К 1920 году Эдмон Локар уже не был единственным человеком, занимавшимся исследованием пыли. Под влиянием сообщений из Лиона и сведений, почерпнутых из книги Гросса, многие, сначала совершенно неизвестные молодые люди обратили внимание на эту новую и мало исследованную область криминалистики и оставил на ней печать своей собственной индивидуальности.
В 1920 году в специальном журнале, издававшемся в Голландии, появилась статья. Ее автором был ван Ледден-Гульзебош, молодой химик из Амстердама, у которого были все данные, чтобы стать тем человеком в Голландии, каким в Германии был Попп, а во Франции — Локар. Он происходил из династии аптекарей и унаследовал от отца любознательность и талант аналитика, но из-за появившегося интереса к криминалистике стал преследовать иные цели. В молодости Ледден-Гульзебош отправился в Лозанну, где встретился с Рейссом и Локаром. Вдохновленный работой Локара по изучению следов пыли, он приступает к исследованиям и вскоре находит собственный путь решения проблемы. В вышеупомянутой статье он писал: „Не всегда легко собрать маленькие частицы, которые являются чрезвычайно важным доказательством при уголовном расследовании. Если речь идет о материале, который может быть обнаружен в одежде подозреваемого, то я собираю подлежащий исследованию материал из одежды с помощью инструмента, сделанного на основе фена. В аппарат я вмонтировал раструб и приспособление, на которое можно надеть полотняный мешок. Если включить аппарат в электросеть, то он соберет пыль с одежды в мешок, разрезав который, мы получим извлеченный этим современным методом материал для тщательного микроскопического исследования".
Ван Ледден-Гульзебош, часто применявший свой пылесос и раскрывший с его помощью многочисленные кражи муки, даже и не подозревал, что одновременно с ним по другую сторону Атлантики подобная идея пришла в голову одному американцу. В Беркли, в Калифорнии, где зародилась американская криминалистика, работал химик доктор Альберт Шнейдер, проводивший самостоятельные исследования пыли. Однако не Шнейдер был инициатором нового метода. Так же как Артур Конан Дойл предвосхитил развитие научной криминалистики, так и использование пылесоса в целях криминалистики было описано английским романистом Р. Остином Фрименом. В 1907 году Фримен опубликовал свой первый детективный роман и ввел в литературу новый тип детектива — ученого, использующего в своей работе достижения естествознания.
Им был доктор Торндайк, работавший в Кингз Бенч Уолке. В ближайшие десятилетия он становится самым популярным героем детективных романов англосаксонского мира. В 1907 году Фримену пришла в голову идея заставить своего героя при расследовании преступления прибегнуть к изучению следов пыли. В одной из его новелл в руках доктора Торндайка и его ассистента Полтона появляется пылесос. Четверть века спустя Фримен сам рассказывает, как он додумался изобразить исследования пыли: „Я проделал тогда много опытов, чтобы установить свойства пыли. Я, например, помещал смазанные глицерином предметные стекла над дверьми в различных комнатах и рассматривал их потом под микроскопом… При этом я обнаружил, что можно определить источники большинства различных частиц пыли: обивку мебели, скатерти, гардины, ковры. Результаты исследований я использовал при написании новеллы".В те времена, когда в европейской криминалистике получил применение пылесос, еще один молодой химик работал над научным обоснованием исследований пыли для обнаружения следов — Август Брюнинг.
Он родился в деревне Бауернхоф под Амельсбюреном в Вестфалии в 1879 году, в том же, что и Эдмон Локар. В 1891 году, когда ему исполнилось 12 лет, мальчик получил от отца в подарок фотоаппарат и увлекся фотогргфией. Это увлечение сыграло свою роль в его криминалистической работе. После окончания школы в Мюнстере он работал в аптеке практикантом. В 1898 году Брюнинг поехал в Цюрих, а позднее в Женеву, чтобы попрактиковаться и изучить ботанику и фармакологию. Жажда новых знаний привела его во Фрейбург, в Брейсгау, там он прервал учебу, поняв, что аптечное дело мало его интересует, и в 1901 году приступил к изучению химии в лабораториях фрейбургских профессоров Киллиани и Аутенрита.
