Войдя в зал «Зеленого плюща», он резко откинул свисавшую перед носом лиану и внимательно осмотрел посетителей. Их было не так уж много. Парочка за столиком в углу, трое подвыпивших друзей, шумно рассказывающих похабные анекдоты, две девицы, молчаливо стреляющие глазками во все стороны, пара бизнесменов средней руки… И тут он увидел ее. Девушка сидела за столиком у дальней стены и тоже скользила взглядом по залу. Правда, абсолютно безразличным. Видимо, ей было до смерти скучно. Их глаза встретились. Она задержалась на нем немного, изучая, потом отпустила, переключив внимание на девиц. Егор озверел. «Делает вид, что незнакомы, — прорычал он про себя. — Сейчас я тебе напомню!» Он подлетел к ее столику и с размаху сел напротив.

— Не люблю есть в одиночестве, — выдохнул он и замолк, не зная, что делать дальше.

Она посмотрела на него. Посмотрела так, что пыл его мгновенно утих, столкнувшись с холодом ее серо-зеленых глаз.

— По-моему, вы вообще не собираетесь есть, — ответила она спокойно, даже надменно и, достав из пачки сигарету, пошарила рукой по скатерти в поисках зажигалки.

Егор, скорее повинуясь привычке, протянул ей зажигалку, выдавив:

— Зажигалка?

Она опять обдала его стеклянным взглядом и неожиданно усмехнулась:

— Я знаю, что это зажигалка…

Он помолчал, дав ей время прикурить. Потом осторожно принялся ее разглядывать. Она подходила под описание тети Мани: темные волосы искусно уложены, тонкие завитки на концах аккуратно лежат на плечах, слегка вздернутый носик. «Но черт меня подери, если это была она, я должен был ее запомнить! — подумал Егор. — Тогда я лишь отметил, что Оля хорошенькая, не более, но эта! Она совершенство!» Девушка напротив действительно была совершенством. Черты ее лица Егор не мог назвать банально красивыми, скорее наоборот, каждая в отдельности являлась образцом природной ошибки: слегка курносый носик, большой рот, лоб и подбородок неправильной формы. Но сочетание этих ошибок оказалось на удивление привлекательным. А самым главным в ее лице были глаза — огромные, миндалевидные, загадочно-холодные и совершенно непроницаемые, словно прикрытые хрустальной пеленой, из-под которой струится серо-зеленый свет. Изысканный макияж облагораживал ее, делая лицо породистым, словно нарисованным талантливой кистью. Черное платье с глубоким полукруглым декольте облегало стройную фигуру. Высокая грудь манила выпирающими сквозь ткань твердыми сосками. Ее оголенная рука лежала на столе и была украшена тонким золотым браслетом с переливающимися бриллиантиками, сочетавшимися с маленькими серьгами в ушах и колечком на пальце. С первого взгляда не оставалось никаких сомнений в том, что это дама высшего света. Аромат ее духов волновал и дразнил. Каменеву вдруг захотелось дотронуться до нее, нет, не просто дотронуться, прижать ее к груди, так крепко, чтоб раствориться в ней. Он не мог оторвать глаз от ее рта, большого и чувственного, слегка приоткрытого, с влажными ровными зубами, отливающими жемчугом в дрожащих отблесках свечи. Ее холодная отрешенность будоражила его воображение. Он представлял, какими должны быть ее талия, бедра, лодыжки, пальчики на ногах, — все, что скрыто сейчас проклятым столом с ненавистной зеленой скатертью. Нет — это была не та девушка. Он бы ее запомнил. Такой образ запоминается сразу и на всю жизнь.

— Итак, вы не любите есть в одиночестве, — напомнила она, заметив произведенный эффект. Ее пальчик слегка дрогнул, блеснув длинным матовым ноготком. Она всего лишь стряхнула пепел с сигареты, а Каменева это нехитрое движение просто парализовало.

— А вы уже заказали себе что-нибудь? — спросил он неожиданно осипшим голосом и сам испугался своего вопроса.

— Нет, — ответила она, глядя куда-то вдаль, мимо него, — только мартини. Я жду человека.

Егор понимал, что по всем правилам этикета должен пересесть за другой столик, но силы покинули его. Он физически ощущал, что его брюки приклеены к стулу намертво. Он опустил глаза. А может, это все-таки она? Воровки умеют притворяться. — Зацепившись за спасительное оправдание, он снова взглянул на нее, робко, исподтишка. Она заметила и улыбнулась одними губами, обнаружив ямочки на щеках.

