— Я рад, что ты понял, тем более что понять… поверить,— поправил он себя,— не так-то просто. Лига ведь не ограничивает ни возможностей роста капитала, ни сферы деятельности, и все-таки существующее положение дел кому-то не по вкусу.— Африканец испытующе посмотрел на друга.— Быть может, передумаешь? У меня найдется для тебя прекрасная должность.

— Спасибо, дружище, но нет. Ты же знаешь, я — одиночка. Всегда готов помочь, но постоянно работать под чьим-то началом…— Он покачал головой и широко ухмыльнулся.— Нет. Это не для меня. Даже за деньги…

Мтомба привычно качнул головой. В который раз он заводит этот разговор, а результат всегда один и тот же. Видно, правду говорят: горбатого могила исправит. Волк-одиночка, воин-отшельник, силен, могуч и всегда начеку. Даже сегодня, нарвавшись на три пули, выпущенные почти в упор из оружия, славящегося своей убойной силой, Хук умудрился уцелеть. Можно сказать — случайно. Но африканец хорошо знал, что ничего случайного в этом мире не существует. Сол уцелел, потому что всегда готов к неожиданностям, по крайней мере, к значительной части. Как, например, сегодня.

— Вовремя ты вспомнил о деньгах,— перевел разговор Оварунга.— Признаться, я и думать о них забыл.

— А я — нет. В полиции их приобщили бы к вещдокам, и вряд ли Анна смогла бы их получить обратно. Тем более что в ее контракте наверняка значится гораздо более скромная цифра. А она эти деньги заработала.

— С этим трудно поспорить.

— К тому же есть еще одно обстоятельство.

— Отпечатки?

— Верно,— кивнул Аксель.— Не знаю, как на банкнотах, а за ручку этот Минадо кейс держал. И вроде без перчаток. Так что можешь забрать, но при условии безоговорочного возврата содержимого.

— Договорились.

Раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, в комнату вошли трое крепко сбитых мужчин.

— Менолли, возьмите этот чемоданчик и проверьте его на отпечатки.

— Да, сэр.

— Проверьте и банкноты. Они могут оказаться фальшивыми, хотя вряд ли. Деньги принадлежат мистеру Хуку, так что вы с ними поаккуратней. Все сделали, что я велел?

— Да, сэр.

— И, наконец, это.

Он достал из кармана пакетик с пулями и гильзами.

— Отдайте в лабораторию. Не думаю, что оружие окажется засвеченным, но чем черт не шутит… Будет приветствоваться любая полезная информация. Новости есть?

— Есть, сэр. Мы звонили в клинику.

Сол невольно напрягся.

— Анна Соргрен скончалась на операционном столе через пять минут после начала операции. Мне очень жаль, сэр…

Ну вот и все. Аксель устало откинулся в кресле и прикрыл глаза веками. Ну вот и все… Все, о чем они вдвоем мечтали, о чем он ей говорил, больше не имеет смысла. Он опять один. Похоже, одиночество — извечный его спутник. На всю оставшуюся жизнь.

Рентген не выявил ничего такого, о чем Хук не мог бы догадаться, опираясь на собственные ощущения. Ему настоятельно рекомендовали постельный режим и полный покой, но он наотрез отказался. Сознание, что придется день-деньской валяться в постели, переваривая последние события, вызывало у Акселя едва ли не панический ужас. Он понимал: мысли об Анне вымотают ему душу, сведя на нет всю пользу прописанного доктором покоя.

Нет уж, он не намерен киснуть! Только работа в состоянии спасти его рассудок от помрачения. А разбитое тело… Боль физическую можно терпеть. Страдания телесные не враг, а друг, если способствуют излечению души. Боль и работа — вот, что сейчас ему требуется.

На следующее после ранения друга утро Мтомба заехал за ним, и они вместе отправились на вторую встречу с Токадо. Теперь уже в рабочем кабинете. Ничто здесь не изменилось за прошедший месяц. Тот же бесконечный спуск на лифте, знакомые процедуры идентификации личности, светлый коридор. Хук вздохнул, входя в холл перед директорским кабинетом, и с облегчением обнаружил вместо Николь другую девушку.

— Господин директор ждет вас, мистер Оварунга,— проворковала она и с плохо скрытым интересом посмотрела на его спутника.

