Вернувшись поздно вечером в штаб армии, я доложил Юшкевичу и Литвинову о настроении личного состава, о партийно-политической работе, проводившейся в войсках в ходе наступления, об отличившихся в боях частях и подразделениях, а также о подвигах некоторых бойцов и командиров.

— Пока все идет хорошо. Настрой в войсках боевой, это известно, — заметил командарм, выслушав мой доклад. — Но главное впереди. Форсировать Великую гораздо сложнее, чем Алолю. Очень важно разъяснить это личному составу.

— Может, подготовить обращение Военного совета, Василий Александрович? — включился в разговор Литвинов. — Отметим в нем отличившиеся части и подразделения, назовем фамилии героев первых двух дней наступления, сориентируем войска на форсирование Великой. Думаю, польза будет.

Командующий согласился с этим предложением. Договорились: сразу же садимся за разработку обращения, ночью печатаем его в типографии, а на рассвете с нарочными доставляем в части и подразделения. Так и было сделано: в 7 часов утра 12 июля листовку с обращением Военного совета и поарма уже читали в войсках.

В ней, в частности, сообщалось, что сильно укрепленная вражеская оборона прорвана, войска армии к исходу 11 июля продвинулись вперед на 40 километров, освободили от немецко-фашистских захватчиков более 300 населенных пунктов. В боях уничтожено около 2500 гитлеровцев, 265 захвачено в плен. Листовка рассказала о героических подвигах, совершенных старшим лейтенантом Рафиковым, младшим лейтенантом Скуповым, сержантами Столбовым, Мелосиным, Прямовым, воинами частей и подразделений Плеходанова, Глушкова, Елизарова, Лобанова, Сидоренко.

«Дорогие товарищи! — указывалось в обращении. — Трижды презренные гитлеровцы под ударами наших войск в панике бегут, сжигая на своем пути наши города и села. Вот что пишет один из фашистских палачей — командир 23-й пехотной дивизии де Болье в своем приказе: «При отходе сжигать все населенные пункты. Необходимо угонять из деревень мужское население, скот и лошадей. Гражданских лиц, встреченных в населенных пунктах и заподозренных в сношениях с бандитами (партизанами), немедленно расстреливать».

Неустанно преследуйте раненого фашистского зверя, наращивайте и удесятеряйте свои удары по врагу. Не давайте подлым убийцам и факельщикам покоя ни днем ни ночью!..»

В заключение Военный совет и политотдел армии обращались к войскам с призывом:

«Настало время расплаты. Родина приказывает нам идти вперед, на запад, и добить фашистского зверя в его логове в Германии… Громите гитлеровцев так, как громят их наши воины на полях Белоруссии и Литвы!.. От вашего натиска, стремительности и храбрости зависит успех победы над врагом…»

В войсках обращение было встречено с огромным воодушевлением. Читая и обсуждая его, бойцы и командиры получали новый заряд боевой энергии. Всюду гордо звучало слово «Вперед!». В тех подразделениях, где имелась возможность, проводились митинги.

Вместе с листовкой в части и соединения был доставлен очередной номер армейской газеты «Фронтовик». В опубликованных на ее страницах корреспонденциях более обстоятельно рассказывалось о боевых подвигах воинов, фамилии которых были названы в обращении. О командире танкового взвода старшем лейтенанте Исмаиле Рафикове газета писала: «На головном танке он первым ворвался в расположение врага, уничтожил более десятка гитлеровцев и одержал победу в единоборстве с вражеской самоходкой «фердинанд». А в другой корреспонденции рассказывалось о том, как майор Плеходанов перехитрил врага при форсировании реки Алоля: одной ротой завязал бой, отвлек внимание противника, а в это время основные силы полка преодолели водный рубеж на другом участке, где гитлеровцы не ожидали переправы.

Были напечатаны также заметки о подвигах старшего сержанта Сидоренко, сержанта Прямова и других. Газета как бы дополняла обращение. В этом тоже проявилось своеобразное взаимодействие форм пропаганды и агитации.

Но плану операции города Идрица и Себеж предполагалось освободить уже в первый день наступления. Однако упорное сопротивление противника на рубежах рек Алоля и Великая заставило внести в него определенные коррективы.

— Эта река, конечно, не Днепр, по все же преграда серьезная. С ходу через нее не перемахнешь. А мосты гитлеровцы заминировали, в любой момент могут взорвать, — сказал начальник инженерной службы армии генерал-майор Н. В. Крисанов, когда вечером 11 июля при встрече с ним я поинтересовался, какие меры предпринимаются для форсирования Великой.

