Напротив, вы объявите меня героем. Но если морить голодом окружающих — преступление, как же можно считать хорошим поступком то. что я морю голодом себя? Ведь различие только в том, что другие тела принадлежат вам, а мое тело — мне. Если я заставлю вас раздеться и начну хлестать кнутом или же заставлю вас спать на кровати, утыканной шипами, это — преступление. Но если я проделаю все перечисленное сам, то мои поступки будут считать аскезой. Как может простое изменение направления — стрела, указывающая на меня, а не на других — сделать что-то религиозным?
Арджуна сказал: «Я лучше умру сам, чем убью их». Он говорит то же самое. Арджуна все еще не отказался от понятий «убить» и «быть убитым». Между ними нет большой разницы; просто стрела изменила направление.
И запомните, убийство другого в меньшей степени усиливает эго по сравнению с самоубийством — поскольку другой человек может перед смертью проявить презрение и плюнуть в лицо убийце. Но когда вы убиваете себя, вы беззащитны, вам некому ответить. Убийство других никогда не бывает полным; противник может жить даже после смерти. Его глаза скажут убийце: «Ты можешь убить меня, но не победить». Но от самоубийства невозможно бежать. Эго испытывает полную радость поражения.
Арджуна говорит о жалости, а Кришна отвечает ему: «Такие слова недостойны тебя; они принесут тебе плохую славу». Кришна просто дразнит эго Арджуны, он слегка подталкивает его.
Вторая сутра Кришны показывает, что он затронул правильную точку в уме Арджуны. Пока еще Кришне бессмысленно объяснять Арджуне ложность жалости. На этом этапе тщетной будет попытка показать, в чем различие между жалостью и состраданием. Сейчас эго Арджуны — это оголенный нерв героя. В данный момент его эго переходит от садизма к мазохизму. Арджуна, хотя и не желает убивать других, готов причинять боль себе.
В таких обстоятельствах Кришна говорит Арджуне слова, включенные во вторую сутру: «Что ты говоришь? Как можешь ты, возвышенный, благородный и утонченный человек, вести речи, достойные грубого простолюдина? Или твой ум охватила трусость?» Кришна подогревает эго Арджуны.
Читатели Гиты часто не замечают важнейших положений, выраженных в таких тонких и деликатных местах, как это. Называет ли Кришна Арджуну эгоистом? Нет, Кришна всего лишь пытается определить, является ли эго источником жалости Арджуны. Если так, то сильнее надавив на эго, можно избавиться от этой жалости. Поэтому Кришна сказал: «Ты говоришь, как трусливый человек». Он прибегает к самым жестким выражениям.
Кришна использует такие слова, чтобы посмотреть, какую реакцию они вызовут в Арджуне. Именно здесь начинается психоанализ. В этот момент Арджуна как будто бы ложится на кушетку в кабинете Кришны, и Кришна начинает психоаналитическую работу с Арджуной. И в дальнейшем, задавая вопросы, Кришна попытается с помощью провокационных высказываний достичь глубин ума Арджуны. Он постарается определить истинные мотивы героя. Отныне и впредь Кришна — просто психоаналитик, а Арджуна — всего лишь пациент. Кришне необходимо провоцировать Арджуну, чтобы подталкивать его в различных направлениях и иметь возможность наблюдать за его реакциями.
Первый удар Кришна наносит по эго Арджуны — и это естественно, поскольку глубочайшим базовым расстройством человека является его эго. А там, где есть эго, неизбежно присутствует ложная жалость. С эго всякий отказ от насилия фальшив. С эго любой мир ложен. Там, где есть эго, разговоры о щедрости и всеобщем благосостоянии пусты — поскольку они предназначены только для украшения эго.
Как в битве сражу я стрелами Бхишму и Дрону, Мадхусудана?
Их, достойных почтенья, супостатов губитель?
Но Арджуна не способен это понять. Он повторяет ту же саму мысль, но под другим углом. Арджуна говорит: «Как же я смогу сражаться с Дроной и Бхишмой? Ведь я почитаю их». Арджуна все еще рассуждает в терминах подчинения. Но эго всегда на словах готово проявить покорность, величайших эгоистов можно найти среди самых смиренных людей.
