Он снова набрал номер Крячко; тот сказал, что освободился и уже скоро спускается. Гуров еще раз напомнил ему, чтобы тот шел в полуподвал, а пока они разговаривали, дверь спортзала приоткрылась и из него вышли двое парней, увлеченно обсуждавших проходящую тренировку.

– Мы в туалет, – бросил один из них, уловив взгляд Гурова, и полковник кивнул, продолжая по телефону разговор с Крячко.

Говорить, собственно, было особо не о чем, но Лев не отключал трубку. Осторожно ступая, он направился по узкому подвальному проходу в сторону, куда пошли ребята, но те уже скрылись за углом.

– Стас, не отключайся, – тихо проговорил он.

– Да я уже спускаюсь, Лева! – отозвался Крячко, который не понимал, что происходит.

Гуров, ничего не объясняя и держа телефон в руке, приблизился вплотную к двери, на которой красовалась табличка «ТУАЛЕТ». Она была написана от руки, да и сама дверь была простой, деревянной, даже не покрашенной. Лев приложил к ней ухо и услышал шум льющейся воды, за которым различил глухой стук. Не мешкая, он рванул дверь на себя. Хлипкая дверь, закрытая лишь на накинутый ржавый крючок, поддалась сразу и распахнулась вместе с сорванным крючком.

Гуров оказался в крошечном помещении, приспособленном под туалет спортклуба, и взгляд его упал на небольшое окошечко наверху. Из него торчали чьи-то длинные ноги, а на сиденье унитаза виднелись следы ботинок. Видимо, парни по очереди вставали на него, подтягивались за трубу и таким образом достигали окна. Первый парень, очевидно, уже успел спрыгнуть во двор, и Гурову оставалось лишь ухватить за ногу второго. Тот отчаянно замахал ногами, пытаясь лягнуть полковника, но Лев держал его крепко. Он ухитрился быстро застегнуть на ноге парня наручник, приковав второй его конец к трубе, а после этого крикнуть в трубку:

– Стас, принимай беглеца во дворе!

– Уже, Лева! – послышался удовлетворенный ответ Крячко. – Так что подтягивайся, теплая компания намечается.

Спустя пару минут Гуров и Крячко в компании закованных в наручники ребят вновь входили в спортивный зал. Увидев их, Кухлинский застыл с вытянувшимся лицом.

– Что же это вы, Юрий Петрович, парней выпустили? – с упреком обратился к нему Гуров.

– Они в туалет пошли, – растерянно выговорил Кухлинский. – Я же не думал, что… А почему вы их задержали?

– А потому, что они убегать начали, – суровым тоном пояснил Крячко, неодобрительно поглядывая на тренера. – А убегают те, у кого совесть нечиста!

– Не может быть! – Кухлинский переводил взволнованный взгляд с одного парня на другого. – Паша, в чем дело? С вами просто хотели поговорить, как с возможными свидетелями!

Парни переглянулись. В их глазах проскальзывали досада и страх, но вместе с этим Гуров уловил и какую-то молчаливую решимость. На вид они были самыми молодыми из присутствующих, обоим скорее всего лет по шестнадцать. Оба худенькие, один даже субтильный, и было непонятно, почему они вообще выбрали для себя такой вид спорта, как бокс, на взгляд Гурова, им больше подошло бы что-то типа легкой атлетики. Он еще не знал, почему парни кинулись удирать и связано ли это с обнаруженным в багажнике «Опеля» неопознанным трупом, а мозг помимо него уже анализировал ситуацию, оценивал, прикидывал, смогли бы эти пацаны вдвоем, совершив убийство, затолкать тело взрослого мужчины в багажник. В принципе, смогли бы, наверное, но…

– Придется перенести наш разговор в управление, – строго проговорил он.

– Так, я с вами. – Кухлинский быстро подошел к двери и сдернул с крючка куртку. – Ребята, заканчиваем! – крикнул он остальным, которые, ничего не понимая, сгрудились в углу, наблюдая за происходящим и о чем-то перешептываясь. Было видно, что симпатии их явно не на стороне Гурова и Крячко.

– Не стоит, – остановил тренера Гуров, резонно рассудив, что в его присутствии задержанные будут чувствовать себя увереннее и могут вообще отказаться говорить. – Они совершеннолетние?

