Человек, хлюпнув носом, спросила:

--Почему ты меня не убил?

Орк непонимающе уставился на неё:

--За что?

--А за что ты меня терзаешь? - голос самки как-то странно звенел. Орк почувствовал чужую магию, что-то заставляло его быть ласковым к этому существу. Что это? Орк творил все известные ему заклинания защиты. Но ощущение, что он сделал что-то не так, не проходило. Может, она имела в виду веревки, которыми он вязал её на озере. Но от них не осталось даже следа. Что же...

--Я не терзаю тебя - потом, гордо оглядев залу, похвастался, - смотри, я сделал для тебя человеческое жилье. Такое как вы любите.

--Для меня? - в носу у самки хлюпала влага, но запах изменился. Орк почувствовал, что запах страха чуть ослабел.

--Конечно - "надо увести её словами" Йоки приходил в себя, и старый план снова вступил в свою силу.

--Мы живем в шатрах, но тебе бы там не понравилось, а тут я всё сделал как у людей. "И даже лучше" подумалось ему. Он вспоминал, как перед тем, как строить дом он врывался в жилища людей. Грязные, закопченные, где витали запахи болезней... Этот дом он строил не так. Похоже, но не так. Древние, как обитаемый мир, домашние заклятия делали жилье чистым, почти таким же как орочьи шатры...

--Мне и здесь не нравится.

Так, что-то такое он предполагал. Человек существо капризное. Ему не нравится ничего и никогда... Выжигают леса, рубят деревья. Даже отмороженные эльфы не могут этого понять. Куда уж детям Фроса! Но есть одна вещь, что делает человеков мягкими, как пчелиный воск. Недавно он убедился в этом. Какой орк отдал бы свою самку за горстку блестящих камней? Даже последний эльф и тот бы не обменял сородича, на бездушный камень, а эти... Йокерит запустил руку в карман куртки и вытащил давно приготовленную горсть "каменных цветов". Высыпав их на стол, где они засветились зеленым цветом в бликах огня, он сказал:

--Это будет твоим.

Странно, самка лишь мельком глянула на камни. Так не должно быть.

--Слушай, не мучай меня, я больше не могу!!! - человек закричала эти слова, а потом лишь издавала хрипящие, булькающие звуки.

Орк растеряно глядел на неё. Фрос, что делать? Почему-то вспомнилось детство. Когда пойманный Борхе на запретных землях хилый эльфенок, в шуточном поединке, вышвырнул его за круг. Подлым, нечестным приемом. Вспомнил, как от бессильной злобы, выл в своем шатре, грызя себе пальцы... А потом его дед подошел к нему и просто положил крепкую, шершавую ладонь на плечо. То самое ощущение - ощущение того, что ты не один, пришло откуда-то теплой волной. Неожиданно для самого себя орк присел на край ложа, и провел рукой по мягкой, пушистой шерстке на голове человека. "Надо чего-то сказать" - родилось понимание. Но слова почему-то не шли... Самочка судорожно вздрагивала, издавая хлюпы, а орк все так же молча поглаживал её по волосам.

Внезапно не отрывая лица от намокшей медвежьей шкуры, она хрипло спросила:

--Насильничать меня будешь?

"Если бы все было так просто" - грустно подумал орк. Только как объяснить это полуразумному существу. "Они разумные" - забрюзжал голос предков - "только младшие". "Да заткнись ты! И так тошно" - мысленно рявкнул орк. И осторожно, как бы пробуя слова на вкус, постарался объяснить:

--Не буду я тебя насильничать. Сила на силу даст слабость. Так не нужно... Не можно... Нельзя.

--Чего? - она повернула мокрое лицо к орку.

"Фрос, как же ей объяснить-то".

--Я не знаю как тебе это объяснить - орк чуть помолчал - просто так нельзя. Не получится, то, что должно.

--А что должно? - какие-то новые нотки появились у неё в голосе.

Как же жаль, что он совсем не знает людей. Тех, кого он ловил для ознакомления, пожирало только одно чувство - страх. Вот как её понять? А это сейчас самое важное. Чтобы обыграть противника, надо понять его. "Какой она тебе противник?" - занудил голос предков - "Вон птица щуплая, дунь и уйдет на Луну". "Я не про то!" - отмахнулся орк.

