Смоленского воеводу Шеина отпустили вместе с Иваном Шуйским. В 1634 году его казнили по капитуляции в новой русско – польской кампании. Как потом признали: вины Шеина не было.
На следующий год царь, патриарх и Дума запросили у поляков прахи Шуйских. Паны упрямились, потом дали добро. Открывши могилу, увидали каменную палатку, в которой гроб Василия стоял одиноко, а гроб Дмитрия был поставлен на гроб жены. Король Владислав распорядился не выдавать ветхие гробы, а поставить старые гробы в новые, обитые бархатом и камкою. Так и отдать.
Боярские отроки и дворяне несли на плечах гроб бывшего царя от Дорогомилова до Кремля. Царь Михаил Федорович встречал труп у Успения. 11 июня 1635 года тело Василия Шуйского погребли в Архангельском соборе среди других потомков святого Владимира.
Козьма Захарыч Минин – Сухорук скончался в 1616 году. У него остался сын Нефед, умерший бездетным около 1632 года.
Димитрий Михайлович Пожарский в 1617 году упомянут воеводой в Калуге. В 1621-м он управлял Разбойным приказом. В 1628 – 1631 годах служил воеводой в Великом Новгороде. В 1632-м участвовал в новой войне с Польшей в звании второго воеводы, товарища князя Мамстрюка – Черкасского. В 1635-м Пожарский управлял Судным приказом. В 1638-м был воеводою в Переславле – Залесском. В 1641- м он называется среди приглашенных к царскому столу. С осени этого года его имя исчезает из русских государственных записей. Последние годы князь Димитрий страдал «черным» недугом – меланхолией. Реалисты или недоброжелатели указывают: подвиг освобождения Москвы был предпринят князем Димитрием против собственного искания, по настоянию земств.
Ливонская королева Мария Владимировна Старицкая вместе с дочерью Евдокией погребена в Успенском соборе Троицко - Сергиевой лавры. Даты кончин не установлены. Ксения Борисовна Годунова преставилась в 1622 году в суздальском Покровском монастыре, не доживши до сорока лет.
Не успели Иоанн Димитриевич и его мать закрыть глаза, как в Польше некий Белинский объявил, что он, будучи тогда в Москве, успешно подменил казненного младенца похожим на него сыном ляха Лубы. Дошло до короля. Сигизмунд нашел, что названный царевич может быть полезен в незаконченном споре с Русью. Младенца передали литовскому канцлеру Льву Сапеге. Тот отдал его в обучение игумену брестского Симеоновского монастыря Афанасия. У этого игумена мальчик пробыл семь лет. Потом проживал при дворе Сапеги.
Взошедший на трон Владислав после заключения с Московией выгодного Польше Вечного мира запретил именовать отрока царевичем. Разжалованный Иоанн Димитриевич обратился к Белинскому, кто он на самом деле. Белинский отвечал: ты не Иоанн, но сын Лубы.
Меж тем Лев Сапега скончался. Бывший царевич остался без приюта и средств. Он определился на службу к пану Осовскому, затем – к пану Осинскому, живя у него писарем в Бресте.
Воспитатель невольного Иоанна Димитриевича игумен Афанасий сообщил о нем русским послам, приезжавшим в 1644 году улаживать разные приграничные недоразумения в Польшу. Московские послы стали укорять канцлера Оссолинского и сенаторов, что они потворствуют человеку, затевающему зло России. Привели Лубу. Он уверил, что не претендует на Имя Иоанна Димитриевича. Тогда послы показали свежее письмо, переданное им игуменом Афанасием, тому адресованное. В этом письме Луба сообщал, что пишет игумену на «царевичем обеде» в «царевичевой господе». Канцлер дал такое объяснение: Луба шутит, вспоминая времена, когда игумен Афанасий его воспитывал и полагал за счастливо спасенного русского царевича.
Паны объявили: Луба стрижется в ксендзы. Москвичи отвечали: первый вор тоже был пострижен, то ему не помешали. Потребовали выдать Лубу, собираясь увезти в Москву на казнь.
Поляки выдали Лубу, но дали сопровождающим послала Стемпковского, имевшего личное послание от короля к царю с просьбой помилования Лубы как невиновного в обмане.
Тут один грек из Константинополя – архимандрит Амфилохий прислал в Москву копию письма, писанного по-малорусски к султану человеком, называвшим себя московским царевичем Иоанном Димитриевичем.
Бояре требовали казнить Лубу. Стемпковский его защищал. Среди переговоров смертельная болезнь свалила царя Михаила Федоровича. Его отец Филарет умер в 1633 году. Похоронен среди патриархов в Успенском соборе. Теперь, двенадцатью годами позже, пришла очередь сыну. 12 июня 1645 года Михаил Федорович угас.
Алексей Михайлович отпустил Лубу в Польшу.
Вот такая у нас история.
