Но шли годы. Мы тренировались, накапливали опыт, знания. Постепенно я убедился, что на наших самолетах можно не только высоко летать, но и побить существующие международные рекорды.

В 1935 году мне удалось на одноместном самолете подняться на 14575 метров, превысив результат международного рекорда, принадлежавшего в то время итальянскому летчику Донати. Но так как Советский Союз тогда еще не входил в Международную авиационную федерацию (ФАИ), то рекорд не был зарегистрирован. СССР вступил в члены ФАИ лишь весной 1936 года.

Со Сталинской путевкой

Продолжая свое наступление на таблицу мировых авиационных достижений, я решил прежде всего побить официальный международный рекорд высоты полета на самолете с коммерческой нагрузкой в полтонны.

О своем намерении я сообщил на одном заседании Серго Орджоникидзе. Он одобрил мой проект и повел меня к товарищу Сталину. Волнуясь, я изломит свой план.

- Ну, что, разрешим Коккинаки слетать? - спросил товарищ Сталин у присутствовавших там же товарищей Молотова и Ворошилова.

- Надо разрешить, - сказал товарищ Молотов. Товарищ Ворошилов тоже ответил утвердительно.

- А сделаешь? - спросил товарищ Сталин.

- Раз Коккинаки берется, значит сделает, - рассмеялся товарищ Ворошилов.

Полет был разрешен. Доверие товарища Сталина меня окрылило. Я почувствовал необычайный прилив энергии.

Во время подготовки к полету я на самолете конструкции инженера С. В. Ильюшина сделал несколько пробных полетов, во время которых превысил международный результат. Лишь после этого подал формальную заявку. 17 июля 1936 года мой самолет с грузом в полтонны поднялся на высоту 11458 метров, побив на 1173 метра рекорд французского пилота Синьерина.

Через несколько дней я получил следующее письмо:

«Летчику- испытателю тов. В. Коккинаки.

Поздравляю с достижением международного рекорда высоты на двухмоторном самолете с коммерческим грузом в 500 килограмм.

Крепко жму Вашу руку.

И. Сталин ».

Это приветствие обязывало меня ко многому. Я начал готовиться ко второму высотному полету - на побитие рекорда высоты с коммерческим грузом в одну тонну. Через девять дней после первого полета я вновь поднялся на той же машине с грузом в тонну и достиг высоты 11402 метра, превысив почти на два с половиной километра буржуазный рекорд.

Но раз мне удалось поднять тонну почти на такую же высоту, как и полтонны, то, следовательно, 500 килограммов можно забросить выше, чем я это- сделал в первый раз. Мог ли я после приветствия товарища Сталина не улучшить оба рекорда, взяв из машины действительно все возможное.

Делать - так делать хорошо!

3 августа мой самолет с коммерческим грузом в полтонны поднялся на высоту 12816 метров, а 21 августа с грузом в тонну - на 12101 метр. После этого я получил второе приветствие от товарища Сталина. В нем говорилось:

«Поздравляю Вас с достижением нового высотного рекорда. Крепко жму Вам руку.

И. Сталин» .

В своем ответном письме я обещал товарищу Сталину, что не остановлюсь на достигнутом, не зазнаюсь, а буду повышать потолок советской авиации, совершенствовать технику высотных полетов и передавать свой опыт моим товарищам.

Вскоре мне удалось установить международный рекорд высоты полета с грузом в две тонны (11005 метров). Но больше всего радовало то, что вслед за мной на штурм высоты ринулись другие советские пилоты. Летчики А. Юмашев, М. Нюдтиков, М. Липкин, М. Алексеев и другие добились очень крупных достижений. В короткий срок в таблице международных рекордов вся графа высотных полетов с коммерческой нагрузкой была запомнена именами советских летчиков. Я гордился своими товарищами. Крупные авиационные задачи можно решать только коллективно. Если бы я работал одни, то давно бы перестал бороться за завоевание рекордов высоты. По моему пути пошли десятки пилотов, - это означало, что я работал не впустую, а занимался важным, нужным делом.

