* * *

Захваченного в плен обер-лейтенанта поместили в отдельном шалаше, под охраной часового. Утром Колодяжный связался по радио со штабом партизанских отрядов Крыма и доложил о пленном. В ответ получил радиограмму: «Будет затребован самолет с Большой земли, пленного до особого распоряжения держите у себя».

Однако события развернулись несколько иначе. Предатель, о существовании которого партизаны и не подозревали, передал пленному нож и записку на немецком языке: «Ночью убей часового, нож оставь в шалаше, беги направо по тропинке двести метров, затем снова направо лесом до шоссейной дороги. Оттуда по шоссе налево к нашим».

Ночью, когда лагерь уснул, гитлеровец подсел вплотную к стенке шалаша и ножом проделал в ней отверстие для наблюдения. При лунном свете метрах в десяти от шалаша он увидел часового с автоматом через плечо, а метрах в ста от него, перед входом в партизанскую землянку - другого. Дождавшись, когда караульный закурил и зашел за куст, а охранявший его боец прошел мимо отверстия, гитлеровец толкнул дверь шалаша. И не успел часовой Селементьев поднять автомат и крикнуть, как нож вонзился в его грудь и он упал. Шум услышал второй часовой и поднял тревогу. Лагерь проснулся, а обер-лейтенант, раздвигая кусты, уже бежал от тропинки вправо, в гущу леса.

Чекист Ручкин, накинув на плечи полушубок, выскочил из землянки и, узнав причину тревоги, побежал кратчайшим путем к шоссе, надеясь, что пленный обязательно появится там.

Партизаны один за другим выбегали из землянок, застегиваясь на ходу. Вскоре отряд выстроился на крошечной поляне, огороженной естественной стеной из кустов орешника, дубков и клена. Из штабной землянки вышел недавно назначенный командиром отряда Колодяжный.

- Товарищи! - обратился он к партизанам. - В лагере живет враг. Он тяжело ранил часового и освободил пленного. Советское командование ждет от нас «языка». Фашиста нужно поймать во что бы то ни стало!

Ручкин не ошибся. Спустившись к шоссе, он услышал впереди себя и слева от дороги нарастающий треск ветвей, а вскоре увидел и выбежавшего из лесу на опушку гитлеровского обер-лейтенанта.

Сделав несколько шагов, фашист споткнулся и упал в канаву, идущую вдоль дороги.

- Не уйдешь, гад! Не уйдешь! - и Ручкин, собрав все силы, побежал к гитлеровцу так быстро, как только мог.

Гитлеровец, услышав погоню, вскочил, выбрался из канавы и тоже что есть силы бросился к лесу.

- Стой! Стрелять буду! - кричал Ручкин. Но фашист все бежал и бежал вперед.

Расстояние между фашистом и разведчиком сокращалось. Вот он уже в нескольких шагах от беглеца. Ветки деревьев сильно хлещут по лицу, но Ручкин не чувствует боли. Напрягая последние силы, он рванулся вперед и ударил фашиста рукояткой нагана - тот упал. У Ручкина потемнело в глазах, подкосились ноги, он пошатнулся, но удержался, не упал, а ухватился за ветку куста.

В это время в лагере Лидия Прокопенко перевязала Селементьева, находившегося в бессознательном состоянии, и с помощью партизан бережно перенесла его в землянку. Колодяжный вместе с начальником штаба осмотрели шалаш, где сидел пленный, и обнаружили окровавленный нож, на деревянной рукоятке которого были вырезаны две буквы «И.С.». Нетрудно было догадаться, что хозяин ножа - Иван Семечкин, да он и сам этого не отрицал. Только вот, как его нож попал в шалаш к врагу, он не знал. Нож хранился в рюкзаке, на нарах в землянке.

По приказанию командира отряда Семечкин был взят под стражу. Партизаны молча разошлись по землянкам. В душе никто не верил, что Иван Семечкин - предатель. Но печальные события ночи заставили всех задуматься.

Весть о том, что фашисту не удалось бежать, быстро облетела партизанский отряд. Связанного обер-лейтенанта привели в штабную землянку на допрос. Но в это время новое происшествие поразило всех.

Каждый день повар отряда в пять утра ставил на бочку, в которой жарко горели дрова, чайники, кастрюли и ведра с водой. Но сегодня «печь» оказалась холодной, а Хадар, помощник повара, в обязанность которого входила растопка печи, отсутствовал. Повар заглянул в землянку, не заболел ли Хадар, но его там не было. Тогда он спустился в овраг, где Хадар обычно рубил дрова и хворост, и там обнаружил еще теплый труп Хадара, значит, убийство совершено несколько минут назад.

