- Асунаро, - я вспомнила о том, что забыла задать самый главный вопрос, и прервала поцелуй. - А что теперь с моей магией? Я ничего такого ночью не почувствовала...
- Кхм... мне казалось, что почувствовала, - ухмыльнулся он в ответ. - Только не поняла, что вместе с эмоциями ты передала мне и свою магию.
- А где она теперь? Все еще в тебе?
- Нет, милая, она уже некоторое время находится в моем мече. Я перенес ее с помощью перстня, как только ты заснула.
- Почему именно в меч? А не в какой-то другой амулет?
- Я никогда не расстаюсь с катаной, если выхожу из дома. И я хотел бы, чтобы частичка тебя всегда была со мной, даже если тебя нет рядом...
Вместо ответа я улыбнулась. Затем оглядела его более чем легкомысленное одеяние: вставая ночью для перенесения магии, он все-таки надел исподние штаны. А сам еще ухмылялся над моими попытками завернуться в простыню!
- Молодому мужу тоже полагается какая-то специальная одежда?
- Не только молодому мужу, но и с этого дня полноправному главе клана, - ответил он с легким полупоклоном. - Да, думаю, теперь я наконец могу надеть свои более привычные одежды.
Хакаму он перестал носить с того момента, как мы отплыли с Сейто. Заменял ее штанами непривычного покроя. Такие же, но темно-синие и из более плотного материала он достал сейчас из своего сундука с вещами. Верхняя рубаха была чем-то похожа на кейоги, но оказалась длиннее и надевалась поверх штанов, а не внутрь, как с хакамой. Затем он обернул вокруг талии богато расшитый золотыми нитями кушак на тон темнее рубахи и штанов, убрал волосы в привычную прическу и повернулся ко мне. Теперь он действительно больше походил на князя, а не на странствующего воина, хоть у них и нет князей.
- Пойдем, завтрак уже давно остыл, есть надежда, что мы получим теплый обед, - сказал он, открывая передо мной дверь своей - хотя нет, теперь уже нашей -каюты.
***
После завтрака я вышла на палубу подышать свежим воздухом. Увидев, что на баке стоит Куромару, я поднялась по ступенькам и поздоровалась с ним. Еще только заметив меня, он несколько изменился в лице, а в ответ на мое приветствие, почтительно поклонился со словами: "Доброго вам здравия, госпожа". В его интонациях не было привычной иронии или легкой насмешки. Я вздохнула.
- Капитан, еще вчера вы называли меня на "ты" и отсылали штопать парус, а сегодня ведете себя так, как будто мы с вами не сражались бок о бок.
- Простите, госпожа, - он оставался непреклонен, - но таковы наши обычаи.
- Может, вы хотя бы не будете вести себя так отстраненно, мне бы хотелось остаться вашим другом, а не бездушной хозяйкой...
Куромару не ответил, только посмотрел мне за спину. Я обернулась и увидела Асунаро, который наблюдал за нашим разговором. Короткий кивок головы, похоже, был разрешением Куромару не держать требуемую этикетом дистанцию.
- Как скажете, госпожа, - на лице капитана наконец появилось более привычное выражение.
Сначала он называл меня "мальчишкой". Узнав, что я "девчонка", заменил обращение на иронично-почтительное "княжна". Теперь же величал меня "госпожой", но, к счастью, все же в той самой манере. За те долгие часы, что я проводила на баке, слушая его рассказы, он стал мне хорошим добрым другом, который подбодрит в печали и посмеется вместе с тобой над шуткой или проказой. Что-то говорило мне, что это именно он убил моего отца после того приказа покончить со мной. Иногда при разговоре со мной в его глазах проскальзывали искорки то ли вины, то ли сожаления, но я решила, что не хочу знать ответа на этот вопрос.
До Хидари было дней десять пути, и я проводила их почти так же, как раньше. Только теперь читала другие книги. Забравшись с ногами на кровать, я изучала все, что нашла о той стране, в которую отправлялась. На дне шкатулки, которую передал мне Асунаро, я обнаружила только одну книгу - детские сказки. Книгу, которую читала ему мать перед сном. Я не торопилась прочитать ее до конца. Пару страниц в день погружали меня в неизвестные мне предания и легенды...
