Даже черепа христианских святых зачастую превращали в чаши. В Африке еще и сейчас некоторые племена используют для этой цели черепа своих врагов. В Латинской Америке у ацтеков чаши-черепа с инкрустированными глазами еще в позднее средневековье были символом смерти. В Европе в это время уже давно возникло мистическое представление о том, что олицетворением смерти может быть не только отрезанная голова, но и прядь волос с головы убитого.

В последующие эпохи чаши-черепа уступили место глиняным сосудам с изображением лица или черепа, свидетельствующим о связи жизни и смерти. Археологи повсюду находят такие глиняные урны, предназначавшиеся в основном для хранения останков умерших. Вместо отрезанных человеческих голов, которые раньше закапывали под священным деревом или вешали на него, теперь для этой цели употребляли чаши и священные сосуды из глины и других материалов. Но они по-прежнему оставались символом новой жизни, подобно яйцу и человеческому черепу.

Так как сосуды изготавливались теперь из глины, то возникло представление, что и люди созданы из подобного материала. Опять происходит изменение первоначального мотива: от формы сосуда к материалу, из которого сделан сосуд. Теперь божество стало гончаром: «И создал господь бог человека из праха земного»^[234]. Полное соответствие новому представлению мы находим у Павла: «Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?»^[235].

Из сосудов, а не из земли и глины рождалась новая жизнь. Теперь сосуд часто уподобляли материнской утробе. Но сосуд и тут играл свою роль. Грек Пиндар говорит об этом так: «Она же (Эвадна), красно-багряный пояс и урну сребряную низложив в густом кустарнике, родила боговидного младенца»^[236].

Плутарх рассказывает об одном священном сосуде, существовавшем при Иисусе: 19 атира они (египтяне) спускаются вниз, к морю. Сопровождающие их люди и жрецы несут священную корзину, в которой находится золотой сосуд. Сосуд они наполняют питьевой водой. Все кругом восклицают, что найден Осирис. Потом они смешивают с этой водой плодородную землю, добавляют ароматические травы и драгоценные специи и сотворяют лунное изображение. Лунное изображение из земли и воды, появившееся из золотого сосуда, — так угасающая языческая религия выводит возникновение Осириса из сосуда. Не забыт и рогатый скот: в тот день, когда находили Осириса, жрецы семь раз обводили вокруг храма священную корову.

В качестве символа воскресения в Египте было создано изображение Осириса в форме сосуда. Умерших египтяне сажали на сосуд. Все чаши и большие глиняные сосуды, служившие во многих странах погребальными урнами, свидетельствуют о вере в воскресение за гробом. Начиная с Шумера вплоть до возникновения христианства самые значительные божества, особенно женские, на протяжении многих тысячелетий на Евфрате и Тигре, в Малой Азии, Египте, Греции и Риме, в Южной Америке и Африке обычно изображали со священным сосудом в руках.

Сосуд был тесно связан с верой в потусторонний мир, а следовательно и с верой в существование души и духов. Широко распространены сказания о кувшинах и бочонках, в которых живут души умерших, способные воскреснуть и начать новую жизнь. Злых духов закупоривали в сосуды и запечатывали, как это сделал, по преданию, царь Соломон после сооружения храма в Иерусалиме. Дух воды, представлявший собой наполовину лошадь, наполовину рыбу, именно таким образом был заключен в сосуд. В сосуд можно было заключать золотых быков, змей, коз и овец, но не навечно: в конце концов они вырывались на свободу.

Когда современные археологи приступили к раскопкам могильника в Летки-Либице (Чехословакия), они наряду с обезглавленными и искалеченными человеческими останками, погребенными много тысячелетий назад, обнаружили в бесчисленных могильных холмах урны на сваях или на камнях. В сосудах находились сожженные останки людей.

В иранском могильнике в Сузах также были обнаружены в сосудах кости и человеческие черепа. Подобного рода захоронения были приняты в IV и III тысячелетиях до н. э. в Ханаане и Египте. А на берегу Нила археологи нашли человеческий скелет с отрубленной головой, которая была заменена сосудом.

Правда, по захоронениям, насчитывающим уже много тысяч лет, не всегда можно проследить связь между деревом и сосудом. Зато она ясно выявляется при исследовании быта современных примитивных народов.

Атрибутами всех празднеств древних греков еще задолго до христианства были колонна, кувшин и бык. «В шестнадцатый день месяца мемактериона (октябрь — ноябрь. — Э. Ц.)… на заре, устраивается процессия; во главе ее идет трубач, играющий сигнал „к бою“, за ним следуют повозки, доверху нагруженные венками и миртовыми ветвями, черный бык… Замыкает шествие архонт^[237]… В этот же день, облаченный в пурпурный хитон, с мечом в руке, он берет в хранилище грамот сосуд для воды и через весь город направляется к могилам»^[238]. Процессия движется к огороженным местам погребений, где высшее должностное лицо собственной рукой омывает надгробные камни и умащивает их душистыми благовониями. Потом убивают быка и приглашают умерших на пир.

Омовение и умащение погребальных колонн (у каждого умершего свое надгробие), принесение в жертву черного быка, священный кувшин из хранилища и подземный мир мертвых — все это явные символы небесного культа.

Однако язык неба, видимо, обогатился. На основе чаш, кувшинов и других сосудов возникли более крупные вместилища, в которые можно было положить расчлененные части человеческих тел, а также головы и кости земных сподвижников того, кто был тайно скрыт в дереве. В небольшие сосуды их было трудно вместить. Человек, который из поколения в поколение осмысливал традиции, размышляя о сущности дерева или двух деревьев: смерти и жизни, начал думать о двух сосудах, отличающихся друг от друга, как отличаются смерть и жизнь, и даже отождествил их с жизнью и смертью.

Так во всяком случае говорится в Илиаде:

В священном месте храма в Дельфах некогда стоял бронзовый котел на треножнике. Это был единственный в храме сосуд, и он пользовался большим почетом. Согласно традиции, в нем находились зубы и кости змея Пифона^[240].

Котел выполнял функции оракула. От него вели начало всемирно известные прорицания дельфийского оракула. Чтобы понять прорицание, жрица — пифия садилась около котла, не касаясь его, на прикрепленную к нему балку. Она могла также стоять рядом с котлом, вытянув над ним правую руку, чтобы таким образом получить предсказание божества. Но уже в первые века нашей эры никто, очевидно, не знал, почему она это делала. Даже Плутарх, который сам был причастен к жрецам дельфийского святилища, задавал вопрос, что же происходило с пифией, когда она вступала в своего рода духовный контакт с бронзовым котлом.

В то время уже забыли, что котел — это все тот же священный сосуд, подобный кувшину, чаше, корзине, бочке, а следовательно, предмет, относящийся к потустороннему миру. Прикрепленная к нему балка свидетельствовала о связи дерева с сосудом. Египтяне отождествили бы его с могилой Осириса, им было бы понятно, почему в нем содержатся останки Пифона. По другой греческой легенде, в этом котле лежали части трупа растерзанного божьего сына Диониса, которого почитали также в виде быка. Титаны, гласит миф, сварили в котле куски тела Диониса, но Афине удалось спасти его сердце. Она принесла его отцу богов Зевсу, а тот передал сердце Семеле, от которой Дионис родился вторично.