, - она была моей любимицей, и я от души жалела её.

- Но где же она сейчас может быть, Эмилия? – протянула я, - её никто не удочерял?

- Нет, - как-то слишком быстро ответила Анна Федоровна, я открыла было рот, чтобы ещё что-то спросить, как в мозгу что-то забрезжило.

Не успела я додумать мысль, как у меня в сумочке зазвенел сотовый.

- Слушаю, - вынула я телефон.

- Здравствуйте, Эвива Леонидовна, - услышала я голос

Анастасии Михайловны, ректора.

- Здравствуйте, - воскликнула я.

- Эвива Леонидовна, я кое-что вспомнила, - сказала она, - у нас училась девушка с именем Эмилия. Но у неё была другая фамилия.

И, когда она назвала фамилию, пол поплыл у меня из-под ног. О, силы небесные!

Разгадка всё время была рядом, а я её не видела!

- Вам это о чём-нибудь говорит? – спросила Анастасия Михайловна.

- Да, - крикнула я, - я знаю, под каким именем сейчас живёт

Эмилия. О Боже! Как я раньше не догадалась!

Я захлопнула крышку мобильного, спешно попрощалась с женщинами, схватила сумочку, и вылетела из кабинета.

Слетела вниз, но, едва я подбежала к своей машине, рядом затормозил джип Димы.

- Привет сотрудникам уголовного розыска, - усмехнулся он, опуская стекло.

- Я тебе сейчас покажу уголовный розыск, - зашипела я змеёй, - ты что там делал? – кивнула я на здание.

- Тебе это обязательно надо знать? – осведомился он, выходя из машины, и хватая меня в объятья.

- А, ну, руки прочь, - прикрикнула я на него.

- Руки прочь от советского союза? – хохотнул этот наглец, покрепче стискивая меня в объятьях.