Поймав на себе ее взгляд, Аксель понял, что должен представиться, но не смог найти в себе сил.

— Мой друг, Соломон Хук,— пришел ему на помощь Мтомба.— Мисс Лори Марти,— представил он секретаршу.

— Как поживаете, мисс Марти? — деревянным голосом поинтересовался великан.

— Благодарю, мистер Хук, неплохо. А вы?

— А я по синусоиде. Сейчас пытаюсь выйти на высшую точку.

— Возможно, я могу помочь вам парой-тройкой…— она посмотрела на африканца, с трудом скрывая недовольство его присутствием,— практических советов для… проходящих реабилитацию?

— Всегда рад принять дружескую помощь,— ответил Аксель, гадая, удалось ли ему выказать голосом хотя бы формальный минимум заинтересованности. Мтомба открыл дверь кабинета и жестом пригласил Соломона внутрь.— А сейчас прошу простить меня.

Старательно не обращая внимания на боль, Хук галантно поклонился со всей грацией только что выструганного сынка папы Карло и, с трудом оторвав взгляд от прекрасных голубых глаз Лори, прошел в кабинет.

— Слушай, Сол,— пропуская друга мимо себя, вполголоса поинтересовался Оварунга,— как ты это делаешь?

— Не будь пошляком,— так же негромко ответил Аксель, проходя.

На этот раз Мтомба не расхохотался, просто хмыкнул про себя и затворил дверь.

— Ну и как, Соломон, вы по-прежнему настаиваете на отсутствии злого умысла в нашем деле? — поинтересовался Токадо, дождавшись, пока Хук, кряхтя, не устроится в кресле. Старый жирный хитрый лис… Мог бы вести себя и посдержанней…

— Вы бы предложили гостям выпить, что ли,-«место ответа проворчал он, таким образом освобождаясь от раздражения.

— Что предпочитаете?

— В моем нынешнем состоянии стаканчик доброго виски пришелся бы в самый раз.

— Это с утра-то? — старательно удивился африканец.

— Слепое следование так называемым общепринятым нормам поведения — верный признак ограниченности ума,— назидательно промолвил Сол.

Оварунга хмыкнул, но ничего не ответил, удовлетворенный уже тем, что видит если и не прежнего Акселя, то по крайней мере достаточно достоверное его подобие.

— Мадемуазель Лори,— нажав клавишу коммуникатора, произнес Токадо,— не сочтите за труд принести бутылку виски из моих запасов и три стакана. Надеюсь, вы понимаете,— произнес он, обращаясь к гостям,— что я не могу держать спиртное в кабинете? Это противоречит «общепринятым нормам поведения»,— насмешливо глянув на Хука, добавил он, но тот пропустил реплику мимо ушей.

Через минуту мадемуазель Марти вошла, неся на подносе запотевшую литровую бутыль выдержанного «Джек Дэниэлз», минералку и стаканы. Многообещающе улыбнувшись Акселю, она развернулась и вышла. Соломон проводил ее тусклым взглядом усталого хищника и грустно подумал, что истории действительно свойственно повторяться дважды: первый раз в виде комедии, второй раз — фарса.

— Не настаиваю и никогда не настаивал,— отпив из стакана половину содержимого, ответил Сол на несколько минут назад заданный вопрос.— Хорошее виски,— похвалил он, когда огненный напиток разлился в желудке морем пламени.

— Значит, наш вчерашний разговор…

— Постойте! — не дал ему договорить Хук.— Почти все, что я сказал, правда, но не вся правда.

— И все-таки — почти…

— Поймите, Акуро,— вмешался в разговор африканец,— мы не могли в присутствии Анны быть полностью откровенными. И именно потому, что вы абсолютно правы: все происшедшее на Яне — диверсия.

— Умысел злого и беспощадного противника,— подтвердил Аксель.

— Неужели эта милая девушка тоже…

— Нет…— Соломон устало покачал головой.— Ее попросту обманули, и, собственно, в этом и состояла проблема. Несмотря на то, что на Яне мы были вместе, она многого не знала. Я опасался говорить ей всю правду, подозревая, что она не сдержится в разговоре со своим нанимателем и наговорит лишнего.

— К сожалению, она и так не сдержалась,— вставил Мтомба.

— Да,— нехотя согласился Хук,— и я этого себе никогда не прощу.