И тут же добавил, что имеется, дескать, одна задумка: командир саперного батальона из 79-го корпуса майор Харченко предлагает внезапно атаковать охрану самого большого моста на Великой силами танкового десанта. Но очень уж рискованное это дело.

По телефону я связался с начальником политотдела 79-го корпуса полковником И. С. Крыловым. На вопрос, что он думает о предложении майора Харченко, Иван Сергееевич ответил:

— Предложение дельное. Готовим его выполнение. Люди подобраны, в основном коммунисты и комсомольцы. С каждым лично поговорил. Верю в успех. Ребята отличные, справятся.

Осуществление плана захвата моста командование корпуса поручило группе саперов во главе с командиром саперной роты капитаном Дмитрием Каракулиным, комсомольцем, членом бюро ВЛКСМ батальона.

На рассвете следующего дня один наш танк с саперами на броне на высокой скорости ринулся к мосту и с ходу проскочил через него. Десантники, что называется, застали гитлеровцев, готовившихся взорвать мост, врасплох, быстро уничтожили охрану и нескольких подрывников, а 8 вражеских солдат взяли в плен. При непосредственной поддержке пехотинцев и пулеметчиков из полка майора Тарасеико саперы успели предотвратить подрыв и второго моста — железнодорожного.

Подвижная группа корпуса немедленно воспользовалась создавшимся положением, перебросила часть своих сил через реку, с боями овладела населенным пунктом Гужово. А вскоре по захваченным саперами роты капитана Каракулина мостам переправились через Великую и остальные полки и батальоны группы.

Хорошо обстояли дела и на других участках. Действовавшие левее 150-я и 171-я стрелковые дивизии успешно форсировали реку Алоля; дивизия Шатилова в районе населенных пунктов Мясово, Алоля, а дивизия Негоды у Ночлегово вышли на Ленинградское шоссе. В десятом часу утра они достигли предместья Идрицы, завязали уличные бои.

Позже станет известно, что на подступах к реке Великая и у Идрицы 15-я и 23-я пехотные дивизии противника только убитыми потеряли свыше четырех тысяч солдат и офицеров, то есть, по существу, были наголову разгромлены. Их остатки мелкими группами отошли в окрестные леса, частично сдались в плен.

К 13.00 12 июля город и железнодорожный узел Идрица были полностью очищены от гитлеровцев.

— Теперь на Себеж! — сказал комкор генерал С. Н. Переверткин, когда во втором часу дня я с работниками поарма майорами Плахотиным и Ковтуном зашел к нему на командный пункт. Хотя успех был налицо, Переверткин оставался озабоченным, сурово хмурил брови.

— Идрица освобождена, а настроение у вас, Семен Никифорович, почему-то не победное, — заметил я.

— Идрица-то освобождена, это верно. Положили мы тут фашистов немало. Но вот заботы… — с задумчивой серьезностью произнес командир корпуса. — Тревожит меня недостаток боеприпасов. Мало осталось и горючего. А подвоз затруднен, не хватает транспорта. Подвижную-то группу мы всем необходимым обеспечили, а вот в остальных частях запасов совсем маловато.

— Командарму об этом известно?

— Известно. Но у него лишних машин тоже нет. Вот если бы фронт помог.

О разговоре с С. Н. Переверткиным я сразу же доложил по телефону А. И. Литвинову. Он связался по ВЧ с членом Военного совета фронта генералом В. Н. Богаткиным, попросил оказать помощь. И меры были приняты. Уже на следующий день 79-й корпус получил все необходимое для дальнейшего наступления.

Вечером в одном из помещений, занимаемых штабом армии, мы собрались послушать по радио поздравительный приказ Верховного в связи с овладением городом и крупным железнодорожным узлом Идрица. В числе отличившихся в приказе были названы войска генералов Юшкевича, Переверткина, Вахрамеева и других. 150, 171, 219-я стрелковые дивизии, 29-я танковая бригада, 991-й и 1539-й самоходно-артиллерийские полки и 1385-й зенитно-артиллерийский полк получили почетное наименование Идрицких. В тот же день Указом Президиума Верховного Совета СССР 163-й истребительно-противотанковый артиллерийский и 239-й танковый полки были награждены орденом Красного Знамени.