Сенор так никогда и не узнал, что в глубине его существа родилось ЭТО. Никто не видел, как вызревают ужасные семена… Вначале ЭТО было просто головной болью. И что-то страдало и ворочалось в тесной коробке черепа; и ему удавалось ненадолго прогнать эту боль, но она никогда не проходила совсем, а оставляла мысли – как шум и видения, как утомительный сон.

Проклятье его заключалось в том, что он был Незавершенным; он не помнил своего прошлого и ничего не знал о своем будущем.

Лишь на секунду его ум становился безмолвным и ясным, но потом не находил себе покоя: слова с утраченным смыслом как злобные псы бесновались на окраинах сознания, из могил памяти восставали демоны – и шли по кругу часы, дни, недели и годы… ЭТО росло незаметно и неумолимо и привыкало жить в стенах своей тюрьмы. А затем ОНО разрушило Сенора и начало действовать…

ОНО стремилось достичь Слияния и Завершения.

Но этому освобождению предшествовали долгие и странные приключения.

Он шел за безглазой собакой, которая безошибочно вела его по длинным извилистым коридорам верхних этажей Башни. Стук каблуков Сенора гулко отдавался под низко нависшими сводами. По дороге ему не встретилось ни одного живого существа.

Накидка из тонкой шкуры животного Тени скрывала его хитиновые доспехи и вложенный в ножны меч. Злополучный кусок пергамента, который он захватил с собой в качестве пропуска в Башню, жег ладонь, словно раскаленная монета. Полученное послание не обещало ничего хорошего.

Сенор был всего лишь Человеком Безымянного Пальца, а значит, меньше чем игрушкой в руках Хозяев Башни. Что он мог изменить? Это был не его мир, хотя он приспособился к нему не хуже любого, живущего здесь. Что-то вроде нечистой совести терзало его. И он уже успел о многом пожалеть.

Немой слуга из Башни поджидал его, скрываясь за живой изгородью, которая окружала дом плотной когтистой стеной и питалась отбросами. Сенор, вернувшийся из Кратера Самоубийц, как раз снимал заклятие с металлической решетки над входом, когда слуга выскользнул из темноты.

Сенор вздрогнул, настолько неожиданным было появление немого, похожего на привидение. Он вытащил меч из ножен и приставил его острие к горлу незнакомца. Но тот даже не дернулся, несмотря на тонкий ручеек крови, стекавший ему на грудь.

Потом слуга из Башни осторожно отвел клинок в сторону и оглянулся по сторонам. Убедившись в том, что вокруг никого нет, он сунул Сенору в руки кусок пергамента, серую маску из растягивающейся ткани, высушенную трехпалую лапку какой-то птицы – и беззвучно исчез во мраке.

Ошеломленный Сенор вошел в дом, заперся и принялся изучать нацарапанное на пергаменте послание в тусклом сиянии свисавшей с потолка светящейся змеи.

Он запомнил его наизусть – слово в слово, и это не было пустой тратой времени – он знал, что очень скоро все написанное исчезнет с пергамента бесследно.

Присутствие в Башне на время избавило Сенора от преследований со стороны барона Тантора Тенга. Барон с редким упорством пытался убить Сенора в течение нескольких последних недель, но причина внезапной вражды оставалась пока тайной за семью печатями.

С большим трудом при помощи своего дара Сенору удалось уничтожить наемного убийцу, посланного Тантором, избежать смерти от яда, который ему подлили в вино в родовом доме герцога Криала, покровителя барона Тенга, и не погибнуть под колесами кареты на узкой улице вчерашней ночью. Тогда он успел заметить только герб с двухголовой гиеной, выдавленный на дверце растаявшего в темноте экипажа.

Но если Тантор собирался довести дело до конца, Сенор мог считать, что по-прежнему находится в смертельной опасности. Мысль об этом тоже не улучшала настроения.