– Да, – нехотя ответил Кухлинский.

– Документы есть с собой? – обратился Лев к парням, и те отрицательно замотали головами.

– Так, фамилии их! – потребовал Крячко, обращаясь к Кухлинскому.

– Павел Якушев и Михаил Сытин, – произнес тренер. – Но послушайте, вы напрасно подозреваете их в чем-то! Я знаю ребят достаточно хорошо, чтобы за них поручиться! – Он переводил встревоженный взгляд с Гурова на Крячко, апеллируя к обоим сразу.

– К сожалению, ситуация слишком серьезна, Юрий Петрович, чтобы можно было удовлетвориться поручительством, – покачал головой Гуров. – Мы расследуем убийство, а это не тот случай, когда можно разрешить все миром, взяв виновного на поруки.

Услышав слово «убийство», в углу, где сгрудились остальные участники тренировки, стал нарастать гул. Однако различить слова было невозможно, до Гурова долетела лишь брошенная кем-то фраза: «Я те говорю, не он!»

Он кинул взгляд на парней, которые тут же утихли под ним, и сказал:

– Вы, ребята, пожалуй, тоже с нами проедете.

– Для чего это? – раздался не слишком дружелюбный вопрос.

– До кучи! – отозвался Крячко, подходя к парням и кивком указывая на дверь.

Все синхронно повернулись в сторону Кухлинского.

– Так, я точно еду с вами, – надевая куртку, произнес тренер, и вся ватага послушно пошла к выходу.

Загрузиться всем в легковушку Гурова не представлялось возможным, и полковник вызвал оперативную машину, которая и доставила их в главк. Кухлинский молча сидел вместе с ребятами. Вид у него был настолько обреченным, что Гурову стало даже немного его жаль. Очевидно, тренер получил жестокий удар как по своему педагогическому самолюбию, так и по вере в своих воспитанников, коими еще недавно так гордился.

Гуров же отнюдь не был уверен в том, что задержанные им парни причастны к убийству мужчины, которого до сих пор именовали «неизвестным». То, что рыльце у них в пушку, было ясно, однако вовсе не означало, что они принимали участие в преступлении. Учитывая их не слишком благополучное происхождение, а также окраинный район, в котором они проживали, за ними могло числиться что угодно – от мелких краж до гоп-стопов. Гуров был практически уверен, что у каждого не по одному приводу в полицию, и сейчас, перед допросом, мысленно выстраивал его схему. Нужно было провести все грамотно, так, чтобы у ребят создалось впечатление, что Главному управлению МВД досконально известно о всех их подвигах.

О том же думал и Станислав Крячко – правда, не столь глубокомысленно, как Гуров. Крячко вообще был человеком действия, и хоть в психологии тоже разбирался неплохо, но на своем уровне, отличном от гуровского. Он знал, что сориентируется на ходу и, в зависимости от поведения допрашиваемого, выберет нужный тон: где надавить, где убедить, где посулить поблажки, а где и пригрозить.

С таким настроением они и прибыли в главк. Времени на часах было половина двенадцатого, генерал-лейтенант Орлов, не ожидая сегодня уже никаких делегаций – Гуров и Крячко полтора часа назад отчитались по телефону, что беседа с жильцами дома по улице Руставели новой информации не принесла, – благополучно отбыл домой. Но Гуров с Крячко нисколько не расстроились из-за этого, так как разобраться с задержанными могли вполне самостоятельно. Да и грузить лишний раз Орлова по пустякам не хотелось.

Всех разбили на три неравные группы. В первую вошли задержанные Якушев и Сытин, во вторую остальные молодые боксеры, третья же, самая малочисленная, состояла из одного Кухлинского, которого доставили сюда по его же собственной инициативе и с которым ни Гуров, ни Крячко особо разговаривать не собирались. Лев хотел ограничиться лишь несколькими общими вопросами, резонно полагая, что просить его дать характеристику задержанным бесполезно: Кухлинский явно будет настроен необъективно и станет всячески расхваливать своих подопечных.

Гуров взял на себя Сытина и Якушева, остальных перепоручил Крячко, а Кухлинского посадил в дежурке писать характеристику на каждого задержанного, но сделал это больше для проформы, чтобы взъерошенный тренер не путался под ногами.