Глубоко вздохнув он выговорил главное:

--Ты должна родить мне ребенка!

У неё приоткрылся рот, а глаза стали круглыми как у домашлика. Боясь, что она опять не поймет, он торопливо продолжил:

--А потом я тебе дам ещё много таких камней. Ты станешь очень богатой. - чуть запнувшись он продолжил - и если захочешь ничего не будешь помнить о...

Договорить ему не удалось.

--Да я лучше своими руками убью этого урода! Задушу!!! Убью себя... - в глазах самки мелькали огоньки безумия. А тоненькие пальцы сжались в кулачки. Запах злобы ударил по ноздрям орка.

--А ребенок-то чем виноват? - почему-то орк чувствовал обиду. Странное ощущение, последний раз ему было обидно тогда... Когда мерзкий эльфенок вопреки традициям чести выкинул его за пределы круга не силой, а хитростью. Вот знаешь, что нет большей мерзости в мире, чем эльфы, но ребенку трудно это понять... Но это тогда он был ребенком, а теперь...

--Он же не виноват, что его мать не хочет его - продолжил он.

--А кто виноват? - прерывающимся голосом закричала человек -- Я виновата? Чем?

--О чем мы говорим? - в голосе орка прорезался металл. -- Ты согласна родить мне сына?

--Да пошел ты к Хафу! - выкрикнула она самое грязное ругательство что знала.

Орк выглядел ошарашенным:

--Спасибо, конечно! Я надеюсь стать достойным этого.

Теперь удивилась она.

--Ты о чем?

--Хафф был великим вождем, он возродил уцелевшие в Смутной Войне племена. Спасибо, что, даже ненавидя меня, ты желаешь мне стать равным Великому. Это достойно воина. Прости, я не ожидал этого от человека.

Человек смотрела на орка с непонятным выражением. Потом закусила губу, чуть поерзала и неожиданно тихо сказала:

--Мне очень надо... - и замолчала.

--Чего? - орк был все ещё ошарашен подобным пожеланием, достойным воина, из уст этого человечьего недоразумения.

--Ну это... - даже в неприятном свете горящего огня, орк заметил как её лицо и уши изменили свой цвет. Что люди могут немного менять цвет своей кожи, орк уже знал. Если долго держать человека под солнцем, то он темнеет. А если неожиданно выйти перед людиком из леса, то белеет... Но эта почему-то краснела. "Что за нелепые существа" - сердился орк.

--Есть? - орк вспомнил, что она не ела почти два заката.

Самка покачала головой, покусывая губу.

--Пить?

Самка ещё немного поерзала на лежанке и совсем тихо, так что даже отлично слышащему орку пришлось перейти на глубинный слух, прошептала:

--Нет... Ну... То что хочется после того, как попьешь.

Орк растерянно хлопал глазами, судорожно пытаясь вспомнить, что ему хочется, после того как он попьет. Да ещё такого, о чем надо говорить тихо. Помолиться каким-то человечьим Богам? Вероятно.

--Давай - деликатно сказал орк, - я не буду мешать.

--Что прямо... здесь? - она глядела на орка блестящими глазенками. Он хорошо научился разбираться в человеческих интонациях - это сильное оружие, его надо было изучить. А он всегда был прилежным учеником. Но эту интонацию он не смог прочитать, слишком много всего намешано.

--А почему бы и нет? - Йоки не помнил всех человечьих Богов, поэтому придал своему голосу побольше удивления. Если вдруг окажется, что он сказал что-то обидное, можно будет сослаться на незнание. Кто их разберет этих богов. А то вон у гномов есть бог, для молитвы которому страдальца-верующего сажают на сталагмит (или сталактит, кто их разберет эти булыги)... Сажают довольно-таки нежным местом, а потом уж как энтот бог решит - успеет страдалец закончить молитву до того как будет совсем поздно, хорошо - не успеет тоже хорошо - богу жертва... Тут Йоки догадался, что имела ввиду человек, под "после того, как попьешь".

Стараясь справиться с расползающимися в дурацкой улыбке губами, чуть приухивая орк прохрюкал: