--Как же помню, помню - Элия улыбнулась, - он потом всё утро рычал от счастья. Я ещё, помнится, догадалась, что мальчик влюбился.
Девушка, снова покраснев, тихо предположила:
--От счастья, он, наверное, потом рычал. Не в тот раз...
Элия ошарашено поглядела на Альму. Да... Молодежь нынче другая. Стали смелее. Хорошо ли это? Вот раньше... "Да не брюзжи ты" - мысленно одернула себя Элия - "вспомни того урода с кем умудрилась связаться... Эта девочка хоть с женихом... Эх, ты брюзжалка-перечница". Элия мысленно показала самой себе язык.
Она наблюдала, как невеста внука рассматривает диковины, что дарили ей её дети и внуки. Они часто привозили, что-нибудь забавное - будь-то диковинная раковина, в которой слышен шум Большой воды, которую подарил ей её первенец, Борхе, возвратившись из своего путешествия в Тарсис(за время его отсутствия у неё появилась первая седина) или сделанная из шишек фигурка кендера, что подарил ей вчера её правнук Иллиу.
--Бабушка, а правду мне Огге рассказывал, что вы учились бою, как воин?
--Ох Огге, захвалит он меня. Правда! Пришлось, это сейчас у нас семья большая, а тогда-то... Муж на охоту, а я дома одна, с детьми... Хоть и гномьи земли, заповедные, а мало ли. Вот и училась.
За окном дурными голосами заорали, что-то тяжело, с треском упало.
--А я бы тоже не отказалась, - сказала Альма.
--Попроси Огге, он хороший боец, а общее дело сближает. Впрочем, думаю у вас будет чем заняться в ближайшее время. Не менее утомительным, но гораздо более приятным.
Девушка хихикнула, прикрыв ладошкой рот. Элия тоже усмехнулась:
--Небось думаешь: "Что за развратная старушка?".
--Нет, я думаю: "какая чудесная у меня бабушка". Можно я вас обниму?
Когда вечером Огге пришел за своей невестой. Он увидел идиллическую картину - две женщины, пересмеиваясь, сматывали пряжу в клубки, беспрестанно болтая о какой-то ерунде, так, как это умеют делать лишь женщины и сороки-трещетки. Лохматые кендеры носились по комнате пиная уже смотанные клубки, время от времени, переходя в рукопашную.
"Вот что такое Дом!" - подумал Огге целуя невесту.
Когда он нес её на руках в свой, ещё холостяцкий, дом она шепнула ему: "У тебя замечательная бабушка"... А потом звучали совсем другие слова, те вечные слова, что будут звучать до тех времен, пока в Обетованной останется хотя бы два существа любящих друг друга...
Элия сидя в кресле Матери-Возродительницы, смотрела на клан. На свою семью. Когда-то всем кланом, были они с Йоки. А теперь Серые Псы-Дождя заполняли всю площадь перед домом Предков. Элия вспоминала, что её муж, её Йоки строил этот дом для будущей жены, - теперь там планируются военные акции клана. Всё изменилось. Время идет, беспощадно и неумолимо... Вождь клана, её первенец Борхе, подняв меч над горящим пламенем Костра Совета, слушал древнюю, дошедшую из бездн прошлого Клятву Любви. Как давно они с Йоки произносили эти древние слова друг перед другом и лишь огонь, да Волчья Звезда были свидетелями. Ныне же клан и гости от подгорного племени слушали Огге и Альму, чьи преклоненные перед огнем фигуры, казались сосредоточением всего, что есть важного в Обетованной. А было ли что либо важнее, чем эти два лепестка огня, которые отныне станут гореть одним пламенем, и рожденные ими искры зажгут новые костры. Где-то эльфийские патрули несут свою беспощадную службу. Пограничники клана играют с ними в вечную смертельную игру. Где-то рождаются и гаснут звезды. Возникают и гибнут миры... Но что это для неё, Элии? Всего лишь эхо далекого знания! Она слышала чуть хрипловатый голос внука, странно сливающийся с голоском его невесты:
"...и пусть рушатся миры и гибнут галактики, пусть распадется в прах вселенная - я буду Любить тебя вечно! И даже смерть не разлучит нас..."
