Отношения между людьми, отношения между мужчиной и женщиной в обыденной жизни могут быть самыми разными. От спокойной холодноватой дружбы-привязанности до безумной страсти, не дающей даже рук расцепить. Но все это лишь видимость – ведь по-настоящему отношения проверяются в ситуациях пиковых. Для того чтобы понять, любишь ли и как любишь, надо ощутить, пусть на краткий миг, потерю любимого.

И дальше жизненные коллизии развиваются самым непредсказуемым образом. Те самые, которые рук разжать не могли, вдруг преспокойно существуют сами по себе, а те, кто без страданий не виделись неделями, напротив, бросают все, только чтобы вернуть своего дорогого и единственного на всю жизнь человека.

Вот к этим самым вторым, как выяснилось, и принадлежит Алексей Поташев. У него есть любимая и безумно интересная работа, которая, казалось бы, отнимает все силы. Те самые силы, которых почти не остается на встречи с Лизой или любимой тетушкой, которых не хватает на звонок дяде или двоюродному брату – звонок просто так, ни о чем, только чтобы услышать голос и узнать, что «быт совсем заел» или «некогда голову поднять». Однако стоило судьбе начать отбирать у него дорогих людей, как Алексей из талантливого архитектора и человека, слегка витающего в облаках, превратился в настоящего борца, который во имя своих целей готов горы перевернуть.

Похоже, поговорки насчет «пока гром не грянет…» все-таки не на пустом месте создавались. Ведь только когда припекло, Алексей легко нашел в себе силы вытащить любимую из беды. Но этого мало – он лишь теперь отчетливо понял, кем стала для него Лиза. Вернее, кем всегда была.

Беда не приходит одна – и это тоже почувствовал Поташев. Хотя тут разумнее было бы сказать, что ему пришлось решать сразу несколько задач – и Лизу выручать, и выяснять, кому стала мешать сама семья Поташевых, вернее, одна из ее ветвей. На череду странных смертей обратила внимание тетушка Алексея – именно она, собрав воедино фрагменты мозаики, смогла разглядеть в цепочке несчастных случаев злой умысел. Тетушке Поташев поверил – как верил всегда, и окунулся в омут семейных дел с тем же пылом, с каким вытаскивал Лизу.

И конечно, победил – да и могло ли быть иначе?

Этим и отличаются книжные герои от героев некнижных. Они не просто разоблачают и наказывают зло – они еще и видят, что зло разоблачено и наказано. Что усилия принесли свои плоды.

И вот тут мы замечаем, что Алексей, его Лиза, весь мир новой серии романов Анны Владимирской как-то удивительно быстро оживает, сходит со страниц и становится нашим с вами миром – самые коварные преступления в итоге кажутся случайными неприятностями, а внешне безобидные замыслы – кровавыми преступлениями. Мечтатели превращаются в прагматиков, злодеи на поверку оказываются славными людьми и бессребрениками, а милые и слабые – настоящими преступниками без каких бы то ни было тормозов.

Знакомая картинка, верно? Ведь только в настоящем мире человек может идти по трупам не один год – и при этом оставаться не только вне подозрений, но и выглядеть как жертва. Только в нашем настоящем мире гениальность все чаще рассматривается как источник наживы, а самые возвышенные и высокие чувства – как удобное изобретение для постоянной эксплуатации уже с целью сверхнаживы. Только в нашем настоящем мире искусство никогда не будет прибыльным, только в нашем мире наука служит в первую очередь убийству, только в нашем настоящем мире человеческое слово всегда понимают превратно.

Однако книжным героям везет – раньше или позже они видят свет в конце тоннеля, раньше или позже устанавливают правильный порядок вещей, раньше или позже успевают этим правильным порядком насладиться. Пусть ненадолго, но все же…

Так давайте же перевернем страницу и шагнем в новую историю об Алексее Поташеве, для которого «Наших бьют!» – не пустые слова.

