На Диксоне мы должны были заправиться горючим и прямиком лететь на Северную Землю, но — экипажу пришлось «распрягать лошадей» и идти вместе с нами на ночевку в гостиницу. И все из-за Юры, того самого кандидата наук, который летел в Тикси грузчиком. Дело в том, что еще в Ленинграде он на целый час опоздал на посадку, и именно этого часа нам не хватило: остров Средний, аэропорт Северной Земли, закрылся.

— Готовься, Юра, — предупредил штурман, — если нас на Диксоне не покормят, тебя жрать будем!

Редчайший в моей полярной жизни случай: в летной гостинице Диксона имелись не только свободные койки-места, но и целые номера! Не сезон: Арктика после зимней спячки пробуждается в марте, когда восходит солнце, бурной жизнью живет весной и летом — полярный день, расцвет! — и замирает осенью: солнце светит, как керосиновая лампа, с каждым днем угасая и честно предупреждая, что вот-вот скроется на полгода, и пурга налетает все чаще, и сворачивают дела экспедиции. Мы же на Диксон прилетели десятого октября, меньше чем через месяц начнется полярная ночь — и тогда гостиница вообще опустеет. Так что если хотите без всяких искательных улыбок и коробок конфет получить на Диксоне номер, даже, люкс — прилетайте поздней осенью.

Ранним утром мы приехали в аэропорт, поклонились застывшему на пьедестале одному из последних ЛИ-2, простились с Диксоном и часа через два благополучно приземлились на Среднем.

Здравствуй, Средний, давно не виделись! Сколько воспоминаний уже связано, а сколько еще будет связано с тобой! Но сейчас — здравствуй и до свидания: нас ждал вертолет, в который мы со Львом Васильевичем тут же погрузились и полетели на остров Октябрьской революции через пролив Красной Армии, не подозревая о том, какие приключения на обратном пути к проливу и на нем самом ждут нас месяц спустя.