Сегодня 18 ноября, день вашего тайного вступления в брак. Значит, выходит, что … - Клаас улыбнулся. Вдруг, глубоко вздохнул и сказал: - Выходит, что 18 ноября может отмечаться среди геев во всем мире, как день святого Клааса... при условии, если меня казнят. Вы этого хотите?

Все от души расхохотались.

- Как вы считаете, можно ли все-таки учредить такой праздник? - спросил Артуш, сквозь смех.

- Это будем решать не мы, а история и люди, - сказал Клаас, смотря то на Артуша, то на Заура. - А теперь, не теряя времени, приступим к венчанию.

Все переглянулись, Шота перевел Додико слова священника.

- Мы готовы, преподобный. Можете начинать, - сказал уверенно Артуш.

Артуш, Заур, Додико и Шота поднялись. Заур протянул руку священнику и помог ему встать.

Клаас поцеловал крест приложил его к глазам, достал Библию из кармана, открыл ее и прочел громким голосом несколько стихов. Затем он обратился к Артушу.

- Ваше имя?

- Артуш Сароян.

- Вероисповедание?

- Формально я григорианец.

- Значит вы – монофизит. Да поможет вам Бог и наставит на путь истинный. Вы уверены, что хотите вступить в брак с этим господином?

- Да, уверен.

- Ваше имя? - обратился священник к Зауру.

- Заур Джалилов.

- Вероисповедание?

- Формально мусульманин. Но считаю себя атеистом.

- Да наставит вас Господь на путь истинный. Вы уверены, что хотите вступить в брак с Артушем Сарояном?

- Да.

- У меня вопрос к вам обоим - обещаете ли вы в присутствии свидетелей быть друг другу опорой, любить друг друга в радости и горе, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

- Да, - ответили в один голос Артуш и Заур.

- В таком случае объявляю вас супругами. Можете поцеловаться.

Они испытали на миг некоторую нерешительность, Артуш первый набрался смелости поднял голову и прильнул к губам Заура.

***

После церемонии венчания священник посидел еще с полчаса, поболтал с молодоженами о том, о сем. Затем извинился и сказал, что надо спешно возвращаться в Тифлис, где завтра он должен был сопровождать первую леди Сандру Руловс на открытии детского дома в Боржоми.

- Мы должны сегодня провести совещание с госпожой Руловс по поводу завтрашнего мероприятия. Нужно внести последние штрихи в программу.

- А этот детский дом в Боржоми будет с религиозным уклоном? – не удержался Заур.

- Допустим, - усмехнулся Клаас. - А что тут плохого?

- Конечно, ничего плохого, - сказал Заур, сожалея о своем вопросе.

После того, как все вышли во двор, Шота подошел к Зауру.

- Ты выключил мобильный?

- Да, а что?

- Мне звонил Акиф Таги. Спрашивал тебя. Он беспокоится. Ты говорил ему, что находишься в Поти?

- Нет, - равнодушно ответил Заур.

- Напрасно. Я сказал, что не знаю, где ты, что твой телефон не отвечает со вчерашнего дня и может быть, ты уехал в другой город. Так что при разговоре с ним смотри, не выдай ни себя, ни меня.

- Хорошо, не беспокойся.

Додико открыл заднюю дверцу и ждал священника. Преподобный Клаас попрощался с Зауром и Артушем, обнял их.

- Надеюсь, с позволения Господа, мы еще увидимся, дети мои. Вам я желаю счастливой жизни, а вашим народам – мира. Азербайджан и Армения, у которых есть такие голуби мира, как вы, должны раз и навсегда отказаться от войны, вражды и жить, как братья. До свидания! - Счастливого пути, преподобный, - сказал Артуш и пожал руку священнику.

- Был счастлив с вами познакомиться. Благодарю за все, - сказал Заур, протягивая ему руку.

Заур и Артуш попрощались с Шотой и Додико. Дверцы машины закрылись, и Nissan Sunny помчался в Тифлис.

- Ну, вот и все, - сказал Артуш с грустью, когда машина исчезла за поворотом.

Зауру, смотрящему на печальный профиль своего супруга, стало смешно:

- Ведь все только начинается. Мы семейная пара.

Артуш посмотрел на Заура так, словно видел его впервые.

- Ты прав. Только мы не знаем, кто из нас муж, а кто жена.

- Эти категории к нам не относятся, Артуш, так что не утомляй себя лишними раздумьями. Пошли, - сказал он, взяв Артуша за руку. - Мне холодно.

***

- Артуш, ты помнишь школьный дворик?

Артуш, который делал третью затяжку марихуаны, не переставая смотреть на крыши сельских домов, проворчал:

- Даа. А что?

Заур взял у него косяк с марихуаной, затянулся. Кашлянул и закрыл глаза:

- Самым сложным были упражнения на брусьях. Для меня всегда было так трудно проходить через это испытание. Иногда, когда мне не хватало сил, ты подталкивал меня, чтобы я смог дойти до конца. Мои руки, мои запястья слабели. Помню, однажды я прошел до середины и не мог уже двигаться, а ты мне помог.

Артуш мельком взглянул на Заура, затем вновь уставился на крыши сельских домов и спросил:

- Почему ты теперь все это вспоминаешь? Чтобы помучить меня?

- Почему я должен тебя мучить! Я вспомнил это потому, что сейчас все намного сложнее. Сама жизнь стала испытанием, как лабиринт где нет выхода. И я опять слабею. Но вынужден двигаться вперед, ведь в противном случае могу упасть и разбиться. Иногда устаю, хочу убежать, но… почему-то не получается. Этому лабиринту нет конца, Артуш…

Артуш сделал последнюю затяжку и погасил сигарету в пепельнице:

- Опять ты начинаешь. Опять эти фобии, беспокойство по поводу будущего, страх потерять друг друга… Разве все не в наших руках? Чего ты боишься?

- Утром ты мне говоришь: «доброе утро», а ночью - «спокойной ночи». Между этими двумя предложениями мы ведем столько бесед… Почему мы не можем насытиться друг другом? Не хочу, чтобы это когда-нибудь закончилось. Я боюсь, что все закончится.

- Не надо бояться, Заур. Ведь у нас есть милые, дорогие нам воспоминания, полные скорби и горести прошедших лет. Оглядываясь на них, я понимаю - как хорошо, что мы все это пережили. Не зная вкуса горечи, не познаешь вкуса сладости. Это так, не надо бояться разлуки. Порой разлука нужна для того, чтобы любовь не потеряла в цене.