Та нехотя опустила голову.

  - Вот только ее не тронут, и ее камаррадас-героев, умиравших за принцессу - им простят все. Найдут другую работу, но не унизят, - кивнул я на Мамочку, и та тоже опустила голову. - А в остальном все вы - под прицелом. Былой воли, былой демократии и былых привилегий больше нет, вы все отныне - никто. Такие же, как остальные. А самое смешное, что все вы об этом знаете, но вслух говорю отчего-то один только я.

  Вы же вместо того, чтобы обсуждать такую глобальную новость внимательно наблюдаете за действиями "этого дурачка Ангелито", "проклятого скотину" и вообще "скверного человека, ради опытов над которым вышвырнули целый взвод наших товарищей", не обращая внимания больше ни на что. Вам не кажется это странным?

  И вновь тишина. А что им сказать, этим девочкам? Дуры, все они дуры. Просто в разной степени. Оттого и пришлось привлекать самых авторитетных из хранителей - у тех ума должно быть чуток поболее.

  - Есть такой прием в управлении массовым сознанием, - продолжил я, - отвлечение внимания. Вам всем мастерски отвлекли внимание, заставив сжимать кулаки в злости, что какой-то выскочка, пришлый мальчик, обижает ваших девочек. Вы поносите его, ненавидите, сочувствуете бедному сорок четвертому взводу... А тем временем сеньоры Морган и Тьерри все больше и больше уравнивают ваш статус с остальными и лишают былых привелегий. Красиво, неправда ли? Это старая технология, ей не века даже, тысячелетия. Но оказывается, она до сих пор актуальна. Как в масштабах страны, так и в масштабах маленького тесного коллектива.

  - Вы - тупицы, - вновь обернулся я к противницам. - Не дуры даже, похуже. Вы не поняли главного, что не я цель интриги. Цель - вы. Офицеры решили демонстративно уничтожить один взвод высокомерных сучек, пожертвовать им, чтобы остальные притихли и сели на пятую точку. А я... Я всего лишь орудие вашего истребления. ВАШЕГО, девочки. А не вы - моего.

  Я должен был поставить вас на место, показать ваш взвод с самой неприглядной стороны. Продемонстрировать всем, ПОЧЕМУ они от вас избавились. Вы же, вместо того, чтобы играть роль несправедливо обиженных бедных овечек в первый же день начали унижать маленьких. Что офицерам и требовалось.

  Я подался вперед и зарычал, чувствуя, как глаза мои наливаются кровью:

  - Я никогда не дам в обиду своих девочек, понятно?! Я никогда не брошу своих в беде! Не позволю над ними издеваться! И если надо будет убить - убью! И вашей подруге повезло, что я ее всего лишь покалечил!..

  На мои плечи навалились, но я уже сел на место, как ни в чем не бывало.

  - Ваша подруга Алессандра стала первой жертвой сеньор офицеров, и жертва эта была запланированная. Если бы мы не пересеклись в тот день, это произошло бы позже, они "слили" бы вам информацию, кого стоит пощипать в первую очередь, да на глазах у кого. И всё закрутилось бы, как сейчас, только позже.

  Они же сливают вам информацию обо мне, так? - усмехнулся я. Вокруг раздался ропот, но Оливия шикнула, и девочки замолчали. - Кто-то "очень близкий и доверенный" рассказывает вам интересную информацию о моем прошлом, куда меня можно ударить. Вы же в приступе хронической тупости даже не можете сообразить, откуда этот "доверенный человек" может знать то, что написано в моем ЗАСЕКРЕЧЕННОМ досье. Доступ к которому, кроме королевы, имеют, наверное, всего пять человек. Откуда ему знать о моей матери? О школе? О столовой и разбитом в мертвой зоне камер носе Гниды из банды Бенито Кампоса?

  Я сделал паузу.

  - Неоткуда. Это "слив" чистой воды. Точно так же вам сообщили бы, что: "Девочки, а неплохо было бы поставить на место шмякодявку Мари-Анж из пятнадцатого! Это же здорово! Да на глазах у Чико - вот веселье будет?!"...

  - Мы не знали о твоей школе, - покачала головой Звезда. Видно, задел больное - они или догадывались, или только начали догадываться об этом. - Мы поняли только когда твои девочки об этом рассказали, после. А о матери вообще думали, знают все... Что это не секрет...

