- И ты их снимешь, как только я скажу?
- Да.
Еще минуту Белка пыталась высмотреть в его глазах правду, потом бросила упаковку ему в живот и подняла руки к спинке дивана.
- Ладно. Давай.
Михаил судорожно разорвал плекс на обеих упаковках, отбросил их, ключом открыл все четыре «тортуры» и защелкнул две на запястьях девушки; она следила глазами за всеми его движеньями. Он попробовал высвободить ее запястье, проверил, чтобы не было туго, пристегнул два кольца к крепежу спинки дивана и сел рядом. Они молча смотрели друг на друга, дыхание высоко поднимало грудь девушки, но в глазах ее не было заметно страха: она решилась, бросилась в омут и теперь ждала, что он будет делать. Он провел тыльной стороной пальцев по ее подмышкам – они были слегка влажными, коснулся их языком – это был терпкий вкус безрассудного доверия и покорности, вкус ожидания неизведанного, это было самое вкусное, что он когда-либо пробовал. Он поднялся и навис над ней, упруго уперся ей в живот, наклонился над запястьями – голубые жилки бешено пульсировали; он приник к ним губами, потом посмотрел ей в глаза.
- Ты моя хорошая. Ты моя самая красивая. Ты моя самая лучшая. Ты моя вся моя. Ты мой Бельчонок дикий. Ты моя пушистая Белка в капкане. Я тебя выпущу. Но побудь еще так.
- Ты меня любишь?
- Да. Я никого не любил, кроме тебя. Я никого так не хотел, как тебя. Я хочу даже свой телефон с твоим смайликом в смске. Я хочу тебя всю.
Михаил поймал губами верхнюю губу девушки, тихонько потянул, отпустил, провел губами по ее горлу, сдерживая желание присосаться к нему; опустился к ее груди, поласкал языком ее торчащие соски, покусал их, двинулся вниз. Белка дышала как паровой котел, вздрагивала от его прикосновений, живот ее судорожно втягивался. Он раздвинул ее ноги и ткнул в нее носом – она дернулась.
- Оййй, Мииишка, не могу больше!
- Тихо, тихо, подожди еще, не спеши.
Михаил встал, подошел к столику и сел в кресло.
- Ну ты подлец какой, Мишка! Ну давай! Выпусти меня! Я тебя задушу!
- Нет, Бельчонок, помучайся немножко. Я сейчас приду.
- Ты куда?! А я?! Вернись!!!
Михаил вернулся из ванной с двумя бананами и присел на край дивана.
- Мишка, Мишутка мой, ну я не могу больше, ну не мучай меня, ну пожалуйста, мой хороший, ну я хочу, ты же видишь, скотина ты бессердечная.
- Хочешь банан, Бельчонок?
- Ну дааа! Давай свой банан скорей, ходишь там где-то, а бедная девочка… умирает… привязанная пиратами… на необитаемом острове…
- Ну все, моя девочка, все хорошо, все будет хорошо.
Он взял один банан, сел между ее ног и медленно вставил в нее.
- Ааах… Ну что ты делаешь! Ну не тот же! Скотина! Ну я убью тебя!
- Тот, тот, будут тебе все, не спеши.
Он отодвинулся назад, опустил голову и ухватил губами черенок райского яблока, задвинув банан глубже. Девушка вытянула ноги, двинула бедрами вверх раза три и засучила пятками по простыне; никелированный звон цепочек наручников слился с ее утробным стоном, живот судорожно двигался как груша кардиолога. Он вынул из нее банан и легонько хлопнул ладонью по пушистому холмику, - она дернулась, сжала ноги, согнула их в коленях и замотала ими, будто это был маятник свихнувшихся часов; потом часы замедлили ход, пока не остановились совсем.
- Мишка.
- Да.
- Мне никогда не было так хорошо.
- Ну я же тебе обещал.
- Но почему? Мы ведь с тобой уже год. И что ты только со мной ни делал. А так никогда не было.
- Значит, не все еще делал.
- А что ты еще не делал.
- Бананом тебя не кормил.
- Ну кормил же, противный ты пиратище!
- Ну не так.
- Да. Опять надругался над бедной девочкой.
- Ну больше не буду.
- Я тебе дам – не буду!
- Так тебе понравилось?
- Мне немножко даже стыдно, как понравилось.
- Да ты маленькая развратница.
- Да я большая уже. Давай его сюда.
- Ты хочешь банан?
- Ну вот, тебе надо еще, чтобы я сказала.
- Да.
- Я хочу. Твой. Банан. Съесть. Доволен?
- Ты сегодня очень хорошая. Как никогда.
- Ну давай уже.
Михаил взял второй банан, снял до половины шкурку и поводил по губам девушки, она быстро отгрызла кончик. Тогда он поднялся и навис над ней, дав ей свой, не убирая второй банан от ее щеки.
- Только не надо…
- Ладно. Ты же знаешь, я тебя никогда не обманывал.
- Да. Давай его. Я не достаю.
Он двинулся вперед и ритмично продолжал движение, пока не почувствовал приближающиеся сейсмические толчки, отстранился, залил второй банан сливками и в изнеможении упал рядом с девушкой.
- Мишка.
- Да.
- Дай мне попробовать.
- Ты серьезно? Или издеваешься над бедным старым пиратом?
- Давай уже. Я голодная.
Михаил поднес банан к губам девушки, она сделала резкое движение головой вперед, откусила половину, откинула голову, крепко зажмурилась и стала жевать. Потом открыла глаза и посмотрела ему в глаза.
- Ничего так. Можно есть. Расстегни меня.
Они лежали рядом нагие, словно Адам и Ева после грехопадения, и тихонько трогали друг друга кончиками пальцев.
- Мишка.
- Да.
- Знаешь, что я подумала.
- Что.
- Помнишь, мы смотрели "Голубую лагуну".
- Конечно.
- А потом ты был пират.
- Да.
- И взял меня в плен.
- И мучил за разные места.
- Да.
- И тебе это нравилось.
- Нравилось. Но это было не взаправду.
- Что?
- Плен.
- Ну да. Мы с тобой так играли.
- Играли. Но, наверно, я этого и хотела.
- Чего?
- Плена.
- Так сегодня тебе понравилось?
- Это не то слово.
- А было страшно? Скажи правду.
- Было. В начале. Прям… дрожь прошла, когда услышала щелчок.
- Прошла? И куда она ушла.
- Туда.
- А потом.
- А потом было так хорошо, что я забыла. Верней, не забыла, а перестала думать. Мне было просто дико хорошо.
- А знаешь, что будет во второй серии?
- Голубой лагуны?
- Да.
- Что.
- Я положу тебя на живот. Ты согласна?
- Да.
- И пристегну тебя.
- Ладно.
- И займусь твоей попкой.
- Ах ты противный пиратище!
- Ты не хочешь?
- Никогда!
- Тебе понравится.
- Ни за что!
- Но я же тебя никогда не обманывал.
- И откуда ты такой взялся на мою голову.
- Какой?
- Любимый.
- Ты моя любимая девочка. Моя хорошая. Моя ласковая. Моя пленница. Посмотрим вторую серию?
- Палучишь ты у меня!
- Ну признайся.
- В чем?
- Что пленница этого хочет.
- Никада!
- Ну вот и договорились. Пошли есть. Я голодный. Как пират после долгого плаванья.
- Пошли, мой любимый пиратище. Теперь я тебя накормлю.
***
