Тем не менее, в будущем становиться бухгалтером Даша не хотела; «моделью» или даже «мисс чего-нибудь», как многие девчонки, тоже – мать успела внушить ей, что все это случайно и недолговечно, а в жизни нужен фундамент, основанием которого, естественно, служат заработанные трудом и знаниями, деньги.
Даша соглашалась, что, чем больше денег, тем лучше жизнь, но никак не могла уловить логику, по которой мать их тратила. Например, то, что она ездила не на «бюджетном» «Рено», а на небольшом черном «Лексусе» было нормально и правильно. Так же нормально и правильно каждое лето они летали к морю, причем, то на Бали, то в Доминикану, ибо Турцию и Египет мать считала «отстоем». Еще Даша могла позвать на день рождения хоть весь класс, и под это мероприятие легко снимался целый зал в «Макдональдсе»! А, вот, паршивый плеер приходилось зарабатывать оценками.
А чем у нее плохие оценки? С начала года ни одной двойки! Тройки, конечно, встречались, но она ж пока и не просила смартфон или, тем более, свою голубую мечту – профессиональный фотоаппарат! Где тут логика? Обладать этими вещами Даше ж хотелось гораздо больше, чем раз в году кормить всех гамбургерами и напоить колой!.. А по деньгам получалось практически одинаково.
Не понимала Даша не только отношения к деньгам, но и ко многому другому; например, к супу. Она его терпеть не могла, но режим предписывал обязательно съедать суп каждый день. Мать даже варила его специально, и у Даши не хватало совести спускать плод столь трогательной заботы в унитаз или забывать убрать в холодильник, чтоб тот прокис.
…Блин, – думала она, – если суп – такое классное средство от язвы и гастрита, то его давно должны делать в таблетках и продавать в аптеке, как другие лекарства!.. Не понимаю.
Еще не понимаю, почему та же Настя со своими круглыми тройками может идти в кино в любой день, а я нет? Почему Гороховой все покупают просто потому, что у ее отца куча бабла, а я должна, и учиться, и слушаться, и помогать, а все равно получаю в год по чайной ложке, хотя не думаю, что у матери сильно меньше денег. Это она какая-то не такая или, может, я чего-то не догоняю?..
Съев злополучный суп и вымыв посуду, включая ту, что осталась от завтрака, Даша села за уроки, чтоб вечером хоть на часок вырваться на улицу, где режим переставал действовать – там торжествовал экспромт; не всегда веселый, а иногда просто скучный, но все-таки экспромт, под названием «жизнь».
Мать пришла, как всегда, в шесть. Порой Даше начинало казаться, что даже время стояния в пробках у нее строго рассчитано и учтено. Встречать друг друга не являлось семейной традицией, поэтому Даша продолжала корпеть над химическими формулами, когда мать сама заглянула в комнату.
– Трудишься?
– Ага, – Даша подняла голову, – заканчиваю химию и останется одна история.
– А ее-то чего учить? – искренне удивилась мать, – раз прочитала и мели языком хоть весь урок. Учить надо математику, английский; еще физику-химию для полноценного развития… ты ж не собираешься стать каким-нибудь учителем или врачом с копеечной зарплатой?
Год назад Даша выбрала себе профессию, только боялась сказать о ней – вдруг фотокорреспондент, в понимании матери, такая же фигня, как и остальное, напрямую не связанное с финансами? Причем, Даша представляла себя не на модных показах, щелкающей вспышкой из-под подиума, а рядом с какими-нибудь повстанцами, с рваным обгоревшим флагом неизвестной страны, под свистом пуль. Правда, реально она еще не пробовала хоть чуть-чуть рисковать, но почему-то была уверена, что способна, и риск ей обязательно понравится.
– Врачом и учителем не собираюсь, – призналась она честно.
– Значит, учи такие науки, чтоб потом заниматься бизнесом. Деньги – это свобода, исполнение любых желаний. Ты согласна?
– Да, мам. Когда закончу уроки, можно пойти, погулять?
Мать сначала взяла дневник, увидела там четверку по русскому языку и улыбнулась.
– Можно, конечно. Только там дождь.
– Вроде ж, не было, – протянув руку, Даша сдвинула штору – по стеклу оказались рассеяны мелкие капли, а небо буквально за пару часов потемнело, – ну, и ладно, – она вздохнула, решив, что гулять в Интернете ничем не хуже. Просто на улице было спокойнее, ведь дома в любой момент могло появиться задание, требующее мгновенного исполнения.