В октябре 1904 года он присутствовал на процессе Карла Лаубаха во фрейбургском суде и был свидетелем сенсационного выступления Георга Поппа, экспертное заключение которого основывалось на впервые осуществленном исследовании следов почвы. Здесь Брюнинг познакомился с Поппом и с этого момента твердо решил тоже стать „следопытом". Он попробовал себя в качестве эксперта по продуктам питания сначала в Дуйсбурге, затем в Щецине, где и получил письмо от Поппа, в котором тот приглашал его приехать к нему во Франкфурт для работы в качестве химика. В 1910 году Брюнинг стал сотрудником лаборатории Поппа. Два года ушли на ознакомление с достижениями в области исследования следов, а в 1912 году Брюнинга пригласили на работу в Берлин.
Почти одновременно с возникновением полицейской лаборатории Локара в Лионе появилась естественнонаучная полицейская лаборатория в берлинской криминальной полиции. Безусловно, почву для этого подготовила многолетняя работа Пауля Езериха, но инициатива создания лаборатории исходила от Георга Поппа. Может быть, все зависело от того, что с годами у Езериха появились странности, затруднявшие работу и сотрудничество с ним. Во всяком случае, в 1911 году Попп выступил с докладом о своей работе перед служащими криминальной полиции Берлина. Его импозантная внешность и умение говорить оставляли неизгладимое впечатление. Когда спустя некоторое время он выступал в Высшей технической школе в Шарлоттенбурге перед самыми уважаемыми юристами Берлина и представителями полиции, на него обратил внимание руководитель Химической лаборатории по исследованию продуктов питания профессор Юккенак. Это была единственная лаборатория берлинской полиции. Она располагалась на последнем этаже полицайпрезидиума НИ Александерплац и занималась исследованиями исключительно продуктов питания. После докладов Поппа на Александерплац решили взять в отдел Юккенака химика, который работал бы в интересах криминальной полиции. Эта должность имела сложное и длинное название: химик для нужд криминальной полиции при государственном берлинском бюро по исследованиям продуктов питания, табачных изделий и алкогольных напитков, а также предметов широкого потребления. На этот пост Попп предложил кандидатуру тридцатичетырехлетнего Августа Брюнинга. Но скупая прусская бюрократия не хотела мириться с тем фактом, что Попп платил своему ассистенту 4000 марок золотом в год. На Александерплац считали 2400 марок золотом достаточно большим жалованием. Брюнинг проявил упорство, на какое способен только вестфалец, и, пока решался финансовый вопрос, поехал в Лион. Работая у Попла, он понял значение цветной фотографии для криминалистики. Знаменитая лионская фирма „А. Люмьер и сыновья" разработала новые методы в этой области. Семья Люмьер предоставила в распоряжение Брюнинга лабораторию, фотопластинки и лаборантов, и он провел опыты по идентификации крови на материалах красного, серого, желтого и зеленого цвета с помощью фотографии. Он нашел время побывать и в организованных Локаром лабораториях, понаблюдать проведение первых исследований пыли. 1 января 1913 года берлинцы пошли на уступку, и он, наконец, переехал в однокомнатную лабораторию на Александерплац, использовав предоставленные ему для оборудования лаборатории 4000 марок на приобретение микроскопов и аппаратов для спектрального анализа. Выполнив несколько заданий, связанных с отравлениями и анонимными письмами, Брюнинг столкнулся с необходимостью произвести первые криминалистические исследования следов пыли. В июне 1913 года он принял участие в расследовании взломов сейфов, уже несколько лет доставлявших много хлопот криминальной полиции Берлина.
Но самой большой удачи в начале работы он добился несколько месяцев спустя, разоблачив берлинского укрывателя краденого Пауля Марковича, заподозренного в участии в ловко организованных ограблениях. В октябре 1913 года в районе Алек- сандерплац произошло ограбление сейфа. Грабители проникли в помещение кассы из квартиры, расположенной этажом выше, проделав отверстие в потолке кассового помещения. Сейф был непрочным, имел тонкие стальные стенки. Пространство между стенками было заполнено изолирующим материалом (золой бурого угля), предохраняющим содержимое сейфа в случае пожара. Во время взлома зола частично высыпалась на пол.