На допросе гитлеровец сознался, что нож и записку он получил от человека, приносившего ему еду. Обер-лейтенанту показали Ивана Семечкина и труп Хадара. и он признал в убитом того партизана, который помог ему бежать. Семечкин был освобожден из-под стражи.

- Извини, Иван! Сам понимаешь, деремся с врагом не на жизнь, а на смерть, - сказал Колодяжный.

- Я и не обижался, потому что знал: разберетесь в конце концов. Не могло быть иначе, - ответил он.

Но кто же предатель? Хадар действовал не один. Теперь ясно, что он был только исполнителем. Кто-то другой украл у Семечкина нож, вручил Хадару для передачи фашисту, но не рассчитал, что обер-лейтенант будет пойман, а когда узнал об этом, то, боясь, что Хадар выдаст, убил его. Кто он? Как его обезвредить?

Этот мучительный вопрос одинаково беспокоил и командование и партизан.

А пленный на следующий день был отправлен в штаб партизанского движения Крыма.

РАЗВЕДКА ВРАЖЕСКОГО ГАРНИЗОНА

Штабу партизанского движения Крыма потребовались сведения об обстановке в Феодосии, составе и численности находящихся там войск противника, о проводимых гитлеровцами оборонительных работах на побережье и подступах к городу с суши. А для этого было необходимо, чтобы кто-либо из партизан проник в город, установил связи с жителями, порасспросил их, сам понаблюдал за врагом.

Выбор пал на Лидию Прокопенко. В ее преданности, мужестве, выносливости и смекалке никто не сомневался. Она отлично знала город, умела завязать знакомство с теми, кто мог оказаться полезным в этом трудном деле.

Решили, что Лида пойдет в Феодосию через неделю, а пока будет готовиться к заданию под руководством опытного разведчика - чекиста Александра Яковлевича Ручкина.

И вот в штабной землянке собрались Мокроус, Пономаренко, Колодяжный и Ручкин.

- К выполнению боевого задания готова, - доложила Лида, появившись в землянке.

- Садитесь с нами, Лидия Сергеевна, - указал ей Мокроус на свободное место на скамье против себя, - поговорим… Вы должны уточнить сведения об оборонительных сооружениях противника вдоль побережья Феодосийского залива, узнать, где и какие дислоцированы в городе воинские части и штабы. Кроме того, необходимо выяснить, что делают гитлеровцы в восстановленных мастерских завода № 181 и на трикотажной фабрике. Наконец, установить связь с нашими разведчиками, находящимися в городе, и передать им указания штаба отряда.

- К родным не заходите: за домом, где живет ваша мать, может быть наблюдение. При встрече на улице со знакомыми будьте осторожны, - добавил комиссар.

- Итак, Лидия Сергеевна, повторим явки и пароли, - предложил Ручкин.

- Значит, в пятницу ночью или на рассвете в субботу ждем вас в отряде, - сказал Колодяжный. - Разведчик Петя Крамаренко проводит вас до деревни Насыпное. Дальше пойдете одна.

…К рассвету они подошли к деревне Насыпное. Здесь, простившись с Лидой, Петя, нырнув в гущу кустов, исчез, а девушка решила отдохнуть, дождаться, пока на дороге станет больше прохожих, чтобы с ними пройти контрольный пункт. Солнце поднялось из-за горизонта. Туман рассеялся, и стало сразу светло. Внимание девушки привлек стук колес и цокот копыт: по шоссе катили четыре подводы, в каждой - по два вооруженных гитлеровца. Лида насторожилась: хотя у нее и был пропуск, отобранный партизанами у местного предателя, а лучше с ними не встречаться. Гитлеровцы проехали мимо, громко разговаривая и смеясь, и, видимо, не заметили сидящую за черешней девушку. Она облегченно вздохнула. За каменным мостиком, над бурлящим по весеннему ручейком, подводы свернули с дороги и лихо помчались к видневшимся невдалеке стогам сена. Теперь Лида была видна им как на ладони. «Что же делать? - обдумывала девушка. - Вот так, сразу, подняться и уйти, пожалуй, нельзя, будет подозрительно. Надо создать видимость работы, а там посмотрим». Она медленно поднялась с земли, не спеша расправила волосы, упавшие на глаза из-под белой косыночки, взяла нож и принялась резать траву, украдкой наблюдая за гитлеровцами. Те спрыгнули с телег, составили винтовки в козлы, трое принялись распрягать лошадей, а остальные, вытащив из огромного стога охапки сена, улеглись отдыхать. «Значит, надолго, - решила девушка. - Какая беспечность. Вот бы наших ребят сюда сейчас… Надо уходить…»