За ужином мать долго рассказывала, какие идиоты окружают ее на работе (видимо, чтоб Даша ни стала такой же), а потом спросила:
– А у тебя что интересного?
Даша решила, что школьный быт, в глазах матери, тоже будет выглядеть общением с идиотами, поэтому ответила:
– Ничего. Ну, если только результаты контрольной – я тебе по телефону говорила.
– Дашуль, я всегда знала, что ты умная, способная девочка, и когда хочешь, можешь…
– Мам, – Даша не стала до конца выслушивать то, что ей повторялось ежедневно, – а как поживает мой плеер?
– Он поживает хорошо, – мать засмеялась, – ты с моделью определилась?
– Нет. Они ж появляются новые и новые.
– Вот, выбери, и в воскресенье сходим, купим.
– Правда?!.. – Даша обрадовалась, что все произошло так легко и просто; наверное, Наташка Горохова так же подходит к отцу, и тот с улыбкой отвечает: – Выбери и сходим, купим. Только там это происходит по Наташкиному желанию, а здесь по каким-то непонятным «заслугам».
– Дашуль, – мать совсем нестрого насупила брови, – что значит – правда? Напомни мне, пожалуйста, был ли хоть один случай, чтоб я что-то пообещала и не сделала?
Даша сделала вид, что задумалась, хотя прекрасно знала, что ничего подобного не вспомнит, и потом сказала твердое, нет.
– Вот, видишь, – мать встала, – вымой, пожалуйста, посуду и, как доделаешь уроки, отдыхай. А мне, извини, надо работать.
Нельзя сказать, что Даша была счастлива, ведь плеер – это не повод для такого огромного чувства, но все-таки она осталась довольна, что не зря убила три дня на подготовку к контрольной.
Закончив с посудой, она снова выглянула в окно – дождь продолжался, сбивая с деревьев желтевшие листья, а мимо подъезда, взрывая осеннюю тоску, двигались два ярких зонтика, красный и желтый, словно возвращая лето. …Блин, ну, где мой фотик!.. Почему меня мать воспитывает так по-дурацки? Я что, самая плохая?..
Чтоб не расстраиваться, Даша наглухо задернула шторы и включила компьютер. …Да пошла эта история на фиг! Раз мать говорит, что ее можно не учить, то и не буду!..
На экране сразу открылось много неинтересной взрослой информации, заключенной в короткие строчки анонсов – где-то рухнул многоэтажный дом, террористы взорвали заминированный автомобиль, на биржах обвалились акции, семиклассница выбросилась с десятого этажа. …Блин, дура, – сходу отметила Даша, – вот, из-за чего можно кидануться?.. Ей что, совсем не на что было есть? Или нечего надеть?.. Сколько ж все-таки на свете дебилов!.. Она с радостью перешла в «Одноклассники», где ничего не рушилось, не взрывалось, никто ниоткуда не прыгал; даже не шел противный дождь, а всегда было тепло, уютно и ждала куча неизвестных друзей.
К утру дождь закончился, зато похолодало, и мать сказала, что пора надеть ветровку. В остальном, наступившая среда в точности повторяла прошедший вторник и, скорее всего, будущий четверг. Даша даже подумала, что режим, который для нее определен, правильный, потому что все в жизни протекает одинаково, и к этому надо привыкать с детства, чтоб не питать никаких иллюзий, а потом не испытывать разочарований.
По дороге в школу, глядя на наступавшую осень, Даша думала эту ужасную мысль, постепенно доводя ее до абсурда. Единственное, что мешало абсурду стать абсолютным, было воспоминание о плеере, который ей купят в воскресенье.
В таком настроении поднявшись в класс, Даша увидела, что ребята окружили Наташку Горохову, и та им что-то увлеченно рассказывала. Это был редкий случай – Наташку в классе не особо любили, потому что школа была самой обычной, и родители у всех были самыми обычными, а ее отец слыл почти олигархом. Почему он не определил дочь в элитное заведение, не понимал никто, пока однажды Артем Ефремов случайно не подслушал разговор химички с их классным руководителем, Ларисой Ивановной. Знаешь, Лар, – сказала химичка, которая была лет на пятнадцать старше Ларисы Ивановны, – я сегодня общалась с Гороховым-старшим – мне кажется, ему нравится выглядеть полубогом, которому завидует вся наша серая масса.