По существу, покорность является защитной реакцией эгоизма; так эго защищает себя. Агрессивное эго может попасть в беду. Смиренное эго всегда в безопасности и под защитой; оно застраховано. Поэтому, когда кто-то говорит: «Я ничто, я всего лишь пыль у ваших ног», — внимательно посмотрите в глаза такому человеку. Его глаза скажут вам совсем о другом, хотя на словах он будет более чем смиренным.
Кришна протянул руку и нащупал пульс Арджуны, но Арджуна не может этого понять. Он изменил отправную точку, но продолжает говорить о том же. Теперь Арджуна говорит: «Как же я могу напасть на Дрону, моего учителя, или на Бхишму — ведь я почитаю обоих?»
Важно осознать, что Бхишма и Дрона в данном случае вторичны. Арджуна пытается сказать следующее: «Как же я могу напасть на них? Я не настолько плох, чтобы пустить стрелу в Дрону или целиться в сердце Бхишмы. Нет, я не смогу пойти на это». Он говорит: «Они — старейшины, которых я почитаю. Как же я могу так поступить с ними?» Но если мы попытаемся глубже прозондировать ум Арджуны и внимательнее присмотреться к его словам, то обнаружим, что, в действительности, герой говорит о другом: «Для того образа. который я создал о себе, для человека, которым я являюсь в собственных глазах, невозможно совершить такой поступок. О, Кришна, лучше мне умереть. Лучше спасти собственный образ, чем тело; лучше спасти эго, чем себя самого, свое существо». Этот образ самого себя?..
Каждый человек создает образ себя. Когда вы злитесь на кого-то, а затем извиняетесь, не верьте иллюзии того, что вы действительно раскаиваетесь и стремитесь к прощению. В действительности, вы всего лишь заново отстраиваете собственный образ себя. Вы всегда считали себя хорошим человеком. А, разгневавшись на ближнего, вы своими руками разрушили собственный образ.
А когда гнев начинает затухать, перед вами встает вопрос: «Разве я был неправ, считая себя хорошим человеком?» И ваше эго находит рациональный ответ: «Нет, нет. Я все еще хороший человек; этот приступ злобы был всего лишь ошибкой. Он произошел помимо моей воли. В нем нет моей вины, просто все так сложилось, причина гнева — обстоятельства». После этого вы раскаиваетесь и извиняетесь.
Если вы по-настоящему раскаетесь в своем гневе, то никогда в жизни больше не сможете злиться. Но нет, назавтра гнев возвращается вновь!
Нет. Источник проблемы не в самом гневе, вас заставляет злиться что-то еще. Вы не могли и представить себе, что такой человек, как вы, может гневаться. Поэтому, когда вы раскаиваетесь, ваш хороший образ, ваше эго вновь коронуется на троне.
Эго говорит: «Смотри! Я извинился. Я попросил прощения. Я смиренный человек. Причиной произошедшего были обстоятельства, все произошло случайно — в другое время я никогда бы не разозлился. Я вернулся из офиса расстроенным, я устал и был голоден; день прошел не очень удачно. Я был в плохом настроении, что-то пошло не так в моих делах — а значит, причиной гнева была внешняя ситуация. Источник злобы не во мне. Видишь! Я извинился; как только я пришел в себя, в тот момент, когда я понял свою неправоту, я тотчас попросил прощения».
Таким образом, вымыв и заново украсив свое эго, вы вновь возвели его на трон. До того как вы разгневались, ваш собственный образ также пребывал на троне — он соскользнул с него в момент гнева. Теперь вы вернули его на место. В собственных глазах вы занимаете ту же самую почетную позицию, что и прежде, — и ничто не мешает вам разозлиться завтра. Вы вновь приобрели прежнее положение. Вы пребывали в нем до гнева, и вот вы опять на том же месте. Раскаяние стало просто процессом реабилитации вашего собственного образа.
Но может показаться, что тот, кто извиняется, — очень смиренный человек. Мне горько и грустно вам об этом напоминать, но внешний вид не всегда соответствует реальности. Реальность часто скрыта в глубине, и обычно она противоположна внешнему облику. Злой человек не извиняется перед вами. Он упал в собственных глазах и сейчас пытается отчиститься, загладить свое падение. Пройдя через всю процедуру очищения, он вновь выпрямится во весь рост.