Ранним утром, когда еще не взошел из-за Завесы Мрака Большой Огненный Круг, Сенор стоял перед огромным темным зданием Башни, привычные грибовидные очертания которого – видимые днем из любой точки города – терялись в предрассветных сумерках. Кое-где на гладком стволе он различал высокие узкие прорези, похожие на бойницы, и длинные, вытянутые параллельно горизонту щели. Еще выше тело гриба было изуродовано наростами и торчащими в стороны гигантскими шестами. С них клочьями свисал голубоватый туман.

Сенор нашел вход, упоминавшийся в пергаменте. Перед тускло блестевшей дверью его ждала слепая собака. То место на ее голове, где у обычных животных находились глаза, прикрывала мощная роговая пластина, которую не всякий меч мог проломить. Такой же броней были защищены шея и туловище.

Собака почувствовала приближение Сенора намного раньше, чем он увидел слепого стража Башни.

Он сунул собаке под нос кусок пергамента, с которого исчезли знаки, и ее обнажившиеся клыки вновь затянулись пластиной. Почерневшая броня на плечах опустилась и стала белой.

Вслед за слепой собакой Человек Безымянного Пальца медленно вошел в высокую дверь.

Хотя нижнюю часть Башни Сенор знал как свои четыре пальца, в ее верхних пределах он не бывал никогда. Никто из придворных не появлялся здесь по своей воле. Теперь он точно следовал всем указаниям, содержавшимся в пергаменте. Вполне возможно, что в противном случае его ожидала смерть. Правители Кобара оберегали свои тайны достаточно хорошо.

На верхние этажи Сенор попал, войдя вслед за собакой в узкий каменный колодец. Несколько мгновений непроницаемой тьмы – и они очутились в совершенно незнакомом ему коридоре. Сенор даже не пытался понять, как скоро совершился переход. Каждый, рожденный в Кобаре, давно привык к непостижимому могуществу Хозяев Башни.

При входе в зал гобеленов он натянул на лицо серую растягивающуюся маску, которую получил от немого слуги. Оказалось, что в ней прорезаны отверстия для глаз, а в отверстия вставлены прозрачные стекла, через которые Сенор мог видеть все, что происходит вокруг.

Стены зала были увешаны старыми гобеленами из металлических нитей и закрыты панелями с чрезвычайно сложным орнаментом.

Слепая собака миновала зал беспрепятственно, но когда Сенор добрался до его середины, из почти невидимых щелей в стенах клубами повалил бурый дым, который заполнил помещение за несколько мгновений. Сенор наугад добрался до массивных металлических дверей и оказался в коридоре, освещенном редкими факелами. Он увидел удаляющийся круп слепой собаки и, содрав с лица маску, последовал за ней.

Перед комнатой, с потолка которой свисали блестящие сети, он вставил трехпалую птичью лапку в отверстие около двери и без помех проскользнул между висячими ловушками. Ни одна сеть не шелохнулась, хоть он и чувствовал, что рвет растянутую повсюду тончайшую паутину и задевает тихо звеневшие струны.

Казалось, они двигались без смысла и цели, и Сенору начинали надоедать эти вызывающие смятение интерьеры и странные действия, которые его принудили совершать. Но прежде чем он оказался лицом к лицу с Правителем, они миновали комнату, где с потолка лилась вода и исчезала в отверстиях между каменными плитами пола; зеркальный зал, в котором Сенор заблудился среди отражений и выбрался только потому, что шел на запах слепой собаки; библиотеку со многими тысячами покрытых пылью томов в металлических переплетах; и наконец комнату, заставленную серебристыми саркофагами. Сенор заглянул в прямоугольное окошко ближайшего и отшатнулся, увидев за стеклом неестественно гладкие лица двух Слуг Башни – мужчины и женщины, которые лежали в саркофаге с открытыми глазами. Несколько раз он встречал их в городе – этих, или как две капли воды похожих на них.