Сам Асунаро первую половину дня проводил за бумагами, которые каким-то образом оказывались у него на столе чуть ли не каждое утро, а после обеда таким же образом исчезал.
- Накопилось дел за время моего отсутствия, - говорил он, извиняясь за то, что не может проводить со мной больше времени.
Пока он работал, я читала. Зато после этого он уже не отходил от меня и был вынужден отвечать на мои вопросы, которые неизменно появлялись по мере прочтения книг. Как они управляют ветром? Почему едят мясо? Как передвигаются по земле? Есть ли у них порталы? Казалось, что я могу спрашивать бесконечно.
Иногда я выбиралась на палубу, чтобы размять затекшие от постоянного сидения или лежания с книгой мышцы или же поболтать с капитаном. По палубе после некоторых событий я уже почти не гуляла. Стоило мне один раз споткнуться о небрежно брошенный на носу корабля канат, как ко мне тут же подбежали несколько человек и вежливо предложили вернуться в каюту. При этом они обращались со мной как с фарфоровой куклой, которая в любой момент может разбиться. Раньше они как-то на это внимания не обращали. А я ведь даже не упала!
Недовольно хмурясь, я пришла к Асунаро, который оторвался от своих бумаг и посадил меня к себе на колени. Когда я спросила, чем вызвано такое поведение команды и не отдавал ли он каких приказов касательно меня, он рассмеялся:
- Ты действительно не догадываешься, почему они так с тобой себя вели?
- Это что, только из-за того, что я стала госпожой?
- Не совсем, - он переместил правую руку с моей талии чуть пониже живота. - Просто с той ночи ты можешь стать матерью наследника клана. И горе тому, кто не уследит за тобой или чье действие хоть как-то повредит тебе. Поэтому они предпочли не рисковать и отправили тебя в наиболее безопасное на корабле место.
- Что, уже так скоро? - я улыбнулась и положила свои руки поверх его теплой ладони.
- Ну, еще рано об этом говорить, прошло только несколько дней, но почти каждая ночь дает нам такую возможность.
- А когда мы узнаем, так ли это?
Асунаро задумался.
- Наверное, не раньше, чем по дороге к дому. Но это не значит, что тебе не следует быть осторожной.
***
Портовый город Тоёраносима встретил нас шумом торговых рядов, на которых продавали свежепойманную рыбу, криками продавцов и запахами каких-то пряностей. На Сейто ни мясо, ни рыбу не едят. Потому что каждое пойманное живое существо может оказаться человеком. Но это не мешает нам есть яйца и икру - ни одна беременная женщина не сможет превратиться. Горы сверкающих на солнце рыбных тушек были непривычны и противны, поэтому я старалась идти за Асунаро, опустив глаза и не глядя по сторонам, все время борясь с подкатывающей к горлу тошнотой.
За долгие часы в каюте Асунаро рассказал мне все о том, как мне следует вести себя на людях: идти за ним, а не рядом, и по сторонам открыто не смотреть, только из-под опущенных ресниц. Чем я и занималась, как только мы из рыбных рядов попали в ряды с пряностями. Все было такое яркое и... иное. Если на Сейто люди вели себя и говорили, как правило, спокойно и размеренно, то тут увидеть бурно жестикулирующих торговцев было не редкость.
С Куромару и командой "Хацухинодэ" я тепло попрощалась еще на корабле, с нами на берег сошли только четверо стражников Асунаро. Как только мы отошли от порта, нас встретила кавалькада в синих одеждах. Первые два всадника держали в руках флагштоки с изображением кипариса на голубом фоне. В конце колонны на привязи вели шесть лошадей. По тому, как всадники спешились и поклонились нам, я поняла, что это слуги Асунаро. После церемонного обмена приветствиями ко мне подвели лошадь и дали в руку поводок, который крепился к сложной конструкции, опутывающей ее морду. Увидев, как легко вскочили в седла стражники, мне стало нехорошо. Животное было больше меня, и как проделать подобное - я не представляла. Я оглянулась в поисках Асунаро, но он уже подошел ко мне и мягко положил руку на талию.
