Это был Аэровел, старейший ученый системы Солнца. Недавно друзья отмечали его шестисотлетний юбилей. Он работал в Институте воскрешений, осуществляя там удивительные и еще не всем известные исследования.

Миллиарды людей Земли, жители Венеры, Марса, колонисты Меркурия, Луны и многих астероидов с восхищением смотрели на ладно скроенную фигуру Аэровела, на крупное, гладко выбритое лицо с большими синими немигающими глазами. Светлая копна волос серебристой короной венчала голову ученого. Казалось, что весь он устремлен в небо. Брови его хмурились, лоб прорезала глубокая морщина. Амфитеатр замер в ожидании чего-то необычного.

Аэровел заговорил, и голос его загремел в пространстве:

— Братья! Только что я испытал сильное потрясение. На мгновение меня охватило чувство, которое жители наших миров давно считают анахронизмом. Я пришел в ярость! И лишь огромным усилием воли мне удалось овладеть собой.

Полная тишина была ответом на это вступление. Семоний с тревогой посмотрел на старейшего ученого. Аэровел, взывая ко всем секторам, воскликнул:

— Отсутствие опасностей, огромные возможности наших цивилизаций сделали нас беспечными. Мы плохо думаем о последствиях экспериментов. Только этим я объясняю то легкомыслие — да-да, я повторяю: легкомыслие! — с которым здесь обсуждался проект Семония.

Семоний сказал: нам не надо будет лезть на дерево, чтобы сорвать плод, это сделают машины! Прекрасно. Удивительно! Человечество будет лежать под деревом и открывать рот, чтобы машины бросали в него плоды познания. Какая потрясающая мечта! Но что ожидает человека, который перестанет углубляться в пучины анализа? Об этом вы подумали? Он потеряет способность к аналитическому мышлению, клетки разума атрофируются, наш интеллект деградирует. И, наконец, электронные аппараты поднимутся выше людей. Да-да! Я повторяю, что будет так! Ты, Семоний, сам сказал, что их реакция в миллионы раз совершеннее нашей. Мы еще не знаем всех опасностей этого пути, тех неожиданностей, которые подстерегают человечество после великого перелома.

Но главное, что возмущает меня, — это стремление отождествлять чудесный человеческий интеллект с холодным разумом машины, хотя и очень высоким…

— Что же ты предлагаешь, Аэровел? — резко заметил Рам. — Ты отрицаешь опасность, о которой говорили мы?

— Нет, — возразил Аэровел, — не отрицаю. Опасность есть. Все это понимают. Но есть иные пути ее преодоления. Этот путь не вне человека, а внутри него. Институт воскрешений видит его в достижении бесконечного долголетия, то есть практически в бессмертии…

— Бессмертии? — удивленно воскликнул Семоний. — Что ж, это чудесная перспектива! Но что это изменит в положении человека? Миры переполнятся людьми с бесконечно устарелыми взглядами, рядом с архаичными предками будут жить их совершенные потомки, благословенные дары эволюции обратятся в пародию!

— Ты ошибаешься, Семоний! — с достоинством сказал Аэровел. — Мы не предлагаем такого примитивного бессмертия. Да речь и не идет о бессмертии, а о периодическом восстановлении всех функций организма, о полной регенерации тканей стареющего тела. И не по старому образцу, а в соответствии с велениями эволюции, добавляя каждому индивидууму новые свойства, соответствующие требованиям эпохи. Преждевременно раскрывая результаты работ Института воскрешений, я могу сообщить…

Страстные слова Аэровела прервал тревожный аккорд. Ученый замолчал. В пространстве над амфитеатром появилось юное девичье лицо. Изображение вздрагивало, колебалось. Глаза тревожно всматривались в присутствующих, как бы отыскивая кого-то.

Рам встал, недоумевающе спросил:

— Кто ты? Почему прерываешь дискуссию?

— Я Искра, — ответила девушка. — Чрезвычайное событие требует решения совета.

— Что случилось?

— Я работаю на станции межпланетных кораблей возле Плутона. Си-локаторы только что засекли приближение космического тела. Это звездолет древней конструкции. Скорость субсветовая. Принцип движения обычный.

— Он тормозит? — взволнованно спросил Рам.

