- Нет, Полиночка, спасибо! Мне тут бабка обед приготовила, - отказался дед Минай. - Я по дороге перехвачу.

- А то, может, подождал бы?

- Нет, нет, дочка, еще раз спасибо! Я поеду. Видишь как лошадь грызут.

- Ну смотрите, не обижайтесь! А то скажете дома: был в гостях, и не угостили.

- Нет, нет, что ты! - говорил он, отвязывая лошадь.

Пока дед подбирал травяные объедки, пока подтягивал супонь, Полина перенесла все сумки с повозки, и деду ничего не оставалось, как подобрать вожжи и ехать восвояси.

- Ну, что же, Полиночка, поехал я, - садясь на повозку, сказал дед Минай и, дергая вожжой, тронулся с места. - До свидания!

- До свидания! - произнесла Полина ему вслед и помахала рукой.

Дед Минай отъехал немного и, обернувшись, еще раз взглянул на Полину, стоявшую, у амбара.

Вскоре она скрылась за поворотом.

Вечером уставшие, голодные, еле волоча ноги, пришли девчонки с трассы. Лица, загоревшие до черноты, кожа на кончике носа поднялась шелухой, губы в трещинах. Некоторые тут же повалились на свои матрацы.

Полина, отдохнувшая и посвежевшая, с лукавинкой в глазах и легкой улыбкой на губах, суетилась между ними.

- Ужин готов? - нарочито грубо спросила ее вошедшая Мотя. - Жрать хочу, собаку бы съела.

- Потерпи немного, я сейчас вас накормлю до отвала, мадам.

- А что у нас сегодня на ужин? - приподняв крышку с чугунка и вдыхая заклубившиеся над чугунком пар, спрашивает Мотя. - Ух ты! А какой запах! Воистину королевский ужин! Молодец, Полина! От имени коллектива ставлю тебе отлично!

- А что здесь за сумки? - указывая на угол, где были сложены привезенные от родителей сумки, спрашивает только что вошедшая Дуся.

- Да это передача от родителей, - улыбаясь ответила Полина.

- А кто же их привез?

- Дед Минай.

- Уже уехал?

- Давно. Еще до обеда.

- О, я вижу, ты тут время зря не теряла! подтрунивая над Полиной, говорила Дуся, направляясь к сумкам.

- Слушай, Дусь, - остановила ее Мотя, - давайте вначале поужинаем, а затем будем разбирать сумки. А то есть очень хочется.

- Правда, Дусь, давайте ужинать, - зашумели девчонки. Там что - то вкусное Полина приготовила.

- А хлеб у нас есть? - обернувшись, спросила Дуся.

- На ужин хватит, - ответила ей Полина.

- Я согласна, давайте ужинать.

Все засуетились, усаживаясь за стол, Полина, расставив на столе разнообразную посуду, начиная от алюминиевых тарелок до глиняных мисок и даже поставила солдатский котелок, и разложив деревянные ложки, стала разливать густой кулеш из пшенной крупы, стараясь разливать всем поровну.

- А запах! - понюхав содержимое мисочки, произнесла, закрыв глаза, Оля. - Давно я такого запаха не ощущала. Так и кажется, сижу дома за столом.

- А чего это ты сегодня расщедрилась? - посмотрев на Полину, спросила ее Дуся.

- Так продукты родители подбросили, - ответила за Полину Мотя.

- Да, правда, я и забыла про сумки от такого вкусного кулеша, - смеясь и уплетая за обе щеки, пахнущий поджаренным луком кулеш.

- Эх, сейчас бы сальца с молодым чесночком, - мечтательно произнесла Оля.

- Помню, как до войны, мать нарежет ломтиками сала и с молодым чесноком, не надо и сладостей. Мы всегда держали свинку, резали к пасхе.

- А я любила сладости, - говорит Вера. - Денег не было, так мать выкроит яичко, побегу в магазин и обменяю на конфеты или пряники. Ох, какие были вкусные! Сейчас бы хоть один покушать.

- Ты лучше расскажи, как с Володей целовалась, - сказала Мотя, перебив восхищения сладостями Веру. - И вправду ты говоришь, что рыжие притягивают ребят. А я вот черная и никто даже не смотрит. Да, Полин, сегодня твоего видела, - повернувшись к Полине, говорила Мотя, улыбаясь. - Говорил, на огонек зайду.

- Не трепи языком, какой он мой, - запротестовала Полина. - Я его и видела один раз и мимоходом.

