– Товарищи Тихонравов и Феоктистов сейчас начали проектировать космический корабль для полёта человека в космос. (В реальной истории первые проработки по космическому кораблю Тихонравов начал весной 1957 года) Какие-либо сроки сейчас называть рано, специалисты сейчас находятся на этапе эскизного проектирования. На базе этого корабля можно также будет сделать спутник фоторазведки с возвращаемым блоком фотоаппаратов. Задание на проектирование спецфотоаппаратов уже выдано разработчикам, работа идёт. Наш корабль сможет нести полноценный экипаж из трёх человек в скафандрах.
– Эти скафандры для полёта человека в космос тоже ещё предстоит разработать и изготовить. Этим занимается товарищ Алексеев на заводе № 918. (Первые скафандры разрабатывал Главный конструктор Семен Алексеев. С января 1964 Главным конструктором завода № 918, будущего НПО «Звезда» назначен Гай Ильич Северин.)
– Я перечислил только самые основные разработки. – заметил Сергей Павлович, – Каждая из них содержит множество подсистем, которые тоже нужно разрабатывать. Подробный список для утверждения финансирования мы подготовили.
– Спасибо, товарищ Королёв, – сказал Хрущёв. – Товарищи, мы с вами убедились в важности освоения космоса и роли этого процесса в международной политике. Вы все читаете газеты и знаете, что сейчас творится в Америке и во всем мире. Победа нашей науки и техники обернулась невиданной политической победой. Советский Союз впервые обогнал Соединенные Штаты в области, где они всегда чувствовали себя недосягаемыми лидерами – в науке и технологии. 5 ноября наша страна сделала заявку на роль сверхдержавы мирового масштаба. Теперь не только Европа, но и Штаты будут вынуждены с нами считаться.
– Можно даже не сомневаться, что очень многим влиятельным людям в Америке это не понравится. И они потребуют от президента поставить «оборзевших красных» на место. Я встречался с президентом Эйзенхауэром. – сказал Хрущёв. – Он вполне нормальный – умный, спокойный, рассудительный.
– А если сзади сотрудника с пистолетом поставить, так он и вовсе душа-человек, – криво усмехнулся Серов.
Все засмеялись.
– Но в силу особенностей политического устройства Соединенных Штатов он вынужден считаться с очень многими людьми, – пояснил Хрущёв – И надо понимать, что среди этих людей наших друзей и сторонников нет. С друзьями в западном полушарии у нас вообще пока не складывается.
– Сейчас следует ожидать ответного хода Штатов. Они немедленно попытаются взять реванш, и ради этого будут вливать огромные средства в ракетную технику и освоение космоса. Будут пытаться втянуть нас в космическую гонку. Втягиваться в нее нам никак нельзя – наша экономика этого не выдержит. Пока. В будущем – возможно, но не сейчас.
– Поэтому нам нужен несимметричный ответ, – продолжил Никита Сергеевич. – Прежде всего, необходимо выделить космос в отдельную отрасль народного хозяйства, отделив его от военных. Космосом должна заниматься исключительно мирная организация.
Как и ожидал Хрущёв его предложение вызвало бурю протестов со стороны Устинова, Жукова и министра общего машиностроения Горемыкина. Выслушав их доводы, Никита Сергеевич ответил:
– У нас сейчас одни и те же люди занимаются космосом и баллистическими ракетами, в одних и тех же организациях. Я уже получаю предложения о космическом сотрудничестве от стран вновь образованного Экономического Союза. А если завтра-послезавтра к нам вдруг обратятся американцы с предложением сотрудничества? Что, придётся отказываться от такого шанса на мирное сосуществование, только потому, что секретчики не позволяют привести иностранцев в ОКБ-1?
Устинов и Жуков задумались.
– Надо создать не связанную с Вооруженными Силами головную организацию, которая будет определять направления освоения космоса. Будет заниматься этим постоянно и ежедневно, а не от случая к случаю, как Президиум ЦК. – продолжил Хрущёв. – Надо разработать открытую, несекретную программу освоения космоса, и опубликовать ее, пока без указания конкретных дат и сроков. Это позволит нам не ввязываться в космическую гонку и действовать строго по плану, реализуя все преимущества плановой экономики. Эта организация будет подчиняться напрямую Совету Министров СССР и будет подотчётна Президиуму ЦК. Руководить должен не один человек, а Совет директоров, минимум трое, для обеспечения коллегиальности решений.