После достижения международного рекорда высоты полета с грузом в две тонны я решил заняться дальними скоростными полетами. Вместе со штурманом А. М. Бряндинским мы на том же самолете конструкции С. В. Ильюшина совершили высотный скоростной перелет по маршруту Москва - Ейск - Москва. Через короткое время мы вылетели из Москвы в Баку и к концу дня вернулись обратно, покрыв без посадки около 4000 километров.

С весны 1937 года мы начали готовиться к побитию международных скоростных рекордов. Серьезнейшей проверкой нашей готовности явился перелет Москва - Свердловск - Москва. 2850 километров были пройдены за 8 часов 50 минут со средней скоростью в 320 километров в час.

В августе 1937 года нам с Бряндинским удалось совершить дальний рекордный скоростной перелет по маршруту Москва - Севастополь - Свердловск - Москва. Общее протяжение пути - 5018 километров. В кабине самолета находилась тонна коммерческого груза. Полет совершался в основном на высоте 5000 метров, но иногда потолок повышайся до 7000 метров. Средняя скорость полета была равна 325 километрам 257 метрам в час. Мы побили сразу три международных рекорда: скорости полета на 5000 километров без нагрузки, с грузом в полтонны и с грузом в тонну.

Так, борясь последовательно за достижение рекордов высоты, скорости и дальности, мы подступали к осуществлению беспосадочного скоростного высотного перелета из Москвы на Дальний Восток, в котором должны были найти разрешение все три элемента - скорость, высота и дальность.

* * *

Идея скоростного перелета из Москвы на Дальний Восток зародилась у вас с Бряндинским сравнительно давно. Но я чувствовал необходимость предварительно проверить себя, моего штурмана Бряндинского и машину. По сути дела перелет из Москвы в Баку и полет по замкнутому треугольнику Москва - Севастополь - Свердловск - Москва являлись своего рода тренировочными испытательными рейсами. После тщательного изучения самолета «Москва» я убедился, что на нем можно пролететь из столицы Советского Союза в любую географическую точку нашей страны, будь то Хабаровск, Чукотка, Владивосток и т. д.

Самолет «Москва» конструкции инж. С. В Ильюшина сочетает в себе прекрасные качества очень большой потолок, высокую скорость, отличную дальность, солидную грузоподъемность. На нем можно за сравнительно небольшой срок покрыть весьма значительные расстояния.

Я поделился своей идеей с конструктором, штурманом, и мы начали потихоньку готовиться к дальнему рейсу В конструкцию самолета не было внесено каких-либо существенных переделок. Мы только несколько изменили внутреннее расположение приборов и поставили дополнительные баки для бензина. Разумеемся, вся машина была тщательно проверена до последнего винтика.

Этот пресловутый последний винтик в нашем деле играет большую роль. Часто из-за него приходится откладывать полет. Нередко поломка маленькой незаметной детали вынуждает летчика делать посадку на неподготовленном аэродроме, а кое-когда ведет к аварии в воздухе.

Задачи перелета были довольно обширными. Нам хотелось в кратчайший срок связать Москву с Дальним Востоком, доказать, что тихоокеанские рубежи советской земли вовсе не так отдалены от сердца страны, как это принято думать, и что их можно в любой момент быстро достигнуть.

Мы решили лететь не по существующей трассе Гражданского воздушного флота, оборудованной аэродромами, маяками и метеорологическими станциями, а напрямую, по кратчайшей линии от Москвы до Владивостока. Маршрут нашего перелета проходил много севернее существующей трассы, пересекал малоизученные районы, пролегал над горами, тундрой и тайгой. Северная трасса была не только труднее южной. Она давала и некоторые преимущества. Средняя часть ее находилась примерно на 62-63 градусе северной широты. В июне, избранном нами для полета, ночи на той широте практически нет, солнце заходит лишь на час. Мы могли лететь сутки в условиях светлого дня, что значительно облегчало полет.