- Значит, втюрился с первого взгляда, раз интересовался тобою и привет передавал.

- Что-то о других не спрашивал.

- Да потому что вы были там, а меня не было. Вот он и спрашивал, чтобы с вами язык почесать.

- Да не скажи! Я вот раз за вами наблюдала и видела, как вы друг другу глазки строили, я не сегодняшняя и меня не проведешь!

У Полины от слов подруги что-то заныло в груди. Ей как будто и не хотелось выслушивать насмешек подруги и в то же время от ее слов становилось приятно. Она бы еще слушала ее насмешки, но Мотя прервала разговор и замолчала.

- Неужели я влюбилась с первой встречи? - подумала она. - Нет, это пустяки. А думать о нем все думала. И хотелось ей, чтобы он пришел и поговорил с нею, просто так, по-человечески...

- Я сегодня слышала, что со стороны Старого Оскола уже рельсы стали укладывать, - произнесла Дуся. - Если это правда, то скоро и до нашего участка дойдут.

- И что тогда? - спросила Оля.

- Домой нас отпустят.

- Э, подружка, чего захотела! - вставая из-за стола, возразила Вера. - Месяц наверняка мы здесь еще прокукуем.

- А зачем же тогда обязательства? - повернувшись к ней, заявила Дуся.

- Обязательства, обязательствами, а здесь кончим, перебросят на другой участок. Вот попомните мое слово.

- Да брось ты хныкать, - перебила ее Мотя.

- Вот попомните, - повторила Вера и направилась в угол к сумкам, - Посмотреть, что тут мама передала, - нагибаясь и ища свою сумку, - сказала Вера. - А что она передаст, кроме как пшена и хлеба, - добавила она, подымая с пола свою сумку.

- О, да тут свежие огурчики! - с радостью вскрикнула она и закружилась с сумкой в руках. Все бросились к сумкам, отталкивая друг друга. Куда и усталость делась. Забрав каждая сумку, девчата начали рыться в них, доставая, кто буханку домашнего хлеба, кто огурцы, кто кусочек домашнего коровьего масла завернутый в холщевую тряпочку, а Дусе мать передала даже кусочек свинного сала.

- Оля! - окрикнула она подругу, - сало есть, дело за чесноком.

- Ох, Дуся! - воскликнула она, почувствовав, что Дуся может с ней поделиться салом.

- Да где же чеснока найти, вот задача?

- Это уже твоя проблема.

- Разве что у бабки на огороде сорвать?

- Это будет считаться воровством, что не допустимо в нашей бригаде, - с серьезным видом произнесла Дуся.

- Ты что, Дусь, всерьез приняла мои слова в отношении бабки? - спросила Оля, чувствуя неловкость за сказанные, ею слова.

- Нет, Оль, просто я пошутила. Что я тебя не знаю?

- А я уж подумала, что ты всерьез.

- Нет, Оленька! - сказала Дуся. И подумав, продолжила: 'Ты из такой породы женщин, как я понимаю, у которых все в меру - в меру застенчива, честна, в меру доброжелательна к окружающим. Такие женщины становятся хорошими женами и нежными, ласковыми матерями. На таких женщинах в основном и держится русская мораль. Если в жизни у них что-то не получается, то не они виноваты, их просто душат скороспелки, нахалюги и другие всевозможные пройдохи, которые думают только о себе. И ради своей выгоды готовы предать, убить, надругаться над тем человеком, который становится на их нечестном пути к достижению своей, грабительской цели".

- Да, Дуся, ты права. Есть такие люди, даже сейчас в войну, когда, казалось бы, всем дружной семьей надо сплотиться и работать, не покладая рук для фронта, для тех молодых мужчин, которые гибнут за нас. Так нет, набираются наглости и под любым предлогом стараются увильнуть, обмануть рядом с ними живущих, чтобы как то за их счет лучший кусок урвать, получить привилегии. В общем, ведут паразитический образ жизни.

- Оля! - позвала ее Вера, - а вот и чеснок нашелся. На ее ладони лежали две крупные дольчатые, бело-синеватого цвета, головки чеснока.

Воздух тут же пропитался резким специфическим запахом, раздражая ноздри у девушек.

- Ох, какой красавец! Вы посмотрите! - Восхищалась Мотя, поглядывая на головки чеснока. - У тебя, Вера, мамаша молодец, умеет выращивать чеснок, а у нас всегда вот такие головочки.