- Дусь, замеряй-ка, сколько мы сегодня перебросили землицы, - вопросила Полина подругу.
- А то прибежит та вертихвостка, будет тут охать да ахать, что еще мало выкопано.
- А чем я замер сделаю? - отозвалась Дуся. - Ни сажня, ни ленты у нас нет, а шагами можно и ошибиться.
- Да хотя б приблизительно, - упрашивала ее Полина. - Хочется знать, много ли еще копать? Устала я.
- О, подруга, еще рано сдавать позиции! - с укором произнесла Дуся. - Смотри, где солнышко, высоко еще стоит. Сейчас часа четыре, не больше. А до восьми еще копать да копать...
- А чего ты сама не хочешь сделать замер? - спросила ее Дуся. - Какая же разница, что у меня, что у тебя ноги по длине одинаковые.
- Тут дело не в ногах, а в принципе...
- В каком еще принципе? - удивилась Дуся, вытирая со лба платком пот, глядя на Полину.
- Так ты у нас бригадир...
- Мотя, ты посмотри хорошенько на нахалку, - сказала Дуся, возмущаясь словами подруги.
- А я давно за ней наблюдаю, и вижу, что она давно тебе завидует, - не пропустила Мотя случая поддеть Полину. - Ей хочется быть бригадиром, но ветерок в голове мешает.
- А я смотрю на тебя, Моть, и думаю, что ты все молчишь... А ты, оказывается, с нами ветреными разговаривать не хочешь, - с сарказмом говорила Полина. – Тебе неинтересно с нами, тебе подавай умненьких. А мы что, шантропа, простые деревенские девки.
- Кто это мы? - спросила ее Мотя, прищурив веки до узких щелочек - Я, по-моему, говорила о тебе одной, а не о всех.
- Перестаньте! - прикрикнула на них Дуся. - И когда вы только угомонитесь? Она с досадой покачала головой. - Мама родная, тут и так тяжело, руки, ноги отрываются, от жары во рту все пересохло, а вы все норовите характер свой показать друг дружке.
Девчата затихли, устыдившись своей вспыльчивости и, пыхтя, усиленно заработали лопатами.
А вдали виднелись серые невспаханные поля, разделенные оврагами с перелесками по ним, крутобокие холмы. И на этих полях лишь кое-где работали старики да подростки. Ни одного, не видно было, трактора.
Да что это? Когда же наведем порядок на запущенных полях?
Жаркое, синее до голубизны, небо не предвещало скорого дождя. Ни единого облачка не было видно на горизонте, и только пыль стояла серой пеленой над трассой, поднятой людьми.
Дуся провела шершавым языком по пересохшим и потрескавшимся губам, бросила тут же лопату, не выдержав, пошла, шагами замерять площадь, над которой они трудились почти целый день. Сделав замер площади, она прикинула высоту стен траншеи, и в уме подсчитала кубатуру. Получалось, что они уже выполнили норму. "Теперь не спеша подчистить края траншеи и можно немного отдохнуть. Надо приберечь силы и для завтрашнего дня, подумала Дуся.
- Ну что, землемер, долго еще нам рыться в земле? - спросила ее Мотя, отряхивая юбку от прилипшей глины.
- Нет. Вот зачистим немного края и на этом сегодня закончим, - ответила Дуся. - Надо силы приберечь на завтрашний день.
- Ура! - бросив кирку, закричала Полина. - Наконец отдохнут мои рученьки, - и она с облегчением вздохнула.
10
Прошел слух, что прямо на строительной площадке завтра после работы состоится собрание участников строительства железной дороги Боброводворской колонны. Кто эту новость разнес неизвестно, но слух прошел. И все насторожились, ожидаючи.
На второй день, рано утром, когда только что из-за бугра показалось яркое солнце, на пороге амбара появилась Полина.
Когда она встала, и где была, никто ее не спрашивал, да никому и не нужно было. Все занимались своим девичьим делом.
- Ох, девочки! Слышали ли вы такую новость? - закричала она и застыла в немой позе: театрально вытянув праву босую ногу в сторону, Левую руку подняла выше головы и ею уперлась в ушак дверной коробки, правую, согнула в локте, уперла в бок, и так стояла не шелохнувшись, улыбалась.
- Ты, чего жилы тянешь? Говори! - прикрикнула на нее Дуся. Остальные девчонки, повернувшись к ней, стояли в разных позах, выжидая, что она скажет.
