Но почему все-таки премьер-министр предпочел молодого Черчилля опытному Халдейну? Причин было несколько. Во-первых, реформируя Военное министерство, Халдейн часто выступал с критикой в отношении Адмиралтейства. Это могло создать трудности в сотрудничестве с руководством военно-морского флота: негативное отношение к обличителю предугадать было нетрудно.[24] Как мы увидим дальше, Черчилль тоже выступал с критикой Адмиралтейства. Но его стрелы были направлены на раздутые (по его мнению) программы строительства новых судов. Что же до самих ВМС, то политик всегда придерживался убеждения в невозможности обеспечения обороноспособности Великобритании без сильного флота.

Причина вторая, и, пожалуй, более существенная. Незадолго до рассматриваемых событий Ричард Халдейн получил пэрство и свою парламентскую деятельность отныне осуществлял в верхней палате – палате лордов. Асквит же считал, что глава Адмиралтейства «должен быть членом палаты общин»,[25] чтобы у него была возможность «вступить в схватку с экспертами из оппозиции, ораторами от раздраженных адмиралов и военно-морскими специалистами в отставке». Премьер полагал, что первый лорд должен «выступать, имея все необходимые полномочия не только как глава ведомства, но и как руководитель, несущий основную ответственность за выполняемые преобразования».[26]

Точка зрения Асквита лишний раз показывает, что успех организационных изменений не в последнюю очередь зависит от способностей инициатора преобразований отстаивать, объяснять и мотивировать свою позицию в процессе проведения реорганизации.

Деятельность первого лорда Адмиралтейства в парламенте была связана с решением двух основных задач. Во-первых, с пропагандой ви́дения реформ. На важности этой задачи настаивает профессор кафедры лидерства Коносуке Мацуситы Гарвардской школы бизнеса Джон П. Коттер, который заявляет, что «без убедительных и активных форм коммуникации завоевать сердца и умы невозможно».[27] Во-вторых, с борьбой за ресурсы, необходимые для осуществления изменений.

Уинстон Черчилль полностью поддерживал Асквита, понимая, насколько велика роль его взаимодействия с палатой общин в предстоящей модернизации военно-морского флота. Анализируя деятельность своих предшественников – лорда Фредерика Каудора и лорда Эдварда Твидмаута, возглавлявших Адмиралтейство с 1905 по 1908 год, – Черчилль признавал их способности, но при этом отмечал, что одним из негативных факторов их руководства было то, что «ни один из них не был членом палаты общин и не имел возможности провозглашать и объяснять, с расстановкой необходимых акцентов, политику Адмиралтейства, которую палата должна была утвердить».[28]

В одном из своих последующих сочинений британский политик будет цитировать слова крупнейшего немецкого историка Леопольда фон Ранке (1795–1886), автора знаменитой «Английской истории, особенно в XVI и XVII веках», о том, что «важным правилом для морального и политического развития выдающихся личностей является гармоничное и последовательное соответствие деятельности в руководстве ведомством и членством в парламенте».[29]

Насколько важно влияние в парламенте, Уинстон убедился еще в молодые годы. В 1895 году он оказался в числе приглашенных на торжественный прием в Девоншир-хаус, где среди прочих членов правительства присутствовал и заместитель министра иностранных дел Джордж Керзон.[30] Между джентльменами состоялся диалог, который отчетливо запомнился будущему главе Адмиралтейства. Особое внимание он обратил на следующие слова Керзона: несмотря на «незначительность самого поста», его новая должность «дает представительство Министерства иностранных дел в палате общин,[31] а с этим многое связано». Таким образом, Керзон «надеялся не только от стаивать и объяснять внешнюю политику, но и в какой-то степени влиять на нее».[32]

Общение с лордом Керзоном и другими крупными политиками Викторианской эпохи не прошло для молодого человека даром. Со своего первого выступления в парламенте, посвященного болезненному вопросу англо-бурской войны, Черчилль стал заботиться о создании своей репутации и формировании политического капитала; впоследствии он советовал придерживаться подобной линии поведения и другим парламентариям.[33] Теперь же, в 1911 году, речь шла уже не просто о повышении собственного реноме. Отвечать надо было за все ведомство, занимавшее ключевое место в иерархии политических институтов Великобритании, за все проводимые реформы и изменения. Задача была не из легких. «Произносить подобные речи – большое напряжение, – признавался Черчилль, – слишком много различных деталей приходится учитывать, постоянно держа их в голове».[34]

Но потому Асквит и сделал ставку на главу МВД, что тот обладал необходимыми способностями. «Нам чрезвычайно повезло, что у штурвала стоит мистер Черчилль, – напишут впоследствии журналисты The Navy. – Он достаточно силен, чтобы разгромить оппонентов в палате общин».[35]

Интересный взгляд на выбор Черчилля предлагают результаты исследования профессора Стэнфордской школы бизнеса Закари Тормалы. Выше уже упоминалось о достижениях Ричарда Халдейна. Парадоксально, но в сложившейся ситуации солидный послужной список военного министра обернулся против него. Летом 1911 года Халдейну исполнилось 55 лет, он был на 18 лет старше своего коллеги. Его несомненным преимуществом были успешно завершенные изменения в Военном министерстве, а на стороне Черчилля – потенциал на осуществление будущих реформ. Как показали исследования З. Тормалы, потенциальные возможности ценятся больше достигнутых успехов. Почему? «Достижения – вещь реальная, – объясняет профессор. – Думать о реальности не так интересно. Потенциальные возможности – это нечто неопределенное, а значит, интригующее. Можно вообразить себе самые разные сценарии. А вдруг кандидат на должность не только оправдает их, но и превзойдет ожидания?!».[36]

Что бы ни послужило истинной причиной выбора в пользу Черчилля, важным для дальнейшего исследования является то, что, несмотря на ощущение «физического противостояния», которое, по словам Роя Дженкинса, возникает при чтении фрагмента мемуаров Ричарда Халдейна, посвященных его визитам в Арчерфилд в сентябре 1911 года,[37] военный министр не только принял решение Асквита, но и поддержал молодого коллегу на новой должности. «Они работали на своих важных должностях тесно и гармонично», – отмечает Мэри Соамс.[38] Это же подтверждает и сам Халдейн. Вскоре после назначения Черчилля в Адмиралтейство он напишет своей матери: «Уинстон и Ллойд Джордж ужинали со мной прошлым вечером. Между нами состоялась очень полезная беседа. Сейчас у нас очень гармоничный кабинет. Даже странно подумать, что три года назад я боролся с ними за каждый пенни для моих преобразований в армии. Уинстон преисполнен энтузиазма в отношении Адмиралтейства. Работать с ним одно удовольствие».[39]