- Я не очень, а ты как?- обернувшись к Моте, спросила Полина. - Тело, правда, зудит, как обычно при длительной физической нагрузке, но так, чтобы до упаду - такого нет. Поясница и бедра до сих пор зудят, но терпимо.

- Ладно, девчонки, умывайтесь,- сказала Дуся и поставила перед ними ведро воды. - А то сейчас все проснутся, и начнется у ведра невообразимый гвалт.

- Эх, сейчас бы мыльца, хотя бы хозяйственного кусочек,- пожаловалась Полина, начавшая первой умываться.

- Ишь чего захотела,- расхохоталась Мотя. - Может тебе выписать персонально из Москвы „Красную Москву?"

- А что, я бы не отказалась,- заметила Полина, не обратив ни малейшего внимания на издевательский смех подруги.

- Ты давай быстрей умывайся, а то сейчас наскочет саранча и не успеешь глаза обмыть, - уж просыпаться начали.

- Вот вернешься до мамочки и помоешься зольным раствором. Так вымоешься, что и мыло не потребуется.

- Зола золой, а мыло не заменит, - ответила ей Полина, вытираясь полотенцем, домашней выделки. - Зольный раствор хорош для изделий вытканных из конопли или льна, а для ситца, шелка он не подходит, тем более для мытья кожи.

- Да-а, девчонки, как хорошо было до войны. сколько марок было мыла, духов, пудры,- закрыв глаза, мечтательно произнесла Полина.

- Ох, и задавака ты, Полин,- упрекнула ее Мотя. - По твоим словам можно подумать, что до войны у тебя столько духов и туалетного мыла было, что ты порою не знала, какими из них лучше пользоваться.

- Что ты хочешь этим сказать?

- А то. Во-первых, до войны тебе было всего тринадцать лет и ты понятия о хороших духах не имела, а во-вторых, не за что было их купить. Если мать даст двадцать копеек на конфеты, то радости нет предела и то по большим праздникам. Это уж в сорок первом мы стали пользоваться духами, и то купишь "Гвоздику" или "Ландыш" и радешенька без памяти. "А тебе Полина из-за большой семьи и таких не доставалось", - подумала она. А вслух сказала: "Вот война кончится, восстановим разрушенное, а затем уж заживем."

- Когда это будет, - с сомнением в голосе произнесла Полина. - Дождусь ли я. А если дождусь, то мне уж и духи не нужны будут.

- Духи всегда будут нужны: в двадцать и семьдесят лет, - не согласилась Дуся с Полиной.

- Старому человеку еще больше требуется ароматических приятно пахнущих веществ.

- Вообще хватит разводить антимонию! - сурово прозвучали ее слова. Поживем - увидим, что дальше будет, а сейчас кончайте прилизываться. Не на гулянку пойдем, а вкалывать. Там пот все равно духи смоет.

- И поговорить нельзя, все работай да работай, - недовольной осталась Полина.

- А может, я хочу молодого солдатика завлечь.

- Откуда на стройке могут взяться солдаты? - с сомнением произнесла Дуся.

- Говорят, саперы сегодня приедут.

- Не болтай лишнего, - снова отозвалась Дуся. - Саперам здесь делать нечего, мины обезвреживать - так тут их нет.

- Как приедут, так и уедут, что они в гости к тебе завернут, - говорила Мотя, вытирая намокшие волосы. - У них свой транспорт, долго не задержатся.

- О каких саперах вы говорите? - спросила все еще недоумевающая Дуся.

- О каких, о каких! О простых, что ты саперов не видела? - возмутилась недогадливостью подруги Полина. - Вчера проезжали на машине.

- Тьфу ты! Да то железнодорожники, - пояснила Дуся, разобравшись, наконец.

- А я голову ломаю, думаю: "Зачем к нам на стройку прибыли саперы? Может, мины, где обнаружены?

- А мне какая разница? - не смущаясь, говорит Полина. - Саперы они или железнодорожники, лишь бы молодые.

- Правильно, Полин, - поддержала ее Мотя.

- Нам, какая разница, сапер он или артиллерист.

- Девчонки, поторапливайтесь, - сказала Дуся. - А то раньше всех встали, а позавтракать не успеем.

- Смотрите, смотрите! - закричала Полина, указывая рукой на солнце. - Какое солнце!