Над огнем костра холодная сталь меча вождя клана встретила руки молодых, чьи переплетенные пальцы, не дрогнув, встретили режущий клинок. Из разрезанных рук брызнула в огонь, смешиваясь, кровь. И Борхе, чей голос сейчас нес в себе волю клана, торжественно закончил церемонию:
--Да будет так! Огге сын Борхе внук Йокерита и Альма дочь Вероники внучка Арты - да станете вы единым целым, и Вечная Тьма не разлучит вас!
Огге встал с колен, поднял на руки свою жену и понес, сопровождаемый радостными, а порой фривольными пожеланиями к их, теперь уже общему, дому. Элия глядела на идущего внука и опять вспоминала мужа. "Йоки, как же мне тебя не хватает! Почему всё так... тяжело?" Она почувствовала на плече руку Борхе. Он так похож на отца, только он уже старше... Старше, чем Йоки, когда она прощалась с ним в последний раз. С ним и их средним сыном Эггертом... Единственное, что удалось узнать, потом, они погибли в жестоком бою... Элия молила Фроса Всевышнего, чтобы их смерть была легкой, чтобы они не попали живыми к эльфийским палачам. Как давно это было, а боль не проходит... И ощущение того, что Йоки всегда рядом с ней не оставляет. Борхе деликатно сказал:
--Мама, пойдем, у нас сегодня большой праздник! Будем радоваться!
Элия опершись на руку сына гордо, как подобает Матери Клана, прошествовала, к столам, за которыми собрался весь клан и приглашенные на это событие гости из подгорного племени. Элия поклонилась старейшине подгорных. Седобородый гном ответил ещё более низким поклоном. Элия всегда старалась приглашать кого-то из их старых друзей и союзников, на подобные праздники. Если бы не покровительство и защита подгорных, как знать выдержал бы клан период становления... Вряд ли... Если бы они могли выносить солнечный свет... Эльфам уже настал бы конец. Но ничего... Как говорил Йоки: "Мы умеем ждать".
Элия отрешенно наблюдала за развертывающимся перед ней праздником желудка... Вежливо улыбаясь гостям и думая о своем. Ей было о чем размышлять, о чем вспомнить... Но когда загремела древняя, как мир, песня клана, её дребезжащий голос занял своё место среди голосов её потомков:
Из-за дальних гор, из-за древних гор,
Да серебряной плетью река рассекала степи скулу...
Клинок боли остер, вперив взгляд в костер,
Над обрывом стою...
Взошедшая в момент соединения судеб Черная Луна, слушала песню и глядела на пирующих. И даже те, кому не дано видеть её сияние, ощущали обычно холодный, но в этот день благожелательный взгляд черной звезды предков...
VI
--Право!!! - крик сменяется, булькающим хрипом и в наушниках лишь мат оставшихся.
Кашляющая очередь и то, что недавно было моим братом, оседает грудой сочащегося кровью мяса на загаженный, засыпанный осыпавшейся штукатуркой и позолотой пол.
Визжащий от ужаса и боевого задора молоденький гвардеец, успевает только поднять взгляд белых от безумия глаз, бьющийся в его руках, подобно пойманной птице, автомат не успевает оторвать своего хищного, тупого рыльца от вздрагивающих останков моего брата ... И не успеет...
Голова гвардейца разлетается на мелкие кусочки, красивые, красные брызги рисуют на желтой, цвета солнца, стене диковинный цветок...
"Новенький молодец! Совсем мальчишка, но молодец... Эх, Рэй - Рэй - брат мой... Прощай!"
Бегом по длинным, заваленным каким-то тряпьем и рваной бумагой, коридорам. Из невидимой двери выскакивает ещё один гвардеец. "Фиг вам! Одна шутка не проходит два раза!". Его тело, искореженное залпом из трех винтовок, напоминает выпотрошенную подушку, только вместо пуха там... "Фрос! Не хватает ещё, поскользнувшись на этом дерьме, подвернуть ногу".
Огромная дверь распахнута, в некогда роскошной зале, в которой когда-то давали свои знаменитые балы марионеточные проэльфийские королики людей, теперь полно трупов. Если эти, нарванные лоскутками, куски плоти можно считать трупами. Наушник взрывается ликующим воплем:
--Йок, это кендеры поработали!
"Сам вижу, что кендеры - это не перепутаешь. Хох... Для остроухих это было полной неожиданностью... Милые домашние зверьки, оказавшиеся почти абсолютным, беспощадным, страшным оружием. Сколько же это держали в тайне? Милонги..." Рычу:
