- Понимаю тебя, - с трудом выдавил Артуш. - Как скажешь.

Кроме Заура в купе находились две женщины и один пожилой мужчина. Все трое - азербайджанцы. Хотя уже было без десяти двенадцать, спать никому не хотелось. Заур лежал на верхней койке и читал роман Платонова с того самого места, где остановился, не обращая внимания на беседу, что велась внизу и на всякую снедь – жареную курицу, помидоры, соления, Кока-колу, которую доставали из сумок и кульков. Два раза ему предложили присоединиться к трапезе, но Заур вежливо отказался. Толстая женщина со сверкающими перстнями на пальцах не смогла уговорить Заура и подмигнула соседке, сидящей с ней рядом. Однако и ее попытка была безуспешной. Тогда вмешался пожилой мужчина.

- Сынок, во-первых, читать лежа нельзя, испортишь глаза. А во-вторых, нам до утра еще ехать и ехать, ты же умрешь с голоду.

- Спасибо даи, я не голоден, перед тем, как сесть на поезд, я плотно поел.

- Сынок, давай-ка спускайся, хватит капризничать! Здесь ведь еды на пятьдесят человек.

- Да не хочу я, - ответил на сей раз Заур жестко. - Ей-богу не хочу. Обещаю, как только проголодаюсь, спущусь и съем все, что у вас там есть.

- Как хочешь, сынок. Наше дело предложить,- пожала плечами женщина.

Мужчина оторвал куриную ляжку и сказал заплетающимся языком:

- Да, молодежь пошла другая. Нынешние читают книги в поездах, а мы знали, где надо читать книгу, где надо есть. Книги надо читать дома или в библиотеке.

На смуглой женщине лет пятидесяти, сидящей рядом с толстой женщиной, были дешевые безвкусные темно-зеленого цвета кофта и юбка китайского производства. «Зеленая» женщина возразила мужчине:

- Эх, уж лучше пусть книги читают. Вот, к примеру, мой сын. Да чтоб ему в землю провалиться, как я из-за него провалилась.

Толстая женщина, проглотившая помидор, с упреком посмотрела на мать, проклинающую своего сына, и спросила:

- Почему ты так говоришь, сестра?

«Сестра» горестно вздохнула:

- Не спрашивай, сестра. Горе у меня, горе.

Женщина, с большим горем, опустила голову и принялась поглаживать дерматиновое покрытие койки.

- Может быть, познакомимся? Раз едем вместе, то и познакомиться не мешает. Меня зовут Тофик.

- Рушвия,- представилась толстая женщина.

Смуглая женщина оставила дерматиновое покрытие в покое, посмотрела сначала на Рушвию, потом на Тофика:

- Меня зовут Джейран.

- А как зовут тебя, сынок? - посмотрел мужчина наверх, пытаясь рассмотреть Заура, однако увидел лишь его локоть. - Ты спишь, сынок? - Меня зовут Заур. - Прекрасно, Заур, - сказал Тофик и вновь прислонился к стенке. - У меня с собой отличная чача, вот не знаю, что делать. Женщины, наверно, не пьют, а Заур занимается чтением.

Джейран, поймав вопрошающий взгляд Тофика, часто-часто замотала головой.

- Нет, братец, я не пью.

Рушвия как-то странно повела глазами и изумила мужчину своим ответом:

- А я пью так, что мало не покажется. Редкий человек может со мной тягаться в этом деле!

Заур, который в течение десяти минут не смог дочитать одну страницу, понял, что никчемная беседа, идущая внизу, все равно не даст ему нормально прочесть роман, закрыл книгу и решил спуститься вниз.

Тофик, заметив свисающие ноги молодого человека, закричал: «Молодец!». Заур спустился и сел рядом с ним:

- Я могу только выпить, есть не буду, потому что сыт.

- Заур, ты не обиделся на меня?

- Нет, почему я должен обижаться?

- Давай забудем о книгах и повеселимся. Хотя Джейран ханум со мной не согласна.

Тофик налил в три пластиковых стакана чачи, а в три других - колу, и поднял свою чачу:

- Выпьем за знакомство!

Рушвия залпом выпила, широко раскрыла губы, сделала «фу» и принялась грызть куриное крылышко.

Тофик запил чачу колой, прочистил горло, посмотрел на Джейран и спросил:

- Сестра, кажется, сын здорово тебе досадил. Да, эта нынешняя молодежь… Не стоит обращать внимания.

- Как же не обращать внимания, братец? Я же говорю, из-за него я сквозь землю провалилась, опозорил он меня. А ты говоришь, не обращать внимания.

- А что с твоим сыном? Что же он тебе сделал, сестра? – искоса взглянула на нее Рушвия.

Джейран сглотнула и помотала головой:

- Ей-богу, даже не знаю, как сказать… Это такой позор, что слов не найти. Ей-богу, я стесняюсь.

- Вы из Борчалы?- спросил Тофик, наливая очередную порцию чачи.

- Да, из Болниси.

Тофик поднял пластиковый стакан:

- Выпьем за древний тюркский край, за Борчалы. Будь здорова, сестра Джейран!

Рушвия тоже присоединилась к тосту и выпила чачу. Заур опустошил стакан в два глотка, прислонился к стенке и приготовился слушать рассказ Джейран о событиях, скрывающихся за скорбным выражением ее лица.

- Извини, сестра, - сказал Тофик, - без выпивки никак. Что же натворил твой сын? Сколько ему лет?

- Пятнадцать лет мерзавцу, да чтоб ему не дожить до шестнадцати, - Джейран достала платок и стала вытирать выступившие на глазах слезы.

Рушвия, которую спиртное уже забирало, легонько стукнула Джейран кулаком по спине:

- Да хватит тебе, не проклинай!

- Ах, ах велико мое горе, - сказала Джейран и еще раз приложила платок к глазам. - На нашей улице парни частенько собираются и играют в войну. А мой мерзавец был атаманом нашей улицы. В общем, что вас мучить. Это случилось три месяца назад. Они играли в войну и условились с парнями соседнего квартала, что … Ей-богу, я готова провалиться сквозь землю от стыда.

Тофик, слушавший женщину с интересом, хотел сказать «Да плевать я хотел на твое чувство стыда!», но удержался и процедил сквозь зубы:

- Сестра, здесь же все свои, - сказал он. - Да рассказывай ты, чего тянешь.

Джейран в знак согласия покачала головой, сказав «Да, да братец, правду говоришь» и продолжила свою речь:

- Они условились, что атаман выигравшей команды сделает… как сказать, даже не знаю… ну, то самое с атаманом проигравшей команды.

Рушвия выпучила глаза и попыталась привнести ясность:

- А что значит «то самое»?