Все повернулись в сторону солнца. А оно медленно, как бы с осторожностью, выползало из-за бугра, огромное, заключенное в тонкую, светлую оболочку, похожую на расплавленное стекло. Казалось, оно так близко, что достаточно протянуть руку до верхушки бугра и можно дотронуться до него. Оно выглядело внушительным, не то что оно стоит в зените, ярким до рези в глазах, с переливающимся внутри раскаленным потоком каких-то частиц.

- Смотрите! Какое огромное! - повторила она.

- Смотрите, смотрите, что-то переливается внутри!

- Это, похоже, к ветру, - определила Дуся, любуясь восходом солнца, забыв о работе.

- К ветру тогда, когда солнце играет вот так при заходе, да еще вдобавок садится в тучу, - пояснила Мотя, делясь своими познаниями в народных приметах.

- А это на восходе и без туч.

- А ты что, не хочешь чтобы был ветер, - спросила Полина, обернувшись к Моте и в ее голосе прозвучали нотки недоверия к ее словам. Ведь при ветре нам легче будет работать, а ты, что, против.

- Кто против? Во ненормальная! - обиделась Мотя. - Я объясняю почему такое солнце, вернее, пытаюсь объяснить, а ты мне приписываешь, что я против ветра. Разве нормальная?

- А ты нормальная! - с задиринкой в голосе произнесла Полина.

- Хватит вам пререкаться, пошли завтракать, а то можем опоздать, -предложила Дуся. - Так и цепляетесь за каждое слово, а еще называетесь подругами. Из-за пустяка друг другу уступить не можете.

- При чем тут подруги! - опять вспылила Мотя.

- Просто не люблю несправедливости.

- Тоже мне нашлась праведная! - не стерпела Полина.

- Хватит бурчать, как старые бабки, - оборвала ее Дуся.

После безобидной перепалки девчата, насупившись, шли молча по еще не просохшей от росы траве. Со стороны казалось, что они разругались надолго, но не прошло и пяти минут, как подруги стали болтать о разной чепухе, не относящейся к их теперешнему положению.

Дверь амбара внезапно распахнулась у них перед носом и оттуда стремительно выскочила Уля Афонькина. Крича и смеясь она побежала по росной траве босиком и в одной ночной рубашке. Она в руке держала полотенце, а за нею гналась по пятам Рая Соловьева.

- Тю на вас, сумасшедшие! - вскрикнула Мотя, провожая глазами убегающих. - Так и с ног недолго сбить, кобылы.

Но девчонки не слышали ее слов и продолжали гоняться друг за другом по выгону.

- Ничего, с недельку покидают лопатой землицу, так и прыть куда денется, - говорила Полина, глядя вслед убегающим девчонкам.

В амбаре все еще сумрачно. Одно небольшое оконце, вделанное в стене под потолком пропускало мало света, и в амбаре всегда было сумрачно. Когда они вошли в амбар, девчонки готовились к трудовому дню. Одни занимались своим туалетом, другие убирали, нехитрые постели, третьи, рассевшись где кто может, завтракали.

Девушки, повесив на стене свои полотенца и прибрав постель, присели завтракать. Из сумок достали все, что может быстро испортиться при летней температуре. В первую очередь ели куриное мясо, молочные продукты и пирожки, начиненные картошкой. Позавтракав и убрав за собой, они гурьбой пошли на работу.

9

Когда Дуся с подругами подошли к сараю, временно построенному из неотесанных горбылей, за получением носилок, кирок и лопат, там уже толпилась разношерстная очередь среднего возраста женщин и молодых девушек. Разноголосый шум и смех разносился далеко вокруг сарая. Иногда слышались сердитые выкрики у самых дверей: женщины и здесь спокойно не могли получить инструмент, обязательно находились самые нетерпеливые и нарушали очередь.

Подруги пристроились в хвосте и молча наблюдали за живой, медленно подвигающейся и гомонящей очередью.

Девушкам говорить не хотелось, они с раннего утра наговорились, а теперь хотелось послушать других.

Их интересовало все: зачем и именно здесь начали строить дорогу, долго ли их тут будут держать, до конца строительства или, может, подменят другими, а их отпустят раньше; будут ли кормить казенными харчами или только надейся на себя.