«Черт, — подумал Каменев, — с такими холодными глазами не может быть столь очаровательных детских ямочек. Это несовместимо!»

Подошел официант и требовательно уставился на Егора.

— Что вы желаете? — несмело обратился Каменев к своей соседке. Язык его заплетался.

Она даже не заглянула в меню:

— Жульен, салат из овощей и куриное филе под каким-нибудь вашим соусом, лучше белым…

— Грибов сегодня нет, — отчеканил официант.

Она подняла на него глаза и равнодушно произнесла:

— Ну так найдите.

Егор увидел, как под ее взглядом парень сгорбился, это напоминало подобострастный поклон. Надменность официанта как рукой сняло. Он медленно кивнул ей, словно под гипнозом и, осоловевший, повернул голову к Каменеву.

— Мне то же и еще ваш джин без тоника, а даме мартини и апельсиновый сок.

Официант удалился, странно пошатываясь.

— Вы проницательны, — похвалила она, потом, затушив сигарету, спросила: — Так на чем мы остановились? Вы, кажется, хотели со мной разобраться. Что я вам сделала?

— Похоже, я ошибся, — пробормотал он, решив, что в любом случае уходить сейчас глупо. Во-первых, он заказал ужин и имеет право его съесть, как всякий порядочный человек. Во-вторых, может статься, что эта девушка все-таки Ольга (в это он уже почти не верил, но повод был хороший), а в-третьих, он точно знал, что, пока его кто-нибудь не поднимет за шкирку и не выкинет с этого места, он никуда не сдвинется. Девушка магически притягивала его, а сопротивляться ее чарам он не мог, да и не хотел.

— А тот, кого вы ждете, мужчина или женщина? — спросил он, чувствуя себя полным идиотом. Такая девушка может ожидать только мужчину. Хотя каким должен быть мужчина, который заставляет ее ждать?

— Не все ли равно, кто он? — Девушка смотрела в сторону, и Егор опустил глаза. Разговор не получался.

— Так может быть… — Он робко взглянул на нее и осекся, потому что в эту секунду девушка вскинула голову и повернулась к нему.

Каменев вздрогнул, словно коснулся оголенных проводов. С ее глаз на мгновение слетела стеклянная пелена, и перед ним неожиданно открылся огромный мир серо-зеленого отчаяния. Отчаяния и страха загнанной в угол жертвы, на которую уже нацелили стволы своих ружей десятки охотников. Егору показалось, что в следующий миг она разрыдается, таким надрывом светились ее глаза. Теперь она была самой собой, девушкой с ямочками на щеках, необыкновенной, незащищенной, хрупкой и такой несуразной в дорогом платье и бриллиантах… Каменев представил ее почему-то в джинсах и свитере — и в таком виде она показалась ему более гармоничной. Но тут девушка моргнула, а когда открыла глаза, то он снова увидел светскую даму — шикарную и неприступную. Сначала он подумал, что ее секундное отчаяние — плод его воображения. Но нет! Он руку бы дал на отсечение, что это было — он видел ее слезы.

— Так уж получилось, — сказал он осторожно, внимательно наблюдая за ней, — что в этот «Зеленый плющ» все приходят со своей бедой.

— Да? — Она не проявила интереса к его словам, думая о чем-то своем. — И что же приключилось с вами?

«А я бы хотел знать, что приключилось с тобой, — подумал он, — совсем не похоже, что ты переживаешь из-за неверного любовника или потерянного кошелька».

— Меня ограбили, — ответил он, забыв, что не хотел говорить этого. Как-то само собой вылетело признание. Просто мимолетное откровение, слетевшее с ее ресниц, застало его врасплох. Он скорее почувствовал, чем осознал, что готов ответить на любой ее вопрос, каким бы личным и непристойным он ни был. Но она и не думала погружаться в пучину его внутреннего мира.

Она забавно сморщила носик и вдруг рассмеялась:

— И вы решили, что это сделала я?!

— Надо же на кого-нибудь свалить…

— Сейчас угадаю. — Она хитро посмотрела на него. — Вы ужинали в одиночестве, к вам подсела девушка и рассказала свою душещипательную историю. От жалости к ней у вас чуть зубы не выпали. Вы прониклись ее бедой, рассказали о своей несложившейся жизни. О том, что и деньги у вас имеются, и работа хорошая, а счастья-то нет. Потом вы пригласили ее к себе, а наутро проснулись в опустевшей квартире.