— Нет. Через несколько часов корабль войдет в систему.

— Вы пытались с ним связаться?

— Не отвечает. Мы испробовали все диапазоны гравио- и радиосвязи. Быть может, там нет живых существ. Для размышления времени нет. Выход один: использовать для торможения пространственные заслоны Системы.

— Хорошо, — подумай, ответил Рам. — Остановите его. Затем отбуксируйте на внеземную станцию. Члены совета осмотрят звездолет.

Изображение Искры исчезло. Над амфитеатром плыл возбужденный шум. Рам взошел на возвышение, поднял руку:

— Мы прервем дискуссию. Быть может, сейчас в Космосе решается судьба неведомых мыслящих существ…

Люди системы Солнца затаив дыхание следили за удивительным космическим событием. Странный корабль неизвестного происхождения устремился из глубин пространства в планетную семью Солнца. Скорость его была такова, что корабль уподоблялся лучу. Точнейшие аппараты, расшифровав показания си-локаторов, определили, что воздушный корабль не замедляет полета. Значит, он проскочит Систему и снова удалится в беспредельность. Это свидетельствовало о том, что на борту не было живых существ или корабль лишился управления.

Искра, молодой инженер внешнего пояса космических станций, получив разрешение совета, начала приводить в действие свой полный риска план. Она связалась с хранилищами внепланетной энергии на Плутоне, Титане и на многих астероидах, передала им волю совета. Стартовав со станции на громадном спутнике-корабле, она вывела его в район предполагаемой встречи с звездолетом. По условному сигналу могучие потоки гравиэнергии начали концентрироваться вокруг спутника-корабля. Квантовые преобразователи превратили эту энергию в волны уплотненного пространства, которые устремились навстречу неизвестному звездолету. Вокруг него было создано непроницаемое поле — своеобразный пространственный коридор. Тяготение Системы теперь не влияло на межзвездного скитальца. Пространство существовало для него лишь в узком коридоре, который неотвратимо вел к спутнику-кораблю.

Люди Солнца и жители Сатурна волновались: хватит ли энергии? Удастся ли остановить в пределах миллиарда километров звездолет, летящий с субсветовой скоростью?

Искра включила добавочные преобразователи. Теперь энергия уплотненного пространства излучалась по центру канала, навстречу чужому кораблю. Плотность излучения постепенно нарастала. Рядом с девушкой вспыхивали экраны связи, далекий голос подруги, дежурившей на станции наблюдения, тревожно сообщал:

— Скорость уменьшается. Двести пятьдесят тысяч километров… Двести сорок восемь… Двести сорок семь… Искорка! Надо усилить излучение…

— Все исчерпано, — беспомощно ответила девушка. — Включи счетно-решающий автомат и определи, когда произойдет встреча.

Несколько мгновений тягостного ожидания, затем растерянный голос подруги:

— Столкновение неизбежно. Сейчас же уходи с пути!

— Нет, — с вызовом воскликнула Искра. — Мы обязаны остановить его!..

И, как бы поощряя ее уверенность и мужество, в эфире раздался мощный голос Рама:

— Верно! Ты, девушка, права! Хранилища внепланетной энергии! Слушайте приказ совета: включите все резервные источники, предоставьте их в распоряжение Искры…

Люди Системы облегченно вздохнули. Радостно зазвучал голос подруги:

— Искорка! Замечательно! Скорость резко падает. Двести тысяч километров… Сто восемьдесят… Сто сорок… Сто…

Медленно текли минуты напряженной борьбы. Наконец человек преодолел огромную силу инерции. Чужой звездолет сблизился с кораблем-спутником. Они повисли рядом в бездне пространства.

Искра закрыла глаза, провела дрожащей рукой по лицу. Невероятно! Неужели удалось?

Снова открыла глаза, посмотрела в иллюминатор станции. Тихонько засмеялась. Да, она совершила это чудо. Вот он, странный бродяга Вселенной. Кто в нем? Откуда он? Что скажет человечеству Солнца его экипаж?

Девушка снова уверенно села за пульт, включила систему программирования. Через несколько минут в центральной части станции-спутника открылся гигантский шлюз. В него медленно вплыл чужой звездолет. Шлюз закрылся.