  Вновь раздалась волна ропота, некоторые присутствующие начали спорить. Что было мне на руку - в спорах рождается истина.

  - Но выводы вы так и не сделали, - подвел я следующий итог - Конечно, это слишком мелко, обращать внимание на такое. Подумаешь, "слив"! "Карфаген должен быть разрушен"! "Шимановский должен быть уничтожен"! Никакие аргументы рядом с этим не имеют значения. Это должно случиться просто потому, что так надо, иначе ваша гордость и высокомерие не простят подобной слабости. Так, девочки?

  "Сорок четверки" угрюмо молчали.

  - А на самом деле вы с каждым днем, с каждой проведенной против меня акцией все дальше и дальше продвигались к цели сеньоринв офицеров, показному уничтожению вас, как проблемного взвода.

  - И они уничтожат вас, поверьте! - воскликнул я. - Если не одумаетесь. Или если ваши... Теперь уже окончательно бывшие напарницы вас не вразумят, - окинул я взглядом библиотеку, задержавшись глазами на Оливии. Бергер стояла вся в напряжении, кусала губы и о чем-то напряженно размышляла.

  - Думайте, сеньорины, думайте. - Я демонстративно поднялся. - Пока мне не вынесут приговор, у вас есть время. Я не хочу с вами воевать. За Натали прошу прощения - действительно, сорвался - слишком вы меня к тому моменту достали. Но в остальном, если между нами все будет хорошо, я ни пальцем, ни жестом не сделаю вам плохого. Обещаю!

  Возле двери еще раз обернулся и оглядел всех, остановился взглядом на Звезде.

  - Если же не внемлете и все же захотите меня уничтожить... Я буду воевать. Не отбиваться, не защищаться, а воевать. Поверьте, я могу, я изобретательный - спросите об этом Бенито Кампоса. Он тоже выходил против меня один на один с пятнадцатью друзьями. - Я выдавил хищную улыбку. - А после вас кончат офицеры, как крыс или тараканов, без сомнений и жалости. Adios!

  Я развернулся и вышел под гробовое молчание. Да уж, ночь у девочек будет бессонная - теперь им есть о чем поговорить и над чем подумать.

  "Вот и пускай думают! - сделал резюме внутренний голос. - Оно полезно..."

  Впервые я был с этим camarrado на сто процентов согласен.

* * *

  - Сильно болит?

  Я отрицательно покачал головой.

  - Эх, Хуан! - сеньора сокрушенно вздохнула. - Я не понимаю, как после такого ходить, не то, что лежать! Предупреждаю сразу, если ты и в этот раз устроишь то же, что в прошлый, ко мне можешь не обращаться. Напишу рапорт о комиссовании. Как невменяемого и неадекватного, нарушающего предписания.

  - Вы имеете в виду...

  - Твоих девочек, - не зло рассмеялась она. - Подшефных. Понимаю, молодость, гормоны, желание постичь неизведанное, но не СРАЗУ же после экзекуции?

  Я обреченно покачал головой.

  - Об этом что, все-все знают? Мне казалось...

  - А разве здесь можно что-то скрыть?

  Конечно, глупый вопрос. Та моя ночь с обеими "крестницами" притчей во яцытцех не стала, но не говорить об этом и не знать - разные вещи. Не говорили потому, что это мое заслуженное право, делать с подшефными что хочу: здесь нет никаких интриг, а значит и интереса окружающих. Даже взаимоотношения внутри нашего, тринадцатого взвода для всех интереснее - кого я из девчонок первую, когда и что будет после этого. Но с чисто медицинской точки зрения та ночь для всех стала фурором: действительно, с ТАКОЙ спиной вытворять то, что мы вытворяли?..

  - Ай!.. - я вздрогнул и даже подскочил. Это она специально, для убедительности своих слов.

  - Сиди-сиди! - прикрикнула дежурная в подтверждение. - Сейчас пройдет. Я уже обколола, через полминуты подействует.

  - Зато потом, когда отходить начнет, будет весело!.. Пробурчал я сквозь зубы ни к кому конкретно не обращаясь.

  - А как ты хотел? Кнут не плетка, штука серьезная. Тут иначе нельзя.