Е. Александровская

Посреди антикварной галереи на высоком столе стоял закрытый гроб. Жена, родственники и сотрудники галереи провожали в последний путь своего шефа – Светослава Юрьевича Зорькина. Известный в Екатеринбурге коллекционер антиквариата попал в автокатастрофу – и умер на месте. Людей пришло немного, так как родственников, кроме жены и дальних двоюродных теток, у покойного не было. Подчиненных же насчитывалось всего пять человек, и это еще с учетом охранников, дежуривших в галерее.

Когда гроб с покойным вынесли во двор и разместили на табуретах, народу стало больше, поскольку Зорькин вел активную работу со старушками и старичками по всему городу. Те ему приносили старые (а порой и старинные!) предметы, доставшиеся по наследству, антикварщик их приобретал, отчаянно торгуясь за каждый рубль. Покойный был скуп неимоверно, потому, очевидно, и был богат. Пожилые жители окрестных домов шептались по поводу Зорькина, судачили о нем, и, хотя о покойниках не принято говорить плохо, но ничего хорошего, даже при всем желании, люди сказать не могли.

Жена тоже не шибко убивалась. Была она уже в летах, но иссушенное лицо с глубокими морщинами и сутуловатая фигура старили Гертруду Егоровну Зорькину еще сильней. Ей не было и пятидесяти, но самой себе, да и окружающим, она казалась почти старухой. В эту трагическую минуту Гертруда Егоровна мысленно представляла себе, какой невероятно состоятельной женщиной станет после оглашения завещания. И как начнет тратить (теперь уже собственные) деньги на себя и на все те свои мечты, которые при жизни Зорькина не могли быть осуществлены. Глядя на скромный сосновый гроб, она думала о том, каким, в сущности, нелепым человеком был ее муж. Всю жизнь копил: одевался скромно, жил сверхэкономно, ругал ее, как безумный, за то, что не выключила свет, за то, что купила себе лишнюю пару колготок, проверял каждый чек из продуктового, требовал мыться тончайшими обмылками и постоянно упрекал ее в транжирстве. Правда, обещал, что, когда накопится достаточно денег, купят они себе домик в Испании и станут жить на широкую ногу. Но она никогда не верила его обещаниям. Знала, что он скорее удавится, чем станет тратить деньги на удовольствия. Вот уехал он в командировку, на целых полгода! Казалось бы, можно вздохнуть. Хоть какие-то мелочи себе позволить! Но нет, он и из командировки, из какой-то там глубинки Китая, продолжал ей названивать, заставляя отчитываться за каждую истраченную копейку. А что толку? Возвращался домой на своей скромной «мазде» – и угодил на скользкой дороге в столб. Вот и все дела. Кому нужна была такая жизнь?

Но теперь она с трудом сдерживала улыбку, теперь она свободна и скоро станет очень богата: вот тогда-то она сможет позволить себе все, чего ей только захочется. Гертруда Егоровна, сославшись на то, что ей нехорошо, вернулась в галерею. Она посмотрела на интерьер антикварного салона новым взглядом. Ведь отныне она здесь хозяйка, и все, что раньше принадлежало мужу, стало ее собственностью. Для антиквара Зорькина предметы, наполнявшие три небольшие комнаты в старом доме, были лишь прибыльной коллекцией, выгодным материалом для вложения денег. Для его жены – продавца, вызубрившего названия вещей и их цену, – это были вещи, имевшие элитный статус. Теперь ей вдруг показалось, что каждый старинный предмет помнит свою историю, которая оставила незыблемые знаки на его поверхности и ауре. Неожиданно для себя Гертруда почувствовала, как предметы старины рождают в ней ностальгические эмоции. Они напомнили ей о преходящем времени, о том, что жизнь удивительна и скоротечна, и о том, что остается навсегда… Старинные картины, древнее оружие, изделия ювелиров, изящный фарфор – все это теперь принадлежит ей. И только она вправе всеми этими сокровищами распоряжаться.