В то время хороших вестей на их, девчоночью долю, выпадало мало, а все шли плохие: то похоронку на родных получат, то на родственника, то на соседа, а то просто на односельчанина и наступал траур, становилось сразу пасмурно и горько на душе, что полынь степную съели...
На сей раз Полина смеялась, а это хороший признак, беды не сулит.
- Но все равно, чего у нас терпение испытывать? - подумала Дуся, глядя на театрально стоявшую Полину. - Ну, говори! - повторила она, и голос ее напрягся.
Та постояла еще несколько секунд так же, не шевелясь, и вдруг выпалила: "Сегодня, после работы, состоится собрание строителей нашего района!"
- И только всего? - разочарованно произнесла на вид рыжая девчонка. Все ее лицо и даже плечи были густо покрыты конопушками, напоминавшими скорлупу воробьиного яйца. Звали ее Вера.
- А я, грешным делом подумала, что нам норму выработки уменьшили, или немцев разбили под Курском, а ты собрание... Об этом мы уже знаем. Вот ночь пролежала, так и не отдохнула: и опять надо идти вкалывать до захода солнца. А когда же я брови свои подводить буду? Позвольте, мадам, вас спросить? - не то в шутку, не то всерьез произнесла она.
- На этом собрании, говорят, сам Митасов будет выступать, - продолжала Полина.
- Ну что ж, пойдем послушаем, что начальство нам скажет? - уже спокойнее произнесла Дуся.
- Уже и так известно о чем он будет говорить, - не унималась Вера. - Призывать к выполнению полутора, а то и двух норм. Это точно. Призывать, конечно, легче, чем киркой глину долбить,
- И откуда такие сведения? - с презрением сказала Оля, всегда спокойная и рассудительная девчонка, хотя по возрасту была моложе других.
- Ну и что, если нормы повысят! Больше сделаем, быстрей домой вернемся!
- Сиди, ты еще соплячка, а тоже лезешь не в свои сани! - оборвала ее Вера. - Тебя никто не спрашивает, сиди и готовое слушай.
- Нет, уж извини, мне, соплячке, дали такую же норму, как и тебе! - вспыхнув лицом, говорила громко Оля. - Ты мне рот, не затыкай, я такие же имею права в бригаде, как и ты. И работаю не хуже тебя.
- А я и не говорила, что ты работаешь плохо, пошла на попятную Вера. - я сказала, что ты еще молодая, старших бы послушала... Тебе же легче, дуреха, будет.
- Мне легче не надо, мне домой, быстрей надо, - не сдавалась Ольга. Чувствуя, что между девушками начинает накаляться обстановка и может
перейти в скандал, Дуся решила предотвратить его и сменила тему разговора, сказав: "Вера, ты так и не сказала, у какого начальника ты узнала, что нам нормы повысят?"
- Какого начальника? - удивилась Вера. - Да я его и в глаза не видела.
- А если бы увидела, на свидание пригласила бы? - спросила Дуся, улыбаясь. Девушки дружно засмеялись.
- А что вы думаете, и пригласила бы! - вызывающе ответила она. – Что я, не как все?
- Ох, девочки, держите меня, а то кондрашка хватит! - закричала Дуся, смеясь и закатывая глаза кверху. - Тоже мне нашлась невеста! Ты посмотри на себя, на кого ты похожа: вся ободрана, общипана, как старая гусыня, не умывалась, как следует, уже две недели. А руки, ты посмотри на свои руки: все в трещинах, ногти завернуты, а ладони покрыты мозолями. Разве ему такую надо? Ему фифочку подавай!
- Эх девчонки, смеетесь, а не знаете, какие мы, рыжие, жгучие! - заметила Вера, обводя всех горделивым взглядом. - Как увидит, что рыжая, так и липнет мужик.
- Мужик, может, и липнет, а вот мужчина - сомневаюсь, - пропела своим голоском Оля.
- Ну, ты даешь, Верка! - воскликнула Мотя, посматривая на расходившуюся с утра Веру. - То я и думаю, что так военные посматривают в нашу сторону? А это оказывается, их Вера своей рыжинкой притягивает, лезут, как осы ни мед. И снова раздается смех.
- Да, представь себе! - произнесла Вера и сделала глубокий реверанс с поворотом. И снова взрыв хохота.