– Организация будет выдавать задания на проектирование разным ОКБ и НИИ, запрашивать у Госплана и министерства финансов деньги, распределять финансирование между разработчиками. При этом у нее будет и своя техническая база, осуществляющая разработку головных образцов, увязку их в комплекс, проведение полетных испытаний и плановых запусков. Если изделие будет выпускаться серийно, оно будет передаваться на другое предприятие.
– Я пока обрисовал вам основы, концепцию, – пояснил Никита Сергеевич. – Подробности оставим специалистам. Предлагаю назвать эту организацию Главкосмос. Научным директором предлагаю назначить товарища Келдыша, техническим директором – товарища Королёва, административным директором – товарища Рябикова. В качестве технической базы определить ОКБ-1, завод №88 и полигон в Тюратаме.
При этих словах Хрущёва Устинов вскинулся и начал резко возражать:
– Никита Сергеич, полигон строили военные. Ракета Р-7 проектировалась как военная МБР. ОКБ-1 к тому же ведет параллельные работы по твердотопливной межконтинентальной ракете.
– Дмитрий Фёдорович, у нас полстраны строили или военные, или заключенные, – ответил Хрущёв, – И те и другие – часть советского народа. Р-7, признаем сразу, как бы мы не пыжились, на роль МБР никак не подходит. Точность не та, время подготовки к запуску слишком большое, стоять на боевом дежурстве постоянно она не способна. Когда ее начинали проектировать, не было эффективных долгохранящихся топлив и многого другого. Зато космический носитель из нее после отработки выйдет хороший, готов поспорить. Работу по твердотопливной МБР ОКБ-1 доведет до окончания госиспытаний и передаст в серию на другой завод. И больше нагружать ОКБ-1 тематикой МБР нецелесообразно. По этой теме у нас уже работают Янгель и Макеев, возможно, ещё кто-то подключится.
Хрущёв имел в виду прежде всего Челомея, с которым у него уже состоялся предварительный разговор. По тематике МБР работал и Надирадзе, но он сейчас полностью ушел в отработку своего ОТРК «Темп-С», временно отодвинув межконтинентальную «Темп-2С» на второй план.
– С полигоном проще. Он большой, – пояснил Никита Сергеевич. – От одной площадки до другой десятки километров. Если даже на старт «семерки» приедет иностранная делегация, ничего лишнего они не увидят. А вот в ОКБ-1 в его нынешнем виде, когда рядом лежат и «семерки» и боевые Р-5, иностранцев пускать нельзя. А скоро понадобится. Меня уже Неру теребит по поводу постройки южного космодрома. И он просил ракету посмотреть.
– И ещё один момент, товарищи, – сказал Хрущёв. – Ракета, космический корабль, спутники – это техника, по устройству гораздо более близкая к авиации, чем к артиллерии. Поэтому считаю необходимым максимально сблизить эти два направления. Петр Васильевич, – обратился он к министру авиапромышленности Дементьеву. – Создаваемый Главкосмос – организация надминистерская, прошу вас об этом помнить, и все поручения от них выполнять в первоочередном порядке.
– Понял, Никита Сергеич, все сделаем, – Дементьев явно не лучился счастьем, но отказать Первому секретарю ЦК не мог.
Отбившись от Устинова, Хрущёв поставил вопрос на голосование. Предложение прошло единогласно: Устинов и Жуков, хотя и не были в восторге, тем не менее, проголосовали «за». Устинов, уже знакомый с «документами 2012», понимал, что Никита Сергеевич создает советский аналог NASA, и потому не слишком возражал. Жукову не хотелось отдавать «свое», но с ним Хрущёв переговорил заранее и сумел убедить.
Никита Сергеевич попросил Серова, Келдыша, Королёва и Рябикова подождать в приемной. Президиум принял решения ещё по нескольким текущим вопросам, Хрущёв закрыл заседание и пригласил Серова и свеженазначенных руководителей Главкосмоса в свой кабинет.
